Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Таким образом, в стране наблюдалось определенное двоевластие, которое давало в перспективе возможность для коренных изменений в политическом устройстве страны. Не подвергавшееся сомнению происхождение императорского рода от синтоистской богини солнца Аматэрасу создавало ему такой «ритуальный авторитет», что сёгуны не помышляли об узурпации его жреческих полномочий. В связи с этим сёгунам не оставалось ничего другого, как позиционировать себя в качестве защитников императора и двора, т. е. выполнять служебную функцию. Это находило выражение в заботе о материальном положении двора и в восстановлении (финансировании) тех ритуалов, которые перестали отправляться в период междоусобиц, когда положение двора в Киото бывало временами попросту бедственным.

ТОКУГАВА ЦУНАЁСИ

К XVIII в. административная система управления стабилизируется. Она была выстроена таким образом, что решения, как правило, принимались коллегиально, а личность самого сёгуна, его пристрастия и «чудачества» не оказывали существенного влияния на порядки в стране. Среди правителей Японии XVIII в. Токугава Цунаёси (1646–1709, сёгун в 1680–1709 гг.), пожалуй, был единственным, кто выпадает из этого ряда. После него таких «эксцентричных» сёгунов больше не встречается.

Цунаёси стал известен благодаря тому, что издал множество указов, предписывавших заботу о животных и запрет на их убийство. Это касалось как млекопитающих, так и рыб и даже моллюсков. Охота и рыбалка были строжайше запрещены. Будучи рожден в год собаки и остававшийся бездетным, Цунаёси особенное внимание уделял собакам. Он провел перепись собак, находившихся в частном владении у обитателей Эдо, запретил убийство бродячих псов, устроил для них множество приютов (считается, что там содержалось не менее 50 тыс. животных), предписал ласковое обращение с ними и т. д. Нарушившие его распоряжения подлежали строгому наказанию. За все эти «сумасбродства» Цунаёси заслужил прозвище «собачьего сёгуна». Наследника у него, правда, так и не появилось, а после смерти Цунаёси все его распоряжения относительно животных были немедленно отменены. 8800 человек, томившихся в тюрьмах за нарушения законов о животных, отпустили на волю.

Следует вспомнить, что некоторые древние японские императоры также проявляли повышенную заботу о животных, запрещали соколиную охоту и предписывали выпускать в пруды уже пойманных рыб. Они одушевлялись буддистской идеей спасения всех живых существ. Однако ни один из них не вызывал насмешек. Дурная слава Цунаёси была обусловлена не только его эксцентричностью, но также и тем, что религиозные идеалы уже не вызывали прежнего энтузиазма. Эпоха Токугава характеризовалась более «приземленными» нормами, которыми руководствовались тогдашние японцы.

НАСЕЛЕНИЕ: СОЦИАЛЬНАЯ ИЕРАРХИЯ, ДЕМОГРАФИЯ, ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Стратификация токугавского общества XVIII в. была проведена с большой строгостью. Социологическая мысль того времени полагала, что управляемое из Эдо население страны делится (должно делиться) на четыре основных сословия: самураи, крестьяне, ремесленники и купцы. Самураи были наиболее привилегированным сословием. Только они имели право на фамилию, ношение оружия, шелковых одежд, особую «самурайскую» прическу. При этом переход из одной категории в другую был почти невозможен, браки между представителями разных сословий не допускались. Такая структура, когда на верху социальной лестницы находятся военные и земледельцы, а на самом низу ютятся имеющие дело с презренными деньгами торгаши, не является чем-то уникальным для средневекового общества. Предметом гордости для самураев было то, что они не умеют (или якобы не умеют) распознавать номиналы монет.

Однако в отличие от Европы клирики находились за пределами этой социальной сетки. Период Токугава характеризуется утерей религиозной пассионарности, которая до значительной степени была свойственна для Японии прошлых веков. Это время не порождает религиозных личностей того масштаба, какие рождала страна в прежние времена. В обществе доминирует неоконфуцианское понимание религии, когда она считается в значительной степени предрассудком. Японцев XVIII в. (во всяком случае, интеллектуальную элиту) больше волновал не потусторонний, а посюсторонний мир. Во времена Токугава не существовало официальной религиозной ортодоксии (ни буддийской, ни синтоистской). Жители были лишены свободы посещать буддийские храмы полюбившейся им школы (а их существовало множество). Они были приписаны к одному из ближайших буддийских храмов, которые превратились в одно из подразделений административного аппарата. Так, в их функцию входила регистрация рождений и смертей, выдача справок о том, что прихожанин не является приверженцем христианства (такая справка требовалась при отправлении в далекое путешествие — обычно это было паломничество).

На окончание усобиц страна отреагировала резким повышением рождаемости. Считается, что в 1600 г. численность населения составляла чуть более 12 млн человек. Перепись населения, проведенная в 1721 г., показала, что в стране проживает уже около 31 млн человек. К концу века эта цифра практически не изменилась. Можно полагать это «застоем», а можно считать, что общество и его хозяйство находилось в уравновешенном и стабильном состоянии. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что японское государство не предпринимало никаких усилий по расширению своей территории, хотя Хоккайдо, например, представлял собой прекрасную возможность для экспансии и освоения. Иными словами, Япония располагала достаточной ресурсной основой для того, чтобы поддерживать высокую численность населения.

Этому же способствовала и достаточно развитая гигиеническая культура населения. Чистоплотность и ежедневная баня являлись нормой, катастрофических эпидемий Япония не знала. Традиционные для Дальнего Востока методы врачевания включали, помимо растительных и минеральных лекарств, акупунктуру, прижигания моксой, массаж, тщательно разработанную диету. Несмотря на высокую детскую смертность, средняя продолжительность жизни составляла около 40 лет.

При крайне ограниченном количестве пригодной для хозяйственного освоения земли сама цифра в 30 млн не может не вызывать удивления. Тем более что значительная часть населения не занималась производительным трудом. К непроизводительному слою следует отнести прежде всего самураев, которым в теории запрещались любые занятия, кроме военных и административных. Это не означает, что никто из самураев не крестьянствовал, не врачевал или не открывал частных школ, но все-таки подавляющее их большинство (вместе с семьями их насчитывалось около двух миллионов человек) жили исключительно за счет фиксированных рисовых пайков, которые платились им сюзеренами. Таким образом, непроизводительный слой в Японии был значительно больше, чем в Европе или России. И японское крестьянство вполне успешно кормило и одевало дворян-самураев, лишенных земли. В XVII–XVIII вв. слово «трудолюбие» начинает появляться в источниках, и оно позиционируется в качестве общепризнанной добродетели. Крестьян, которые добились особенно больших хозяйственных успехов, было принято отмечать особыми табличками, которые устанавливались перед их домами. Праздность не входила в список достоинств и считалась вредной для здоровья из-за вызываемого ею застоя пневмы (яп. ки, кит. ци). Нищие не считались «божьими людьми», даже буддийские монахи были обязаны трудиться.

Производительность крестьянских хозяйств была весьма высокой. Ввиду ограниченной территории, которой располагает Япония для эффективного хозяйственного использования (три четверти страны покрывают горы), японский крестьянин не выращивал, как правило, никакого скота, отдавая все силы растениеводству. Животный белок японцы получали почти исключительно из рыбы. Наряду с фекалиями и компостом, рыба употреблялась также в качестве удобрения. Поскольку из всех зерновых рис давал самый высокий урожай и поскольку он являлся наиболее престижным видом питания (его основным потребителем выступали самураи и городские жители), крестьянам вменялось в обязанность сосредоточиваться именно на заливном рисосеянии. Это требовало постоянных усилий для сооружения и поддержания в порядке ирригационных сооружений (плотин, водохранилищ, каналов), что заметно понижало зависимость крестьянина от погодных условий (в особенности от частых в Японии летних засух). В условиях почти полного отсутствия скота практически все работы выполнялись вручную. Период Токугава отмечен резким сокращением поголовья лошадей. С наступлением мира надобность в боевой коннице отпала, а содержание лошадей оказывалось настолько хозяйственно неоправданным, что в Японии отсутствовал гужевой транспорт. Знатные люди путешествовали в паланкинах, простой люд — пешком. Короткие, порожистые и пересыхающие летом реки не давали возможности и для широкого распространения речных перевозок. В этих условиях основным средством транспортировки тяжелых грузов выступало каботажное судоходство.

173
{"b":"241419","o":1}