— Нет, конечно. Возмущался, призывал к порядку, даже пытался угрожать. Но в конечном итоге — да, согласился.

— Странно. Совсем на него непохоже, — недоверчиво заметила Рэй.

— Ты его знаешь? — удивилась мать.

— Я? Н-нет. Синдзи рассказывал кое-что. И вообще — люди, облечённые властью, не стесняются ею пользоваться.

— Это правда. Но наш Икари, отдадим ему должное, политик и дипломат. Ему были очень нужны MAGI, следовательно — ему была нужна я. А мой характер он прекрасно знал. Кроме того, он отлично понимал, что ни я, ни ты от него никуда не денемся. Мы заключили сделку — я работаю с нейрокомпьютерами в Киото и NERV, а он не трогает тебя.

— Так вот почему ты постоянно ездила туда-сюда.

— Именно. Два года назад я вернулась сюда насовсем и узнала, что ты — кандидат номер один для тестирования систем проекта «Е».

— И ты опять устроила скандал?

— Нет, потому что номером два значилась дочь наших коллег Сорью Аска Цеппелин, а номером три — его собственный сын Икари Синдзи.

— Расскажи о проекте, пожалуйста.

— Извини, не могу. Не волнуйся — со временем всё сами узнаете. Уже совсем скоро. И ты, и этот твой не в меру горячий приятель.

— Он недавно звонил — хотел зайти, извиниться. Прости его, пожалуйста. Он хороший.

— Да я всё понимаю, — отмахнулась Наоко. — Какая-то, понимаешь, ведьма оскорбляет его девочку! Надо же кинуться грудью на амбразуру! Прикрыть, защитить и всё такое. Нормальный мужской рефлекс, на самом деле. Опыт и чувство меры придут с возрастом. Если у него есть хоть капля мозгов, конечно. Кстати, я сегодня действительно вышла из себя. Извини. Но ты тоже должна меня понять — я ведь этой ночью чуть с ума не сошла.

— Прости. Я была уверена, что ты на вечеринке.

— А ты ему, похоже, по-настоящему небезразлична.

— Думаешь?

— Ха! Ты не слышала его голос по телефону! Но извиниться пусть заходит. Формальности должны быть соблюдены.

Рэй наклонилась к матери и обняла её.

— Ну-ну, это что ещё за нежности, — фальшиво запротестовала Наоко.

— Мам, знаешь, ты у меня самая классная!

— А что, кто-то сомневался? — Наоко счастливо засмеялась.

Восход солнца застал их во внутреннем море, над северо-восточным берегом острова Юге. Икари Синдзи нервничал — к этому времени они обычно уже возвращались в монастырь, а сейчас их могли заметить.

— Что это, как думаешь? — спросила у него Аянами Рэй. Прямо перед ними, в двух десятках метров от берега, расположилось двухэтажное здание. Окружное шоссе было проложено выше и глубже по территории острова, к дому от него шла неширокая асфальтовая дорожка.

— Похоже на минсюку, — Синдзи догадывался, почему Рэй так заинтересовал этот вариант — до ближайших строений несколько сотен метров поросшей кустарником и деревьями пересечённой местности, песчаный пляж перед минсюку закрыт с одной стороны невысоким скалистым выступом, с другой — россыпью валунов.

— А что это?

— Ну… что-то вроде домашнего пансионата или отеля. Ты никогда не бывала в таких?

Рэй отрицательно покачала головой.

— Я никогда не покидала Токио-3.

Подумав, она поправилась:

— Только в «Еве».

— А мы три… то есть уже четыре года назад ездили с дядей и тётей на неделю к морю. Останавливались вот в таком же минсюку. Мне понравилось — уютно, тихо, готовят вкусно.

— Похоже, дела у них идут не очень хорошо, — Аянами показала на воткнутый в землю перед домом плакат c надписью «Продаётся» на японском и английском языках.

— Будут деньги — обязательно купим. Слушай, давай возвращаться — светло уже.

Рэй предостерегающе подняла руку.

— Нас видят.

— Ну, вот! Я же говорил!

— Разверни крылья. За мной, — не дожидаясь ответа, Рэй подлетела к одному из окон на первом этаже.

В небольшой комнатке на низкой, видавшей лучшие времена, кушетке лежал маленький мальчик в коричневой хлопчатой пижаме. Рядом стоял столик на коротких ножках, заставленный флаконами, баночками и всякими медицинскими причиндалами. На полу, рядом с кушеткой, высилась внушительная стопка книг. В одном из углов комнаты, рядом с дверью, прислонилось к стене сложенное инвалидное кресло, в противоположном углу обосновался старенький телевизор.

Мальчик уже не спал. Он лежал неподвижно, разглядывая неожиданных гостей серьёзными чёрными глазёнками.

— Нам нужно попасть в комнату, — сказала Рэй.

— Что с ним? — спросил Синдзи, открывая переход.

— Позвоночник. Последствия травмы плюс воспаление плюс ещё по мелочи. Главным образом травма, всё остальное — последствия. У него сейчас обострение, боль разбудила его.

В комнате пахло медикаментами, и это смутно напомнило Синдзи жилище Рэй в Токио-3. Он покосился на неё, но та никак не отреагировала на обстановку.

— Привет, — тихо поздоровалась Аянами.

— Здравствуйте, — вежливо отозвался мальчик. Он с трудом выговаривал слова, но его речь оставалась чистой и не по-детски правильной. — Вы — синигами?

Синдзи поперхнулся.

— Ну, знаешь! Хотя… наверное, можно и так сказать. А с чего ты так решил?

— У вас такие крылья. А у неё такие глаза. Вы же пришли за мной, верно?

— Нет, малыш, мы не синигами, — Икари с некоторым удивлением отметил в голосе Аянами нотки сочувствия и нежности. — Нам нужно укрытие, и мы ищем такое место, где нас никто не найдёт.

— Вы можете остаться у меня, — предложил малыш. — Ой, извините — меня зовут Кайто.

— Меня — Рэй, а его — Синдзи.

— Да, я вспомнил, — мальчик смущённо улыбнулся. — Вас показывали по телевизору.

— У тебя есть друзья, Кайто?

— Нет.

— Тебе не скучно одному?

— Я привык быть один. Мне так больше нравится. И мне бабушка с дедушкой много читают.

— Я тоже когда-то думала, что люблю одиночество.

— Я уговорю бабушку и дедушку, — похоже, мальчику и в самом деле понравилась эта мысль. — Оставайтесь!

— А посетителей у вас много бывает? — поинтересовался Синдзи.

— Совсем мало. Дедушка говорит, что пока не отстроили Окинаву, было гораздо больше. Этим летом было занято всего три комнаты. Сейчас вообще никого нет.

— Это хорошо, — заметила Аянами. — Покажешь нам дом?

— Я не могу, — совсем тихо отозвался Кайто.

— Почему?

— Я не могу двигаться. Только руками.

— Не беда. Я тебя вылечу.

— А вы можете?

— Могу.

— Честно-честно?

— Честно-честно. Конечно, если ты сам этого хочешь.

— Хочу. Очень.

Аянами взмахнула крыльями. Синдзи давно пришёл к выводу, что этот взмах — и у неё, и у него — что-то вроде рефлекса, без которого вполне можно обойтись.

— Всё, — сказала Рэй. — Встань и иди.

Малыш молча лежал на кушетке.

— Ну, что же ты?

— Я… я боюсь.

— Чего?

— А вдруг не получилось?

Синдзи отметил про себя, что эти слова Кайто произнёс уже безо всякого усилия.

— Давай проверим, — откинув краешек тонкого одеяла, Рэй пощекотала мальчика за пятку.

Он хихикнул и отдёрнул ногу.

— Вот видишь — всё хорошо. Вставай. И принеси нам что-нибудь позавтракать — мы со вчерашнего дня ничего не ели.

Кайто неловко приподнялся на кушетке и сел, свесив на пол босые ноги. Потом встал, покачнулся, нелепо взмахнул руками и сел обратно.

— Что-то не так? — обеспокоился Синдзи.

— Всё в порядке, — успокоила его Рэй. — Просто он слишком давно не пользовался ногами. Кайто, ты давно здесь лежишь?

— Почти год. Мы с мамой и папой попали в аварию, и я остался с дедушкой и бабушкой.

— Тебе нужно снова привыкнуть к своим ногам. Я помогу тебе. Возьми меня за руки и вставай. Вот так. Теперь закрой глаза и просто постой. Не наваливайся на мои руки, держи равновесие. Умница.

Аянами говорила тихим спокойным голосом, и Синдзи подумалось, что собственная мать Кайто, наверное, так же учила ходить его в своё время.