Уже вечерело, когда он миновал ворота, замыкавшие высокие земляные валы Вышгорода. Большой киевский пригород лежал озябший и безлюдный. Только у самого вала в нескольких избах бухали молотом по железу да из отверстий в крыше лениво тянули кверху искры. Прокопий остановился, послушал.

«Ишь торопятся! - подумал он, ухмыльнувшись. - Дня не хватает для работы. Наверно, куют оружие. С лемехами да косами так бы не торопились. Князь Андрей мастерам и слугам своим не даёт дремать».

Прокопий отдал коня, а сам прошёл в гридню [85]. На широких дубовых лавках спали воины, подложив под голову кто свёрнутую попону, кто шапку. Несколько человек сидели у стола и играли при свете лучины в шашки. Прокопий вышел. Постояв на высоком резном крыльце, спустился вниз. Захотелось посидеть молча, вытянуть усталые ноги.

В княжом тереме в нескольких узких оконцах мерцали огоньки. Из поварни доносился стук ножей и топоров. В сырых сумерках приглушённо звучали далёкие оклики воинов-сторожей. Словно дожидаясь, когда умолкнет шум, на небе робко выглянула одна звёздочка, за нею неспешно засветилась другая.

Присев на обрубок бревна, Прокопий прислонился к стене и забылся. Это была первая ночь, проведённая им в Вышгороде после долгого пути.

Утром Прокопия позвали к князю.

Андрей Юрьевич сидел на лавке. Несколько дней подряд он ездил с отцом на охоту, а сегодня и ночью заснуть не пришлось. С отцом у него был неприятный разговор. Желтоватое, немного скуластое лицо Андрея выглядело утомлённым, а карие раскосые глаза смотрели из-под высокого лба задумчиво и устало. На столе перед князем стоял вместительный серебряный ковш, наполненный дорогим греческим вином. Андрей встретил гонца приветливо:

- Рад тебя видеть, Прокопий! Мечник поклонился, коснувшись рукой Пола:

- Долгие лета будь здрав, мой князь!

- Будь здоров и ты. Каков был путь, мечник, не падали ли тати, не обидел ли кто?

Князь смотрел испытующе.

- Слава Богу, нет. Скакал, княже, благополучно.

- Ну, а Фёдора видел?..

- Всё, что ты повелел, сделал. Поп Фёдор велел тебе кланяться.

Прокопий отстегнул запону рубахи и передал Андрею письмо.

Князь развернул-свиток:

- Ну, а что на Суздале? Всё тихо?

- Тихо, княже. Суздальские купцы и бояре богатеют. Сказывал Фёдор, что жить хотят по своей воле.

- С князем им негоже?

Прокопий хотел ответить, но князь оторвался от чтения. Поглядев на дверь, он настороженно поднял палец. Вошёл отрок:

- Княже, княгиня послала сказать, что идёт сюда. Андрей поморщился:

- Пусть войдёт… Княгиня была уже в дверях.

Она шла мелкими шагами, путаясь в длинном платье из дорогого веницейского бархата, шитого крупным жемчугом. Войдя, поклонилась мужу, кивком ответила на поклон Прокопия. Была она невысокого роста стройная, с чёрными, словно влажные угольки, глазами, скуластым, накрашенным лицом и тонкими выщипанными бровями. Комната наполнялась ароматом амбры розового масла.

- Девушки мои проведали, что у тебя Прокопий, - вот я и пришла. Уж не на Волге ли он был? Может, что слышал про батюшку и братьев?

Княгиня была булгарка родом.

- Нет, княгиня, - ответил Андрей мягко, - мечник ездил в другие места. Кабы был на Волге, я непременно послал бы его к тебе.

Княгиня замялась. Видно было, что ей не хочется уходить. Посмотрела в окно, где сквозь заморское стекло брезжил мутный свет, вздохнула.

- Прости, князь, что помешала. Она поклонилась и вышла.

Прокопий стоял, опустив голову. Похоже, что княгиня обиделась на князя…

Андрей ждал, прислушиваясь, как одна за другой захлопывались двери.

- Говоришь, суздальские нарочитые мужи не хотят, чтобы княжили у них мои братья? - спросил он негромко.

- Да, княже, об этом поведал поп Фёдор. Сказывал, что только боятся бояре твоего отца, великого князя Юрия, да тебя.

Андрей встал. Он почти коснулся головой потолка. Неподвижно стоял он посреди горницы, наморщив лоб, заложив руки за спину.

- Чудно! Братьев моих, кои на княжении у них, не боятся, а меня и отца…

Он подошёл к оконцу в сад и распахнул его. Солнце поднималось к полудню. В светёлку потянул парной воздух, настоенный на клейких смолистых листочках.

«Не пойму я князя, - думал Прокопий. - Расспрашивал о Суздале, о попе Фёдоре, а что замыслил - неведомо».

Во Владимире Алёшка чувствовал себя одиноким, словно валун, бог весть какими путями занесённый на равнину.

Первое время он ходил по городу с опаской, всматриваясь в лица прохожих, боялся встречи с людьми боярина Ивана. Постепенно страхи его прошли. Он бывал на улицах у бочаров и кожевников, медников и столяров.

Однажды Николай послал его к знакомому гончару. Мимо сосновых рубленых изб, что ставили вдоль берега Ирпени, Алёшка шёл на самый край поселения. На западе, за высокими тесовыми крышами и стенами города, садилось солнце.

- Эй, паробче! - окликнул Алёшку невысокий коренастый мужик. - Ты ученик мастера Николая?

Алёшка остановился.

- Человек у меня на дворе второй день живёт. Сказывает, что привёз тебе от Кузьмы гостинчик. Может, сходишь?

Алёшка опешил. Ему очень хотелось услышать что-нибудь о доме, но, взглянув на подходившего мужика, он сразу узнал боярского слугу Якова. Алёшка бросился бежать. Он слышал за собой тяжёлое дыхание. На углу, у только что поставленного избяного сруба, он споткнулся и упал.

- А, попался! - хрипел Яков, связывая мальчику руки лыковой верёвкой. - Теперь ты от меня не уйдёшь…

Алёшка катался по земле, закусив губы от боли и обиды.

- Ну, поднимайся! - сказал тиун, толкнув его ногою в бок.

Алёшка упирался, а Яков тянул его и бранился. Вокруг них быстро собралась толпа.

- Чей это мальчонка?

- Да вот, утёк от отца, - пояснял Яков.

- За ослушание нужно вожжами, - советовал мужику какой-то человек. - Отрок должен почитать отца с матерью.

- Да это ученик златокузнеца, Алёшка!.. - закричал подбежавший к толпе сын бочара, Никита.

- Врёшь, утёк он от отца с матерью! - перебил его тиун. - Господин мой, боярин Иван Кучкович, повелел привести мальчишку обратно.

Услышав имя боярина, люди недружелюбно зашумели.

- Какой Кучкович?.. Здесь княжой город, а не боярская вотчина… Нужно спросить хлопчика, как он попал к Николаю. Может, возвращать его на боярский двор и не след.

Видя, что Алёшка упирается, а настроение горожан складывается не в его пользу, Яков заторопился. Он опять больно ударил мальчика ногою в бок:

- Пошли, пошли! Ужо боярин шкуру с тебя сдерёт!

- Ты мальчонку не бей, не отец! - закричали из толпы.

- Кабы не мог, так и не бил! - огрызнулся Яков. - Господин мой повелел привести его живого или мёртвого.

Теперь уже все стали на защиту Алёшки.

- Здесь, в княжом городе, господином князь, а не боярин…

- Ты, боярский холоп, убирайся подобру-поздорову! - посоветовал кто-то.

Яков хотел что-то ответить, но ему не дали.

- Братцы, вяжите боярского холопа! Отведём его на княжой двор - пусть там рассудят.

Несколько человек предлагали отпустить с миром.

- Подневольный, - говорили они. - Небось пригрозил ему боярин.

Между тем Алёшке развязали руки:

- Иди, малый, в свою кузницу, а мы боярского слугу отведём на княжой двор.

Но Якова и след простыл: боярский холоп утёк, пользуясь суматохой.

- Ты его не бойся, мы, горожане, тебя в обиду не дадим! - говорил, важно подбоченясь, сын бочара. - Но и сам гляди в оба.

Яким Кучкович, младший брат боярина Ивана, был одним из наиболее доверенных советников князя Андрея. Это был невысокий широкоплечий муж, с лобастой большой головой и длинными руками.