учли, что — не мота же вся Кубань пойти в поход! Пошли в поход те, кто был по службе или случайно в Екатеринодаре, в ближайших станицах к нему или по их станицам проходила Добровольческая армия. С занятием 9-й красной пехотной дивизией железнодорожных узловых станций на Кубани — Армавира, Кавказской и Тихорецкой — от Екатеринодара отрезались полностью Баталпашинский и Лабинский отделы, части Кавказского и Майкопского. Не в лучших условиях были Ейский и Уманский отделы. Доблестные кубанские генералы — Шкуро, Бабиев, Фостиков, Топорков, Маневский, Павличенко, Соломахин — не были в 1 -м Кубанском походе. А сколько еще младших, меньших? И всех выравнять, оценить перед Кубанью — это было, есть и должно быть делом Кубанского войскового штаба.
Сосредоточение сил на Маныче
В «Очерках Русской Смуты» (т. 5, стр. 80 и 81) Деникин пишет: «Угроза со сторны 10-й красной армии становилась весьма серьезной. К этому времени противник вышел уже на линию железной дороги Батайск—Торговая, и передовые его части подходили на один переход к Ростову.
18-20 апреля 1919 г. закончилось сосредоточение войск Маныческого фронта в трех группах: генерал Покровский — 1-я Кубанская казачья дивизия, 2-я Терская казачья и части Донской армии сосредоточились в районе Батайска. Генерал Кутепов — усиленный 1-й Конной (Кубанской казачьей) дивизией генерала Шатилова и Кубанской бригадой генерала Говорущенко, сосредоточенных западнее станции Торговой. Генерал Улагай — 2-й Кубанский корпус — к югу, у села Дивного, в Ставропольском направлении. Главную массу составляли кубанские казаки».
Здесь немедленно же нужно сделать разъяснение. Генерал Врангель в том же своем труде (Белое дело, стр. 134 и 135), об этом же сосредоточении войск на Маныче, пишет более подробно, а именно: «Для обороны Маныча в районе Великокняжеской станицы противник сосредоточил всю свою 10-ю армию, около 30 тысяч штыков и шашек. С нашей
стороны против нее действовали кроме отряда генерала Кутепова 6-й пехотной дивизии (Сводно-Астраханский пех. полк, Сводно-Саратовский пех. полк, Сводно-Гренадерский пех. полк и Саратовский конный дивизион с артиллерией) и Отдельной Астраханской конной бригадой под начальством генерала Зыкова, — 1-й Конный корпус генерала Покровского (1-я Кубанская казачья дивизия и 2-я Терская казачья, Ф.Е.), Горская конная дивизия полковника Гревса*, 1-я Конная (Кубанская казачья, Ф.Е.) дивизия генерала Шатилова, Сводно-Донской корпус генерала Савельева* и Атаманская дивизия (Донская казачья, Ф.Е.). Всего — одна дивизия пехоты и семь с половиной дивизий казачьей конницы.
Шестая пехотная дивизия малочисленная и сборного состава — была мало боеспособна. Сравнительно слабыми качественно и количественно были Астраханцы и Горцы. Зато Донские, Кубанские и Терские полки были вполне достаточной численности, и в большинстве — отличных боевых качеств».
Так похвально отзывается генерал Врангель о доблестных казачьих полках, о превалирующей Казачьей Силе и отличном боевом качестве казачьих полков, сосредоточенных на Маныче. Главные штабы иногда неточно пишут о своих частях, что огорчает участников. В данном случае генерал Деникин пишет, что у села Дивного был сосредоточен 2-й Кубанский корпус, который фактически состоял из 2-й Кубанской казачьей дивизии генерала Репникова, 3-й Кубанской казачьей дивизии генерала Бабиева и 3-й Кубанской пластунской бригады генерала Ходкевича. К этому времени из состава 2-й Кубанской дивизии оставались на Маныче, восточнее села Дивного, только 1-й Полтавский полк полковника Мамонова и 2-й Кубанский полк (фамилия командира полка неизвестна). Об этом периоде времени генерал Фостиков мне пишет следующее: «15 февраля 1919 г. из района Св. Креста (село Урамайное) был переброшен 1-й Лабинский полк в Медвеженский уезд Ставропольской губернии для подавления крестьянского восстания. В начале 1919 г. против Царицына действовали Донские части, которые начали терпеть неудачи. В помощь им были по-
сланы наши части —■ 2-й Кавказский полк полковника Просвирина и 9-й Кубанский пластунский батальон полковника Цыганка».
От себя разъясню: эти части стояли на Маныче — 2-й Кавказский полк в селе Рагули, восточнее Дивного, а 9-й батальон — в самом селе Дивном. Дальше Фостиков продолжает: «Во время всего отхода из-под Царицына Донских частей вплоть до станицы Великокняжеской эти полк и батальон были в арьергарде отступавших Донцов, отбиваясь вдоль полотна железной дороги Царицын—Великокняжеская. В марте месяце 1919 г. мой 1-й Кубанский полк на станции Св. Крест был погружен в поезда и эшелонами, почти без остановок, был переброшен на Маныч, под Великокняжескую. Отступавшие Донские части прошли в тыл к нам, а красных задержали мы — 1-й Кубанский, 2-й Кавказский полки и 9-й Кубанский пластунский батальон, перед Великокняжеской, до подхода пехоты генерала Кутепова. Бои были тяжелые, днем и ночью, что нас измотало.
В марте месяце на Маныч к нам прибыл и 1-й Лабинский полк и прибыл наш командир 1-й бригады генерал Говору-щенко; но, пробыв на фронте дней десять, эвакуировался по болезни. Я принял бригаду, которая превращается в дивизию, — 1-й Кубанский полк полковника Логвинова (Варшавского дивизиона и погибшего под Камышиным), 1-й Лабинский (командира не помню), 2-й Кавказский полковника Просвирина (убит в конце 1919 г.) и 9-й Кубанский пластунский батальон полковника Цыганка. Март и апрель месяцы на Маныче проходили в жестоких и беспрерывных боях. К маю месяцу на Маныче сосредоточились: 1-я Конная дивизия генерала Шатилова, моя бригада, Сводно-Горская дивизия генерала Глазенапа, несколько частей Добровольческой армии, Астраханская конная бригада. Командующим фронтом назначен генерал Кутепов».
Из этих трех выдержек генералов Деникина, Врангеля и Фостикова — войсковая история когда-то сделает свой «вывод». О том, как действовал 9-й Кубанский пластунский батальон полковника Цыганка в этот период времени, — приведу бесхитростные строки участника, подхорунжего Стадника:
«Надо сказать, что в Ставропольском походе происходили схватки, как с одной, так и с другой стороны — не на жизнь, а на смерть. Когда перешли Маныч, то вступили в пески, где он нас засыпал, словно мело снегом. Особенно это было чувствительно во время ночных переходов. Ночной переход через Астраханский мост был тяжелый. Дул ветер. Песок, хуже снега, засыпал и резал глаза. Горело лицо. Лошади устали. Приходилось подталкивать под колеса. А дня через два я выехал в двухнедельный отпуск. Но за этот промежуток времени — батальон был переброшен в Донскую область. Возвращаясь из отпуска, нашел его на реке Аксай. Батальон занимал посты. Лежал снег. Скрипел мороз, и на постах, по ночам, от холода дрожали. Питание слабое. Обмундирования казенного не давали, а захваченное из дому обносилось. Да и по станицам шили из мешков штаны и юбки. Командиром пулеметной команды был у нас москвич-капитан. Но вскоре красные нас так прижали, что, как говорили пластуны: «Хлопцы!.. Намазуй пятки салом!» И это было верно. Через два дня мы докатились до Великокняжеской... но она была уже занята красной конницей Думенко, и мы оказались отрезаны. Причина такого неожиданного и скорого отхода, как нам тогда было сообщено, было то, что — донские казаки Верхнего Округа открыли фронт и красные своей силой обрушились на нас. Насколько помню, здесь был и 2-й Кавказский полк и масса отступающих калмыков со всем их скарбом. Но они так и не ушли и жестоко были наказаны, как нам передавали. А наш батальон, благодаря тому, что красные еще не успели своей пехотой занять Великокняжескую, ночной атакой пробился через конницу Думенко*и соединился со своими частями на станции Торговой. Они нам сообщили, что на нас был уже «поставлен крест».
Чтобы закончить вопрос о численности казачьих сил (в главном — Кубани и Терека), сосредоточенных к концу апреля 1919 г. для весенней операции, — приведу еще одну выдержку из книги генерала Врангеля (глава «На Москву»): «На правом фланге генерала Май-Маевского только что сосредоточился, после удачного рейда в тыл противника, Сводный конный корпус, в составе Кавказской (Кубан-
