161. ГРОЗНЫЙ АКТ У редактора газеты, Злой противницы движенья, Собрались друзья по зову Для совета в воскресенье. Уж давно редактор смелый И сотрудники газеты Встречу юного прогресса Слали грозные ответы; Уж давно они где можно Порицали дружным хором Наше время, век растленный — И проклятьем и позором Всё клеймили; в их «Беседе» Дон-Кихоты тьмы кромешной Проповедовали с жаром Аскетизма путь безгрешный, Дух терпенья и молчанья… Но теории прекрасной Тех новейших публицистов Не внимал наш век ужасный. И к редактору «Беседы» Приглашенные собратья Собрались, чтобы услышать Акт торжественный проклятья, Акт проклятья громогласный Окаянному прогрессу, Людям нового развитья — Всем служащим века бесу. Собралося заседанье И внимало с умиленьем, Как редактор, жрец премудрый, Им читал акт отлученья. Волоса назад отбросив, Став с приличной сану позой, Начал он, сверкнув очами, Распаленными угрозой: «Силой правды и закона, Силой истин всемогущих Всех, науки и прогресса Власть открыто признающих, Мы клянем и к мукам вечным Абирона и Дафона Обрекаем их для казни, Горьких мук, и слез, и стона. Мы клянем их именами Ксенофонта и Фаддея, И отныне и вовеки Проклинаем, не жалея: Всюду, где б их ни застали, Дома, в клубе, в балагане, За пером, смычком иль кистью, В министерстве, в ресторане, Спящих, бодрствующих, пьющих, Трапезующих, cacando [29], Недугующих, плененных, Чуть живых… flebotomando [30]. Проклинаем во всех членах, В сердце, чреве и глазницах, В волосах, ногтях и жилах, В бакенбардах и ресницах… Всюду их найдет проклятье И предаст в жилище беса: Так клянем детей мы блудных Окаянного прогресса…» И собратья с дружным плеском «Так и будет» повторили, И все подписью формальной Акт проклятья закрепили. 1860 162. АХ, ГДЕ ТА СТОРОНА?. Ах, где та сторона, Где был нем сатана Века? Где знавал стар и млад Наизусть «Аммалат — Бека»? Где наш ярый прогресс Был для всех темный лес,— Братцы, И всю Русь обучал Дед Кайданов, как знал — Вкратце; В одах ставил поэт Вместо Феба в куплет — Фебус, А князь Рюрик не мнил, Что в науке он был — Ребус; Не пугались мы мглы, Не стучали столы Юма, Гласность в люльке спала, Хоть и с гласным была Дума; Акций бурный поток Вырывать нам не мог Ямы, И на свой идеал Новый Нестор писал Драмы; Не смущались умы, Как пел Глинка псалмы Слезно, И нас трагик пленял, Как порой завывал Грозно; К преньям гласным суда Мы не были когда Падки, И с крестьян становой Драл весной и зимой Взятки; Взятки были в ходу, Жил исправник в ладу С роком, Зимний ветер не знал, Что Невой он гулял Дни, когда нашу речь Муж грамматики — Греч Правил, А Булгарин Фаддей Сильных мира людей Славил. В этот век золотой Наш смущали покой Реже. Где же та сторона? Други! те времена Где же? 1860 163. ПАРНАССКИЙ ПРИГОВОР Шум, волненье на Парнасе, На Парнасе все в тревоге, И, смущенные, толпами, На совет сбирались боги. С гор заоблачного Пинда И с вершины Геликона Боги мчатся в колесницах По призыву Аполлона. Для чего ж богов собранье На заоблачном Парнасе? Кто сей смертный, с тусклым взглядом, Прилетевший на Пегасе? Кто он — вялый и ленивый, Неподвижный, как Обломов, Стал безмолвно и угрюмо, Окруженный тучей гномов?.. И божественные гости, Полукругом став у трона, С нетерпеньем ждали речи От красавца Аполлона. И сказал он: «Смертный! молви: У богов чего ты просишь? На земле своей далекой Ты какое званье носишь?» И ответил смертный: «Русский Я писатель! На собрата Приношу донос вам, боги, И молю вас — в наказанье С обвиненным будьте строги. Он, как я, писатель старый, Издал он роман недавно, Где сюжет и план рассказа У меня украл бесславно… У меня — герой в чахотке, У него — портрет того же; У меня — Елена имя, У него — Елена тоже, У него все лица также, Как в моем романе, ходят, Пьют, болтают, спят и любят… Наглость эта превосходит Меры всякие… Вы, боги, Справедливы были вечно, И за это преступленье Вы накажете, конечно». Смертный смолк… Вот спорят боги, Шум и говор окрест трона, Наконец громовый голос Раздается Аполлона; «Мы с сестрой своей Минервой Так решили, смертный! Право Твое дело, и наказан Будет недруг твой лукавый. И за то он, нашей властью, На театре будет вскоре Роль купца играть немую Бессловесно в „Ревизоре“. Ты же — так как для романа У тебя нет вновь сюжета — На казенный счет поедешь Путешествовать вкруг света. Верно, лучшее творенье Ты напишешь на дороге. Так решаем на Парнасе Я, Минерва и все боги». 1860 вернуться Изнемогающих от кровопускания (лат.). — Ред. вернуться См. стихотв<орение> Случевского: Ходит ветер избочась Вдоль Невы широкой… |
