Мы имеем известия, что Боголюбский был довольно самовластен в церковных делах: изгнал суздальского епископа Леона за то, что тот не разрешал есть мяса в Господни праздники, если они придутся в среду или в пятницу. По всей вероятности, нежелание епископа Феодора признавать киевского митрополита объясняется желанием князя иметь автокефального епископа. Нет сомнения, что жестокости Феодора преувеличены.
В 1614 г., Андрей ходил войной на камских болгар, взял их город Бряхимов и сжёг три других города. Успех похода был приписан образу Владимирской Божией Матери, который был взят в поход. В память победы было установлено празднество 1 августа. Другой поход против болгар был предпринят в 1172 г.; на этот раз Боголюбский посылал сына Мстислава. Боголюбский желал дать первенство Ростовско-Суздальской области над всеми русскими землями; первенство же думал основать на подчинении своей власти Новгорода и Киева. Неизвестно, когда подчинились ему князья рязанские, но мы видим участие их во всех его походах. Боголюбский стал вмешиваться в дела новгородские, требуя, чтобы новгородцы принимали угодных ему князей. Когда в 1160 г. в Новгороде сел враждебный Андрею Святослав Ростиславич, Боголюбский послал сказать новгородцам: «Будь вам ведомо: хочу искать Новгорода добром и лихом». Эти грозные слова заставили новгородцев изгнать Святослава и принять в князья Андреева племянника, Мстислава. В следующем 1161 г. Боголюбский помирился с отцом Святослава, Ростиславом, князем киевским, и по уговору с ним посадил Святослава в Новгороде вопреки желанию новгородцев. Политика по отношению к Новгороду привела Боголюбского к столкновению с князьями Южной Руси. В 1169 г. Боголюбский отправил огромное войско против киевского князя Мстислава Изяславича за то, что тот дал новгородцам в князья своего сына Романа. Мстислав не был в состоянии сопротивляться силам одиннадцати князей, ставших под знамёна Боголюбского. Киев впервые был взят на щит и разграблен (в 1169 г.). Боголюбский не пожелал сам жить в Киеве, а отдал его младшему брату Глебу. Это пренебрежение к Киеву было событием первостепенной важности, событием поворотным в русской истории, показавшим, что центр русской государственной жизни переместился на север, в область Верхней Волги. После взятия Киева Боголюбский решил сломить Новгород, где вопреки его воле княжил Роман. Его неудовольствие на новгородцев усиливалось ещё столкновением двинских данщиков Новгорода с суздальскими, причём первые одержали верх и даже взяли дань на суздальских подданных. Боголюбский двинул на Новгород огромное войско, состоявшее из ростовцев, суздальцев, смольнян, рязанцев и муромцев. Но этот поход кончился неудачно: во время приступа суздальцев к Новгороду (25 февр. 1170 г.) осаждённые сделали вылазку и обратили в бегство осаждавших. При отступлении суздальское войско много потерпело также от голода. Своё спасение Новгород приписал чуду от иконы Божией Матери и в память этого события установил праздник Знамения Пресвятой Богородицы, принятый впоследствии всею русскою церковью.
Тем не менее Новгород должен был показать путь Роману и принять князя от руки Боголюбского (Рюрика Ростиславича), так как Боголюбский остановил подвоз хлеба из своего княжества. По смерти Глеба Юрьевича (умер в 1171 г.) Боголюбский посадил в Киев одного из смоленских князей, Романа Ростиславича, трое братьев которого сидели по городам около Киева. Но скоро добрые отношения Ростиславичей к Боголюбскому нарушились. Боголюбскому дали знать, что брат его Глеб умер не своею смертью, и указали убийц в лице некоторых киевских бояр. Боголюбский потребовал выдачи их от Ростиславичей. Последние сочли донос неосновательным и не послушались. Тогда Боголюбский послал сказать Роману: «Не ходишь в моей воле с братьями своими: так ступай вон из Киева, Давид из Вышгорода, Мстислав из Белгорода; ступайте все в Смоленск и делитесь там, как хотите». Роман повиновался, но трое других братьев (Рюрик, Давид и Мстислав) обиделись и послали сказать Андрею: «Брат! мы назвали тебя отцом себе, крест тебе целовали, и стоим в крестном целовании, хотим тебе добра, но вот теперь брата нашего Романа ты вывел из Киева и нам путь кажешь из Русской земли без нашей вины; так пусть рассудит нас Бог и сила крестная».
Не получив никакого ответа, Ростиславичи решили действовать силой, захватили Киев; изгнав оттуда Андреева брата, Всеволода, посадили там своего брата Рюрика. Другой брат Боголюбского, Михаил, стеснённый в Торческе Ростиславичами, согласился быть заодно с ними, за что те обещали добыть ему к Торческу - Переяславль. Узнав об этих событиях, Боголюбский разгневался и, призвав своего мечника Михна, сказал ему: «Поезжай к Ростиславичам и скажи им: не ходите в моей воле - так ступайте ты, Рюрик, в Смоленск к брату, в свою отчину; Давиду скажи: ты ступай в Берлад, в Русской земле не велю тебе быть; а Мстиславу молви: ты всему зачинщик, не велю тебе быть в Русской земле». Мстислав, который смолоду не привык бояться никого кроме Бога, за такие речи велел остричь Андрееву послу бороду и голову и отпустил с такими словами: «Скажи от нас своему князю: мы до сих пор почитали тебя как отца; но если ты прислал к нам с такими речами, не как к князю, но как к подручнику, то делай, что я задумал, а Бог нас рассудит». Боголюбский изменился в лице, услышав ответ Мстислава, и немедленно собрал большое войско (до 50 тысяч), которое состояло кроме жителей Суздальского княжества также из муромцев, рязанцев и новгородцев. Он велел Рюрика и Давида выгнать из их отчины, а Мстислава живым привести к себе. «Умён был князь Боголюбский,- замечает по этому случаю летописец,- во всех делах доблестен, но погубил смысл свой невоздержанием и, раскалившись гневом, сказал такие дерзкие слова». На пути к войску Боголюбского присоединились смольняне (хотя и поневоле) и князья черниговские, полоцкие, туровские, пинские и городенские. Успех похода не оправдал ожиданий: после неудачной осады Вышгорода, обороняемого Мстиславом, это огромное войско обратилось в бегство. Влияние Боголюбского на Юг казалось потерянным. Но смуты из-за Киева, начавшиеся среди южных князей, заставили Ростиславичей менее чем через год опять вступить в переговоры с Андреем и просить у него Киева для Романа. Андрей ответил им: «Подождите немного, послал я к братьи своей в Русь; как будет мне весть от них, тогда дам вам ответ». Но ответа ему не пришлось дать, так как 28 июня 1174 г. в Боголюбове его постигла смерть.
Среди приближенных князя, недовольных его строгостью, составился заговор, во главе которого стали: Яким Кучков, шурин Андрея по первой жене (мстивший князю за казнь брата), Пётр, зять Якима, и Анбал, ключник, родом ясин (с Кавказа). Заговорщики в числе 20 человек пришли к ложнице князя и выломали дверь. Князь хотел схватиться за меч, который принадлежал некогда св. Борису, но меча не было: Анбал заблаговременно убрал его. Несмотря на свой преклонный возраст, князь был ещё очень силён и безоружный оказал убийцам значительное сопротивление. «Горе вам, нечестивые! - сказал Андрей,- зачем уподобились Горясеру (убийце Бориса)? какое зло я сделал вам? Если кровь мою прольёте, Бог отомстит вам за мой хлеб». Наконец Боголюбский пал под ударами. Заговорщики думали, что князь убит, взяли тело своего сотоварища, нечаянно убитого ими в схватке, и хотели удалиться, но услышали стон князя, который поднялся на ноги и пошёл под сени. Они воротились и добили князя, прислонившегося к лестничному столпу. Утром заговорщики убили княжеского любимца Прокопия и пограбили казну. Они опасались было мщения со стороны владимирцев, и послали им сказать: «Не собираетесь ли вы на нас? не одною нашею думою убит князь, есть и между вами наши сообщники». Но владимирцы встретили равнодушно совершившийся факт. За убийством князя и грабежом его дворца последовали убийства княжеских посадников и тиунов и грабёж домов их; пограбили также и иностранных мастеров храма.
В первый день после убийства Боголюбского киевлянин Кузьма, преданный слуга покойного, взял обнажённое тело своего господина, лежавшее в огороде, завернул в корзно (плащ) и ковёр, и хотел внести в церковь. Но пьяные слуги не хотели отпереть церкви, и пришлось положить тело на паперти. Тогда Кузьма стал причитывать над телом князя: «Уже тебя, господин, и холопи твои знать не хотят; а бывало, придёт ли гость из Царьграда или из иной какой-нибудь страны, из Руси ли, латынец, христианин или поганый, ты прикажешь повести его в церковь, в ризницу, пусть посмотрит на истинное христианство и крестится, что и бывало: крестились и болгаре, и жиды, и все поганые, видевши славу Божию и украшение церковное, сильно плачут по тебе, а эти не пускают тебя и в церковь положить». Два дня тело лежало на паперти, пока не пришёл козьмодемьянский игумен Арсений, внёс тело в церковь и отслужил панихиду. На шестой день, когда волнение улеглось, владимирцы послали за телом князя в Боголюбов. Увидав княжеский стяг, который несли перед гробом, народ заплакал, припомнив, что за убитым князем было много добрых дел. Похоронили Боголюбского в построенной им церкви Богородицы. Потомство Боголюбского пресеклось. Церковь причислила князя Боголюбского к лику святых. «Боголюбский был первый великорусский князь; он своею деятельностью положил начало и показал образец своим потомкам; последним, при благоприятных обстоятельствах, предстояло совершить то, что намечено было их прародителем».
