— Лесли! Ле-если! Где ты?

Молодые люди замерли. Была полночь. Как видно, девочки, помня данное родителям обещание, собрались уходить. Вечеринка окончилась.

— Мне пора, — прошептала Лесли, отодвигаясь от Джеймса и застегиваясь.

— Я тебя отвезу, — предложил он.

— Сейчас?

— Чуть позже. Не беспокойся, ты не опоздаешь, — заверил он, не спуская с нее глаз. «Не уходи, Лесли. Пожалуйста, не уходи».

— Лесли! Уже пора! — Голоса ее подружек слышались совсем рядом.

Волшебство исчезло. Уединение было нарушено. Лесли старалась не смотреть на Джеймса — она боялась, что по ее глазам он догадается, что ей уже не хочется оставаться.

— Я должна идти, — сказала она, наклоняясь, чтобы поднять куртку и свитер.

Он пожал плечами, как ни в чем не бывало привел в порядок одежду и отхлебнул пива.

— Хорошо. Идем, — кивнул он и первым двинулся к домику.

— Так вот вы где! — воскликнула Джоанна, когда молодые люди появились из-за деревьев.

— Пора домой? — спросила Лесли. Зачем она это делает? Ей захотелось вернуться. Неужели Джеймс обиделся? Ведь он просил ее остаться, а она не послушалась.

Подойдя к дому, девушка увидела Алана. Он стоял, с угрюмым видом прислонившись к стене. Их взгляды встретились. «Я не обязана перед тобой оправдываться, — казалось, говорили ее глаза. — Я ни в чем не виновата».

Она чувствовала, что все на нее смотрят, гадая, чем они с Джеймсом занимались в лесу и почему Алан такой грустный. Ей хотелось крикнуть: «Оставьте меня в покое! Оставьте меня вдвоем с Джеймсом...»

Она обернулась, ища его глазами, и увидела, что он стоит возле своего мотоцикла и курит, как будто поджидает ее.

Не говоря ни слова, Лесли подошла к машине Бетти и забралась на заднее сиденье.

Через две недели в квартире Адамсов раздался телефонный звонок. Трубку взяла Сьюзен.

— Добрый день, доктор Адамс. Попросите, пожалуйста, Лесли.

Сьюзен вошла в спальню дочери.

— Тебя к телефону. Джеймс. Ты ему говорила, что я защитила диссертацию?

— Что? Нет, конечно. Это ведь произошло всего неделю назад. Может, когда-нибудь я и упоминала об этом, но давно, еще осенью, — торопливо проговорила девушка, бросаясь к телефону.

— Я слушаю.

— Привет, Лесли.

Никогда раньше они не общались по телефону. Лесли не знала, куда себя деть. Вначале она стояла, потом села, потом начала вертеть в руках провод.

— Привет.

— Хочешь пойти со мной на бал? Это ведь последний в этом году.

— Да, — задыхаясь от счастья, прошептала она. «Да! Да!» — Но я не могу...

— Вот как? Почему?

— Меня уже пригласил Алан.

— Понятно, — с расстановкой произнес Джеймс и, помолчав, спросил: — Ты не передумала насчет Радклиффа?

— Нет, конечно, — рассеянно возразила она, лихорадочно соображая, как отменить назначенное свидание и пойти на бал с Джеймсом. Поразмыслив, Лесли поняла, что ничего не получится. Это было бы непростительной грубостью по отношению к влюбленному в нее парню. Она попыталась объяснить это своему собеседнику: — Понимаешь, мы с Аланом скоро расстанемся и вряд ли будем встречаться, но он считает, что на бал мы должны пойти вместе. В память о прошлом.

— Грандиозно.

— И я согласилась, — веско закончила Лесли, досадуя на Алана за то, что тот поторопился ее пригласить, а на Джеймса — за то, что слишком медлил.

— Ну что ж, желаю приятно провести время, — раздалось в трубке.

— Джеймс...

— Что?

— Спасибо за приглашение. — «Попроси меня о чем-нибудь другом — о чем угодно...»

— Да ладно, — отмахнулся он. — Пока! Еще увидимся. На этом разговор закончился.

Они действительно увиделись, но совсем не так, как предполагали. Это была странная встреча, которая произошла уже после того, как они распрощались со школой имени Джорджа Вашингтона. Лесли в третий раз получила награду как лучшая ученица и специальный приз от родительского комитета. Ей единодушно присудили титул самой способной и подающей надежды.

Успехи Джеймса были скромнее. Несмотря на недюжинные способности, он не получил ни одной награды. В августе, через два месяца после окончания школы, Лесли и Джеймс увиделись в последний раз.

Стоял восхитительный летний вечер, один из тех, когда так и тянет прогуляться в центр и полюбоваться цветомузыкой у городского фонтана. Именно в такой вечер явственнее всего ощущаешь, что с детством покончено. Вскоре они разъедутся по разным университетам, а пока можно повеселиться с друзьями, удариться в школьные воспоминания, помечтать о будущем, гадая, что ждет их впереди, во взрослой жизни.

Лесли, Джоанна и Бетти решили предпринять именно такую прогулку. Беззаботное щебетание девушек то и дело прерывалось еще более беззаботным смехом, пением, танцами. Они были счастливы. Жизнь представлялась им одним сплошным праздником.

Обычно такое веселье охватывало девочек там, где их никто не мог увидеть, на вечеринке или на пляже. Но в этот августовский день безудержная радость привела их на центральную площадь. На зависть прохожим, они пели и пританцовывали вокруг сверкающего огнями фонтана.

Завершив, очередной пируэт, Лесли с размаху налетела на кого-то и от неожиданности остановилась.

Перед ней стоял Джеймс, обнимая за плечи девушку — точнее, женщину. Прелестная незнакомка была одета в роскошное платье. Она буквально висела на своем спутнике, глядя на Лесли и ее подружек с нескрываемым удивлением.

— Джеймс! — ахнула Лесли.

— Лесли, — сдержанно отозвался тот, делая тщетную попытку высвободиться из объятий девицы. — Познакомься, это Черил. Черил, это мои одноклассницы — Лесли, Джоанна, Бетти...

Недавние школьницы с любопытством смотрели на Джеймса. Он буквально преобразился — старые джинсы и поношенную ковбойку сменили слаксы и спортивная рубашка, а присутствие Черил, совсем взрослой женщины, придавало молодому человеку дополнительный шарм.

Лесли потеряла дар речи. Ее лицо, порозовевшее от «упражнений» на свежем воздухе, теперь стало красным по другим причинам. Одну назвать было легко: смущение. Но не только. Лесли находилась во власти какого-то нового, незнакомого чувства, которое она сама затруднилась бы определить.

— Разве ты не работаешь на лесозаготовках? — неожиданно выпалила она. «Зачем я это спросила? Потому что хочу, чтобы она знала, что мы с Джеймсом давно знакомы. Что его жизнь для меня не тайна. Что он мой...» Пожалуй, теперь понятно, какое именно чувство ее охватило.

— Работаю. Но сегодня у меня выходной.

И он приехал в город, чтобы провести этот выходной с Черил.

— Понятно. Рада была повидаться с тобой, Джеймс. Рада была познакомиться, Черил, — светским тоном промолвила Лесли. Ей хотелось только одного — поскорее убраться отсюда.

— До свидания, Лесли.

Новое чувство не давало ей покоя два дня, заставляя мучиться и страдать. В конце концов она решила, что избавиться от него можно, только написав Джеймсу письмо.

«Дорогой Джеймс!

Наконец-то я поняла, что со мной. Я ревную тебя к Черил. Я завидую ей, потому что она твоя подружка.

Я всегда хотела быть твоей девушкой. Мне казалось, что ты остановишь на мне свой выбор, когда решишь, что время для этого настало. Глупо, да? Смешно? Ну ничего, смейся надо мной. Все равно я должна высказаться.

Раз уж я зашла так далеко и поскольку мы все равно больше не увидимся, я скажу все. Я считаю, что ты прекрасный человек (да ты и сам это знаешь). Такой талантливый, такой чуткий. Мне было так хорошо с тобой (если бы ты знал, как я завидую Черил!).

Я хотела бы... Я много чего хотела бы... Но ограничусь тем, что пожелаю тебе счастья.

Всегда твоя,

Лесли».

Письмо она отослала на адрес лесозаготовительной конторы, не перечитывая, — она боялась, что тогда вообще его не отправит.

Ей хотелось, чтобы Джеймс понял, что чувства, которые она к нему испытывает, не вымышленные, а реальные. И не важно, если ее признание останется без ответа. Никакого ответа и не требуется. Однако две недели, что прошли с момента, как она опустила письмо в ящик, и до того, как села в самолет, летевший в Бостон, Лесли провела в ожидании, вздрагивая от каждого звонка или стука в дверь. Но Джеймс ни разу не дал о себе знать — ни тогда, ни в последующие девять лет.