260–261. ЗАМЕТКИ (ПОДРАЖАНИЕ МОСКОВСКОМУ ПОЭТУ) 1. «На нашей почве урожайной…» «На нашей почве урожайной Растит и тупость семена…» — Так молвил в злобе чрезвычайной Поэт, воспрянувший от сна. Вы правы, злобою алея: В одни и те же времена Взросли — ведь нет насмешки злее — Таланта Пушкина лилея И вашей музы белена. 2. «Проснулась в нем страстей игра…» Проснулась в нем страстей игра, За то, что мысль не сходит к барду, И вместо прежнего пера Схватился он за алебарду. Напрасно, будочника вид Приняв, он ею машет гордо, Но на Парнасе Держиморда Уж никого не устрашит. 1866 262. У ВХОДА В ПРЕССУ «Кто там?» — «Я истина». — «Назад! В вас наша пресса не нуждается». — «Я честность!» — «Вон!» — «Я разум!» — «Брат, Иди ты прочь: вход запрещается». — «Ты кто такая?» — «Пропусти Без разговоров. Я — субсидия!..» — «А, вы у нас в большой чести: Вас пропущу во всяком виде я!» <1867> 263. БЕЗЫМЁННОМУ ЖУРНАЛИСТУ Сразить могу тебя без всякого усилья, Журнальный паразит: Скажу, кто ты и как твоя фамилья, И ты — убит. <1868> 264. «У тебя, бедняк, в кармане…» У тебя, бедняк, в кармане Грош в почете — и в большом, А в затейливом романе Миллионы нипочем. Холод терпим мы, славяне, В доме месяц не один. А в причудливом романе Топят деньгами камин. От Невы и до Кубани Идиотов жалок век, «Идиот» же в том романе Самый умный человек. 1868 265. «Каков талант? И где ж его…» Каков талант? И где ж его Поймет простой народ? Он сам напишет «Лешего» И сам его споет… Слез много нами вылито, Что он в певцы пошел… Иван Сергеич! Вы ль это? Вас Леший обошел. 1868 266. ОПРОВЕРЖЕНИЕ Чтоб утонуть в реке, в нем сердце слишком робко, К тому же, господа, в воде не тонет пробка. <1870> 267. КЛЕВЕТА
Не верьте клевете, что мы стоим на месте, Хоть злые языки про это и звонят… Нет, нет, мы не стоим недвижно, но все вместе И дружно подвигаемся… назад. <1870> 268. «Нельзя довериться надежде…» Нельзя довериться надежде, Она ужасно часто лжет: Он подавал надежды прежде, Теперь доносы подает. <1870> 269. «Я не гожусь, конечно, в судьи…» Я не гожусь, конечно, в судьи, Но не смущен твоим вопросом. Пусть Тамберлик берет do грудью, А ты, мой друг, берешь do — носом. <1870> 270. ЖУРНАЛУ «НИВА» Пусть твой зоил тебя не признает, Мы верим в твой успех блистательный и скорый: Лишь «нива» та дает хороший плод, Навоза не жалеют для которой. 1870 271. ПРОТЕСТ Я Марса одного недавно назвал Марсом… Ну, кажется, скромней не может быть печать, Но Марс обиделся и просто лютым барсом Хотел меня на части разорвать. Ведь после этого житья нет в божьем мире, Ведь после этого, отбросив всякий фарс, Нельзя хулить «картофеля в мундире», Чтоб не обиделся иной мундирный Марс. <1871> 272. ИСТОРИЯ ОДНОГО РОМАНИСТА Коротенькие мысли, коротенькие строчки, Клубничные намеки от точки и до точки, Широкие замашки и взгляд мещански узкий, Язык преобладающий — не русский, а французский; Легко всё очень пишется и без труда читается, И из голов читателей тотчас же испаряется. <1871> 273. ВОПРОС Послушать вас — вам все сродни на свете. Заговорят случайно о Гамбетте — Окажется Гамбетта ваш confrère [57]; Рошфор — ваш кум, граф Бисмарк — друг завзятый, Гюго — земляк, и однокашник — Тьер, И, кажется, сродни немножко Пий IX. Везде у вас друзья — их сорок сороков — В Париже, в Лондоне, в Берлине и в Мадриде, И вертится вопрос у ваших земляков: Как вам приходится, пожалуйста, скажите, Знакомец наш всеобщий — Хлестаков? <1871> |
