- Братья-владимирцы, помогите! Дружинники, как будто не замечая, старались побыстрей пройти мимо этой толпы обездоленных.

Удивлялись люди. Поход был удачный, булгары оказали малое сопротивление, а калек и больных хоть отбавляй. Кое-кто из участников похода, которые побойчей, говорили на торгу, не боясь казни:

- Воины князя изоделись в драгоценные бархаты-аксамиты и парчу, а мы наги. Им князь Андрей Юрьевич отец родной, а нам отчим. Сколько покалечило нашего брата… сколько нищих наплодил князь…

Во рву, неподалёку от Ирининых ворот, нашли княжеского тиуна с раздробленной дубиною головой.

Неспокойно было во Владимире. Уехал Фёдор, и по городу поползли слухи, что повёз он в подарок грекам несметные богатства.

- Всё с нас! - говорили ремесленники и орачи. В церкви призывали ловить крикунов, поносящих князя и его слуг, но мало нашлось на это дело охотников. Озлобленные, обнищавшие горожане охотно слушали всякое свободное слово, а если говорившему человеку угрожала опасность, то его о ней вовремя предупреждали.

Прошёл ещё один год. Стояла тихая ясная осень. На вишеннике владимирских садов желтели и осыпались листья. По серому осеннему небу к югу потянулись треугольники журавлей, и молчаливые, заросшие осокой заводи Клязьмы оглашались криками перелётной птицы.

В один из таких дней Алексей собрался на охоту. Ещё с вечера набил колчан стрелами, натянул новую тетиву на луке. Утром, стараясь не будить стариков, он тихо поднялся и вышел со двора. В небе ещё горели звёзды. Восход солнца он встретил у обожжённой грозою ветлы, в нескольких верстах от города.

Кругом тревожно и неприветливо шумели прибрежные камыши. Поеживаясь от сырости, Алексей приготовил лук и прислонился к влажному стволу дерева. Над водой висел густой молочно-белый туман. Где-то позади кричала сова. Крик совы, филина или ворона не обещает доброй охоты. Алексей тихонько побрёл вдоль берега, осторожно ступая по мокрой траве.

Поднялось солнце. Оно растопило густые туманы, но на чёрной глади воды нигде не было видно ни одной птицы.

Алексей не заметил, как прошло время. Он остановился у небольшой деревеньки, раскинувшейся на берегу Клязьмы. На мостках у воды светловолосая девушка вальком колотила бельё. Алексей хотел повернуть домой, но в это время услышал свист. Над самой головой, тяжело хлопая крыльями, пролетала пятёрка гусей. Прицелившись, Алексей выстрелил в переднего. Стрела взмыла кверху и медленно, точно нехотя, упала. Оглянувшись на женщину, Алексей поднял стрелу.

- Проклятая сова, испортила всю охоту!

Сняв колчан, он присел на траву. В душе накипала обида. Занятая стиркой, девушка не обращала на Алексея внимания. Это сердило его ещё больше. Его так и подмывало сказать ей что-нибудь колкое.

«Вот сейчас ещё положит одну рубаху, а ведь куча и без того наклонилась над водою…»

Девушка распрямила усталую спину, тыльной стороной ладони убрала спадавшую на глаза прядь волос.

Поверх кучи положила выстиранный кусок холста. Бельё с плеском упало в воду и поплыло от мостков вдоль I берега.

- Кладёт и кладёт! - крикнул Алексей с сердцем. - Видишь, куча-то… Вот и лови теперь!

Только сейчас девушка посмотрела в его сторону, но он был уже по пояс в воде и ловил уплывающее и тонущее бельё.

- Что? - спросила она удивлённо.

- Сама должна видеть. На, бери…

Алексей протянул ей рубахи, хотел что-то ещё сказать, но поперхнулся. Он забыл и о неудачной охоте, и о холодной воде.

- Вот так диво!.. - бормотал он изумлённо, опуская руки. - А я тебя искал! Ты вон откуда…

Девушка испуганно смотрела на него, не зная, бежать ей или оставаться на месте. Незнакомый парень стоял перед ней в холодной воде и говорил что-то непонятное.

- Я тебя не знаю! - прошептала она испуганно. - Да чего ты стоишь? Чай не лето - простынешь.

Она протянула руку и помогла ему взобраться на мостки. Рослый, широкоплечий, стриженный в скобку, стоял он растерянно перед нею и не знал, что сказать и куда девать руки. «Медведь», - подумала девушка.

- Я тебя вижу в первый раз, - сказала она. - За подмогу тебе спасибо. Кто ты?

Алексей начал сбивчиво рассказывать, что видел её в роще, когда она собирала ягоды.

- Ой, теперь помню! - Она схватилась за голову, застыдившись. - Нехорошо-то как…

Алексей увидел размотавшуюся онучу и покраснел.

Он хотел подвязать её, но, махнув рукой, повернулся и пошёл.

- Да куда ты? - крикнула она ему вслед. - Тебе надобно обсушиться. Студёно сегодня. Не ровен час, хворь приключится…

Алексей не оборачивался. Сколько раз по ночам мысленно представлял он себе, как встретится с ней где-нибудь на празднике! В сундуке для этого случая лежала вышитая новая рубаха, шёлковый пояс и козловые сапоги. А сейчас? Она увидела его оборванным. Алексей поднял с земли колчан и пошёл дальше.

-  Обожди, не уходи! - догнала его девушка. - Сейчас я в избу сбегаю, принесу что-нибудь переодеться. А твоё посушим. Какой ты… из-за меня прыгнул в холодную воду… Не уйдёшь, правда?

Алексей повернулся и посмотрел на неё сбоку. Синие глаза смотрели так ласково, с такой добротой… «А может, и впрямь зайти в деревню обсушиться?» - подумал он.

- Только к тебе я не пойду. Что подумают родные? Нечего сказать, привела добра гостя.

- Никого у меня нет. У чужих людей я. Видя, что он колеблется, она не настаивала.

- Тогда ты обожди здесь, а я живо вернусь. Принесу тебе что-нибудь… Оглянуться не успеешь!

Под осыпанной золотыми листьями берёзкой сидел Алексей и ждал.

В сером небе купалось нежаркое солнце, пахло прелью опавших листьев, невидимые пауки ткали Серебряную паутину. Стояло погожее бабье лето. Не хотелось вставать с этой покрытой мягким мхом сухой кочки. Не верилось, что это наяву.

Наконец девушка пришла.

Нужно было что-нибудь рассказать ей, завести такую-нибудь беседу, но у Алексея словно прирос язык. Наконец он собрался с духом.

- Арина… - осторожно назвал он её по имени. Она не ответила.

«Арина… Арина…» Он с трудом припоминал что-то, связанное с этим именем. Вспомнив, хлопнул себя по лбу:

- Слушай… Уж не про тебя ли рассказывал мечник Прокопий?

Арина спросила удивлённо:

- А разве ты знаешь Прокопия?

- Знаю. Он мне как брат, даже дороже. Вызволил из боярской неволи, спас от смерти…

- Нас тоже! - подхватила Арина. - Редко встречаются такие среди княжих слуг. От ратных людей жди больше обиды, а этот… Где же он теперь?

Алексей спохватился: Прокопий никогда не говорил, куда он уезжает.

- Поехал куда-то с княжим поручением.

- Ну, это и я могла сказать. «Куда-то»… Он, наверно, всегда ездит по княжим делам.

Она стояла перед ним, радостно улыбающаяся и довольная. Алексей опять вспомнил, какой видел её на лесной поляне, с ярким платком, сбившимся на плечи, с тяжёлым жгутом золотых кос. Теперь она показалась ему ещё краше.

Девушка отошла к кусту, на котором сушилась одежда Алексея. Пощупав рубаху, сказала:

- Ну, вот и высохла! Теперь надевай, а я пойду. Когда оденешься, догонишь.

Догнал он её на поляне. Среди ржавой листвы опадающих тополей зыбким, прорезным золотом пылал в лучах солнца клён.

- Ну, переоделся? Теперь прощай! - поклонилась гона ему в пояс.

Алексей схватил её за руку:

- Ты уже уходишь, Арина… Али боишься, что забранят?

- Пора домой, Алёша.

- Арина, ещё встретимся?

Он взглянул ей в глаза. Она потупилась.

- Приходи.

Алексей плохо спал эту ночь. Ворочался с боку на бок, несколько раз подходил к кадке с водой напиться, наконец, не выдержал и вышел из душной избы во двор. Шумели деревья. Расхаживая по двору, он слушал, как свистел в ветвях ветер. Прошло немного времени с того дня, как сбылась его давнишняя мечта: он стал княжеским мастером. Теперь ему не страшны ни боярин Иван, ни его холопы. Он свободный горожанин, слуга князя Андрея. И всё же сейчас больше всего Алексея волновало другое: хотелось скорее увидеться с Ариной.