Снова ночь, и с попа утро,
и поклоны, и молитва, но
тренога, и сердце старца,
и смятенье, и тоска.
И внезапно стук он слышит —
кто-то наверху о камень мерно
камнем ударяет; и ответил он на стук.
И спускается корзинка с
бедной трапезой обычной,
а на дне ее посланье
неизвестное лежит.
Затряслись у старца руки:
скорописью украинской
писано посланье это и
знакомая печать.
«Старцу честному Ивану,
одиноко на Афоне путь
вершащему нелегкий,
путь, указанный Христом, —
православные с Украйны,
ради братского совета
собравшись в местечке Луцке,
шлют моленье и поклон.
Слава господу вовеки: он о
нас не забывает и суровые,
для блага, испытания нам шлет.
Тяжкие его удары нас куют,
как бы железо, нас от скверны
очищают, закаляют, аки сталь.
Слава господу вовеки и молитвам
богомольцев, бремя крестное за
братьев возложивших на себя.
Милостью его святою и молитвой
богомольцев мы не пошатнулись
в вере, не утратили надежд.
Враг свирепый, ненасытный явно
борет нас и тайно, и обманом,
и изменой подрывает, точит нас.
Отреклись от нас вельможи —
и князья и воеводы кинули
Христово стадо, за мамоною спешат.
Наши пастыри святые, волку
лютому подобны, расхищают
божье стадо и отраву в души льют.
Аки ярый лев в пустыне, так
рычит над нашим горем
голос лютого насилья:
«Где ваш бог? Где ваша мощь?»
Оттого-то все мы — утлый челн
среди волненья моря — со
слезами и молитвой
собрались вершить совет.
Помня заповедь Христову:
царство божье — труд великий,
лишь трудящиеся честно
могут обрести его, —
помня о твоем завете:
в час, когда изменит пастырь,
надлежит помыслить пастве
о спасении споем, —
рассуждали, мы соборне,
как бы нам от грозной бури
хоть каким-нибудь оплотом
церковь божью защитить.
И решили мы все силы
съединить в одном усилье,
чтобы общее нам дело
преуспело и росло.
Вот затем и посылаем
наших братчиков с мольбою
к старцу честному Ивану:
будь отныне кормчий наш.
Воротись на Украину, согревай
нас теплым словом, будь как
бы костер великий в тьме
ночной для пастухов.
Как костер, в ночи горящий,
согревающий замерзших,
зверя дикого гонящий,
радующий всех живых.
Будь для нас отцом духовным,
будь возвышенным примером,
будь молитвой душ усталых,
нашим кличем боевым.
Рассуди: страданий горечь
злобу насаждает в душах,
непрестанные обиды
замыкают нам уста.
Рассуди: неправда злая,
точно алчная волчица,
в логове своем смердящем,
порождает лишь волчат.
Рассуди: изменой, ложью
уничтожена правдивость;
у кого отрава в сердце —
лишь отравой дышит тот.
Отче, отче! Злое горе
изъязвляет наши души; пусть
беззубы, но волчата ползают
уже средь нас!
Отче, отче! От ударов гнутся
головы и спины, и жестокою
отравой переполнилась душа!
Появись же между нами, старый
воин непреклонный! Твой приход
нас, ослабелых, выпрямит и укрепит.
Слышишь, кличет Украина,
мать-старушка в час невзгоды
со слезами призывает милое свое дитя.
Время трудное настало,
перекрестная дорога перед
нею, — кто покажет путь,
каким вперед идти?
Не пренебреги моленьем!
Матери спеши на помощь!
Может, голос твой и разум
дело обратят к добру».
А поверх письма приписка:
«Посланные с Украины завтра
утром ждут ответа, завтра
будут на скале».
