— Просто хотела узнать, был ли он таким с ней. Кстати, может быть, ты знаешь?

— Не знаю. Мы редко говорим о Марке, — отрезал Росс. «И я не имею ни малейшего желания затевать этот разговор».

— А ты не мог бы передать Дженет мою просьбу? Ну пожалуйста! — с нажимом произнесла она, почувствовав, что идея его не слишком вдохновила.

— Ну, если ты настаиваешь... — сдался Росс. Кого или что он защищает — Дженет? Их отношения? До сих пор, если не считать той размолвки, все было прекрасно. Но кто знает?.. — Кстати, где Марк? Разве он не приехал с тобой?

— Он в клинике. Пошел повидаться с Лесли.

— Почему бы тебе не поговорить с ней? Как врач она наверняка лучше понимает, что происходит с твоим мужем, — предложил он.

— Нет, не могу. Именно с ней — не могу. Понимаешь, она с самого начала считала, что я Марку не подхожу.

— Что? — искренне удивился Макмиллан. — Как ты можешь кому-то не подходить?

— На ее взгляд, я авантюристка, которая набрела на сокровище и вцепилась в него мертвой хваткой.

— Что за бред! Да ты богаче Марка в миллион раз!

— С ее точки зрения, богаче он — в эмоциональном плане. А я слишком обыкновенная, поверхностная особа. В общем, я ей не понравилась. И вообще зря я все это затеяла, — подумав, продолжила она. — Ни Лесли, ни даже Дженет мне тут не помогут. Я должна справиться с этим сама. Извини, что выплеснула на тебя свои горести.

— Я всей душой сочувствую тебе, дорогая.

— Знаю. Спасибо. И до свидания, — еле сдерживая слезы, попрощалась Кэтлин.

Росс положил трубку в тот момент, когда на пороге возникла Дженет — сияющая, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы и прохладного океанского ветра.

— Кто это был? — спросила она, целуя его в губы.

— Кэтлин.

— О! Ну и как у нее дела?

— Да как сказать... — замялся Росс. — С Марком что-то неладно. Приступы дурного настроения и все такое.

— Это плохо, — покачала головой Дженет. — Представляю, как она переживает.

— Значит, с ним и раньше такое случалось. А ты не знаешь почему?

— У меня есть свои соображения на этот счет, — задумчиво произнесла молодая женщина. — Я думаю, что в глубине души Марк не любит свою профессию и это его мучит.

— Так почему он не бросит медицину? — несколько раздраженно осведомился Росс. Он не представлял, как можно делать что-то против воли. Для этого должна быть веская причина. Например, он не в восторге от крошечного коттеджа Дженет, но живет здесь из-за нее.

— Не все так просто.

— Как раз проще некуда, — решительно отрезал он. Дженет улыбнулась.

— Я забыла, что ты вообще не ведаешь сомнений, — добродушно поддразнила она собеседника.

— Просто я не выношу нерешительности.

— Знаю. Только в данном случае дело не в ней. Нерешительность предполагает возможность выбора, а здесь им и не пахнет. С самого рождения Марк был обречен на то, чтобы стать лучшим.

— Лучшим... — задумчиво повторил Макмиллан. Интересно, не потому ли Дженет так категорически протестует, когда подобную характеристику дают ей?

— Марк был — и остается — самым лучшим во всем, что делает. Так его воспитали, и это вошло ему в плоть и кровь. Самое мучительное, на его взгляд, — не оправдать возложенных на него надежд.

— Я не имею ничего против стремления к совершенству, — с еще большим раздражением бросил Росс. — Но почему обязательно медицина? Добиться успеха можно на любом поприще.

— Марк думает по-другому. Всю жизнь он посвятил тому, чтобы стать врачом — самым лучшим врачом. И вот, проучившись и проработав много лет, он понял, что ненавидит свое ремесло, что совершил колоссальную ошибку, — он, который не привык ошибаться, — подытожила свои размышления его бывшая жена.

«А когда потерял тебя? Разве это не было ошибкой?» — мысленно возразил Макмиллан, впрочем, без всякого злорадства. Он несколько раз встречался с Марком и чувствовал к нему симпатию, тем более что обе женщины, связанные с этим человеком в прошлом и настоящем, были ему небезразличны. Теперь же под влиянием слов Дженет симпатия переросла в сочувствие.

Неудачный брак. Единственная мыслимая карьера тоже грозит обернуться неудачей. Так недолго дойти до того, что вся жизнь покажется ошибкой. Пока не поздно, Марку придется принять решение.

— А что он собой представляет как врач? — вдруг спросил Росс.

— Лесли говорит, что лучше не бывает. Беда в том, что у него не лежит душа к медицине.

— Значит, надо уходить, — убежденно промолвил он, сам удивляясь своей заинтересованности в деле, которое, на первый взгляд, его совершенно не касалось. «Марк должен сделать это ради Кэтлин. И ради себя».

— Согласна. Но нам легко рассуждать со стороны — все выглядит таким очевидным. А каково Марку бросить то, что он считал своим призванием? Кажется, что предаешь что-то очень дорогое... — Голос Дженет дрогнул. Схожие чувства она испытывала, когда поняла, что дело идет к разводу. Тогда ей казалось, что, теряя Марка, она теряет частичку себя.

Они помолчали.

— А Лесли известно о его терзаниях?

— Думаю, да. — Дженет вздохнула и, погладив Росса по руке, теснее прижалась к нему. — Какие мы счастливые! — невольно вырвалось у нее. — Только бы новый владелец не передумал сдавать коттедж!

— Он-то, может, и не передумает, но коттедж от этого больше не станет. Маловат он все-таки.

— Да неужели? — деланно изумилась Дженет. Вообще-то Макмиллан ежедневно жаловался на тесноту. Ему негде было поставить фортепьяно, разместить стереосистему, разложить многочисленные бумаги. — Может, когда-нибудь мы купим домик побольше.

— Ты и я? — как бы невзначай уточнил он.

— Ну да, — прошептала она, только сейчас осознав скрытый смысл своих слов.

— И ты решишься на это с человеком, который не будет твоим мужем?

Вместо ответа она потупилась, чтобы скрыть смущение. Щеки ее пылали, глаза блестели.

— Дженет, — осторожно позвал он. Она подняла голову и улыбнулась.

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Да, — ни секунды не колеблясь, ответила она. — Конечно.

— Правда?

— Правда.

— Я люблю тебя.

— А я тебя.

И тут он начал смеяться.

— В чем дело? — удивилась новоиспеченная невеста, невольно заражаясь весельем жениха.

— Мне вдруг пришло в голову, что пока все идет точно по сценарию. Теперь, если верить Харперу и Питерсону, ты должна исполнить любовную песню и удалиться в спальню с героем.

— Ничего не имею против при условии, что героем будешь ты.

— Я бы с радостью, но у меня намечено дело поважнее, — внес он неожиданную поправку.

— Какое же?

— Вначале нам надо переехать в более просторный дом с более просторной спальней. И мы займемся этим прямо сейчас. Пошли! — Росс решительно встал с дивана и потянул Дженет за собой.

— Куда? — недоуменно осведомилась она.

— Да тут рядышком. Всего полмили.

— Росс, неужели ты купил... — Она запнулась, не в силах справиться с эмоциями.

— Ну да. Признаться, это влетело мне в копеечку. Но зато у меня прелестная, талантливая и, что немаловажно, богатая невеста, а следовательно...

— Выходит, ты женишься на мне ради денег? — с деланным негодованием уточнила она, но, стоило Макмиллану поцеловать ее, тут же сменила гнев на милость. — Кстати, в нашем новом жилище есть мебель?

Он смутился. Чувствовалось, что это обстоятельство он не учел.

— Тогда придется отложить переезд до завтра, а пока удовольствоваться самой крошечной в мире спальней, но зато с героем, которого я люблю, — с жадностью приникая к его губам, прошептала Дженет.

— Любимая... — прошептал в ответ Росс.

Через два часа после ухода Марка раздался звонок из детского отделения.

— Привет, Лес, это Брюс Франклин. Нам только что доставили семилетнего мальчика. Он в коме. Похоже на синдром Рейс, но есть признаки не совсем типичные. Можешь, зайдешь? Твоя помощь была бы очень кстати.

— Я бы с радостью, но у меня мало опыта в педиатрии.