Эти различия определялись особенностями процесса колонизации тех или иных территорий Нового Света. Во многом они зависели от уровня развития метрополий, который был далеко не одинаков. Если в Англии, Голландии и даже во Франции капиталистические отношения развивались достаточно динамично, то в Испании и Португалии, переживавших хозяйственный и политический упадок, элементы капитализма существовали лишь в зачаточном виде. Естественно, что иберийские государства насаждали в своих владениях специфические формы полуфеодальных отношений, а подчас даже плантационного рабства, хотя производство испанских и португальских колоний ориентировалось главным образом на складывавшийся мировой капиталистический рынок. Впрочем, в карибских владениях Франции, Англии и Голландии вследствие почти поголовного уничтожения индейцев тоже эксплуатировался преимущественно труд африканских невольников.

Вместе с тем на характер колонизации существенно повлияла конкретная ситуация в отдельных субрегионах. Так, в Бразилии португальцы застали сравнительно слаборазвитые племена, находившиеся еще на стадии первобытнообщинного строя. Это обстоятельство способствовало тому, что американские владения Португалии стали со временем более или менее единым целым, с сильной центральной властью, а сепаратистские тенденции были выражены весьма незначительно. Большое значение для дальнейшего развития этой колонии имело открытие в XVIII в. богатых месторождений золота и алмазов, ставших главной статьей бразильского экспорта.

Гораздо более пеструю картину представляла испанская колониальная империя, неоднородность которой обусловливалась историческими, географическими, экономическими, политическими, этническими и иными факторами. Колонии Новая Испания, Перу, Новая Гранада возникли в местах наибольшего сосредоточения коренного населения, где до европейского завоевания существовали очаги высоких индейских цивилизаций с далеко зашедшей социальной дифференциацией, рабовладением, зачатками государственности и т. д. Несравненно ниже был уровень развития аборигенов Рио-де-ла-Платы, Парагвая, Чили, не говоря уже об островах Вест-Индии.

В недрах Новой Испании и Перу таились огромные запасы драгоценных металлов, добыча которых превратилась в важнейшую отрасль их хозяйства. В экономике стран Рио-де-ла-Платы и Карибского бассейна, Парагвая и Чили, менее богатых разведанными минеральными ресурсами, доминировали земледелие и скотоводство, причем в Вест-Индии, Венесуэле и на северном побережье Новой Гранады широкое распространение получило выращивание сахарного тростника (одним из основных поставщиков его на мировой рынок стала Куба), табака, какао, кофе и других тропических культур.

Специфика хозяйственных и прочих условий каждой колонии определяла региональные интересы, которые зачастую не совпадали, а иногда порождали острые противоречия. Например, на Верхнее Перу претендовали как власти Рио-де-ла-Платы, так и перуанская администрация. Чилийцы тяготились экономической зависимостью от Перу — главного рынка сбыта чилийской продукции и связующего звена между Чили и внешним миром. Торговле Парагвая и Банда Ориенталь наносил чувствительный ущерб контроль Буэнос-Айреса над основными речными артериями.

В ходе исторической эволюции Испанской Америки с годами постепенно усиливались локальная замкнутость и центробежные тенденции, наложившие отпечаток на административно-политическую структуру колоний. Их обособленность усугублялась также преградами, воздвигнутыми самой природой: огромные расстояния, бурные реки и высокие горы, непроходимые джунгли и безводные пустыни отделяли испаноамериканские страны друг от друга.

Упорное сопротивление народов Латинской Америки произволу администрации и господствующих классов колоний, неуклонно нараставшее на протяжении XVI–XVII вв., достигло апогея в XVIII столетии, когда волнениями были охвачены многие регионы континента и Карибского бассейна. В освободительном движении участвовали главным образом индейские племена, угнетенное крестьянство, городская беднота, негры-рабы и другие группы населения, принадлежавшие к эксплуатируемым низам общества. Представители имущих слоев, включая креольскую знать, также выражали недовольство зависимостью от метрополий. Но они ограничивались участием в верхушечных заговорах и отдельными акциями, мало связанными с вооруженной борьбой повстанцев.

Одно из наиболее крупных антиколониальных выступлений произошло в 20-30-е годы XVIII в. в Парагвае, где креольская верхушка столичного города Асунсьона сместила губернатора и заменила его своим представителем X. Антекерой. Правительственные войска нанесли поражение созданному восставшими ополчению, а Антекера был арестован и казнен. Однако в дальнейшем в борьбу стала втягиваться более многочисленная часть горожан, объединявшихся в основном вокруг муниципальных органов. «Комунерос», как называли участников этого движения[15], вновь отстранили колониальную администрацию и взяли власть в свои руки. В 1735 г. восстание было окончательно подавлено. В наказание королевское правительство лишило Парагвай традиционной привилегии избрания губернатора.

В 1742 г. восстали индейцы Перу во главе с Хуаном Сантосом. После неудачной попытки овладеть столицей вице-королевства Лимой они ушли в горы и еще несколько лет продолжали борьбу. Только к концу 40-х годов их сопротивление удалось сломить.

Неоднократно происходили волнения среди индейцев Новой Испании. Так, в 1761 г. на Юкатане вспыхнуло восстание под руководством пекаря Хасинто, принявшего имя Канек (так звали последнего представителя династии, правившей до испанского завоевания). Губернатор направил против повстанцев войска, нанесшие поражение индейцам. В 1767 г. восстало коренное население провинций Мичоакан, Гуанахуато, Сан-Луис-Потоси. Наибольшего размаха движение достигло в Мичоакане, где жители почти сотни селений во главе с П. де Сориа Вильяроэлем отказались подчиняться властям. Воспользовавшись разобщенностью мятежных провинций, испанцы поочередно подавили восстание сперва в Гуанахуато, затем в Сан-Луис-Потоси и, наконец, в Мичоакане.

В начале 80-х годов Южную Америку потрясло крупнейшее народное выступление в Перу под предводительством Х.Г. Кондорканки, считавшегося потомком последнего верховного правителя инков. Призвав в 1780 г. к изгнанию колонизаторов, он принял имя Тупак Амару, вождя восстания перуанских индейцев начала 70-х годов XVI в., и объявил о восстановлении инкского государства и отмене повинностей, установленных завоевателями, высказал намерение расправиться с королевскими чиновниками. Вскоре 60-тысячная повстанческая армия двинулась на Лиму. Однако в апреле 1781 г. ее разгромили испанские войска. Кондорканки и других руководителей захватили в плен и казнили.

Одновременно массовое движение охватило Новую Гранаду. Там непосредственным поводом явился произвол колониальных властей, которые в начале 80-х годов с целью пополнения казны увеличили налоги и повысили цены на многие товары. Население требовало отмены поборов, отказывалось подчиняться распоряжениям должностных лиц, громило помещения официальных учреждений, казенные лавки и склады. Движением руководил созданный восставшими комитет (коммуна), возглавлявшийся представителями креольской верхушки. Повстанцы двинулись к столице вице-королевства Боготе, причем по мере приближения к ней численность их быстро росла. Встревоженные руководители-креолы предпочли пойти на сговор с властями и распустили свои отряды. Пользуясь этим, вице-король сосредоточил значительные силы, и к концу 1781 г. восстание удалось подавить.

В тот же период в Чили возник так называемый «заговор трех Антонио». Его организовали французы А. Бернэ и А. Грамюссэ, а также богатый креол Х.А. де Рохас. Заговорщики хотели установить республику, управляемую выборным сенатом, распределить землю поровну между всеми жителями, отменить рабство. Арестованные по доносу, они умерли в тюрьме.