205. «В кругу друзей у камелька…» В кругу друзей у камелька Уселся старичок, И льются речи старика, Как в поле ручеек. О прошлых днях он вспоминал, Скрывая тайный вздох: «Друзья! людей я умных знал, Хоть сам был очень плох. Карамзина я знал, как вас,— Не счесть его услуг, Хоть Николай Михайлыч раз Сказал: „ты глуп, мой друг“. В те дни, скажу без дальних слов, Известность я стяжал: В карикатурах сам Брюллов Меня изображал. Я сам ходил к Ростопчиной, Хотя меня потом Она — нельзя ж мешать больной! — И не пускала в дом. В одном приятельском кругу С Жуковским говорил: Меня он принял за слугу И квасу попросил. Меня почтил своим стихом Сам Пушкин, наш певец: „Люблю тебя, сосед Пахом“… [40] Я позабыл конец. Меня обедать Дельвиг ждал И всех смешил до слез: Из хлеба шарики катал И их бросал мне в нос. Я с Соколовским [41] вместе пил. Отличный был пиит! Меня однажды он прибил — Ну, бог его простит. Булгарин! С ним я до зари Играл однажды в вист… Булгарин, что ни говори, Был честный публицист. Сам Грибоедов мне сказал, Вот так же у огня, Что он Молчалина списал С меня, друзья, с меня! Барон Брамбеус, как родной, Снимал мне свой картуз И хоть смеялся надо мной, Но этим я горжусь. Я был и с Гоголем знаком, Ценю такую роль: Он как-то в цирке каблуком Мне отдавил мозоль. Когда, хилея день от дня, Я ездил на Кавказ, Там встретил Лермонтов меня, Обрызгал грязью раз; Любил трунить и Полевой, Застав меня врасплох… Всё это люди с головой, И я пред ними — плох. Панаев был мой ученик, Хоть говорят враги, Он осмеял и мой парик И с скрыпом сапоги. Теперь иные времена, Куда ни погляжу — Везде иные имена В журналах нахожу, Но я уж стар, почти без ног, Знакомых новых нет — И даже я достать не мог Хоть Лейкина портрет». 1865 206. ЛУННАЯ НОЧЬ
1 Полночный мрак!.. Лишь лунным светом В моей тюрьме озарена С ночного неба, теплым летом, Решетка узкого окна. О, сколько раз, с ночного крова, В иные дни, с закатом дня, Вот так же с неба голубого Луна смотрела на меня. 2 Я был дитя. Вскочив с кроватки, Прижавшись к няне в поздний час, Я слушал, словно в лихорадке, О змей-горыныче рассказ. Всё в страшной сказке было ново, А в детской тёмно, нет огня… И так же с неба голубого Луна смотрела на меня. 3 Я помню ночь. Все в доме спали, Лишь мы в аллее, милый друг, Как дети, в трепете дрожали За каждый шелест, каждый звук… Руки пожатье… полуслово… И, мягким светом осени, Вот так же с неба голубого Луна смотрела на меня. 4 Осенний вечер. Тускло зала Освещена, а впереди, В гробу, в цветах она лежала, Сложивши руки на груди. В углу от горя рокового Рыдал я, жизнь свою кляня, И так же с неба голубого Луна смотрела на меня. 5 Метель, сугробы… С диким воем Кругом меня стонала степь. Я шел закованный, с конвоем, В ногах звучала мерно цепь. Повсюду снег блестел, и снова, Как будто путника виня, Сквозь иней с неба голубого Луна смотрела на меня. 6 Свидетель жизни неудачной, Мне ненавистна ты, луна!.. Так не смотри в мой угол мрачный Сквозь раму тусклого окна И не буди того нескромно, Что улеглось во мне давно… Пусть лучше в небе будет тёмно, Как на душе моей темно. <1866> 207. ДОБРЫЙ ПЕС Басня К тяжелой конуре привязан, Рвался, метался пес: «За что, за что я так наказан?» Его хозяин тронут был до слез И наконец, смягчившись как-то, раз он От цепи пса освободил. Ну что же пес? На шаг не отходил От конуры и на цепь вновь просился, Как будто с ней спокойствия лишился. Так ты, газета «Голос»… но едва ль Здесь нужно пояснять мою мораль. Между 1865 и 1867 вернуться Известная эпиграмма Пушкина, которая кончается так: Люблю тебя, сосед Пахом: Ты просто глуп — и слава богу! |
