«И все же я искупаюсь», — упрямо подумала она, натягивая трусики и лифчик. На бедрах купальник сидел отлично, а вот в груди был маловат.

Ну и ладно. Все равно ее никто не увидит. Ей надо окунуться и поплавать. Она поплывет быстро, пока не устанет. Надо дать выход чувствам, охватившим ее несколько часов назад, когда она вскрыла конверт из Радклиффа. И еще гневу, причиной которого был Алан. А потом, успокоившись, она присоединится к остальной компании.

Накинув на плечи полотенце, девушка распахнула дверь и босиком направилась через луг к песчаному берегу. Дойдя до воды, Лесли без колебаний ступила в озеро. Глубина началась почти сразу. Она легла на живот и поплыла, энергично раздвигая руками голубую толщу. Если стоять на месте, при такой температуре недолго и простудиться.

Двадцати минут резких рывков — Лесли специально выбрала баттерфляй — хватило, чтобы довести себя до изнеможения. Набрав в грудь побольше воздуха, она повернула обратно. За несколько метров до берега встала — теперь вода была ей по пояс — и побрела вперед, преодолевая сопротивление почти ледяной массы. При мысли о том, что заставило ее принять это освежающее омовение, Лесли стало смешно. Пожалуй, даже Радклифф не стоит такой жертвы. Однако благодаря купанию к ней снова вернулось хорошее настроение.

— Немного прохладно, а?

Лесли вздрогнула и подняла голову. Джеймс с неизменной сигаретой во рту сидел на какой-то коряге и в упор разглядывал ее. Всю.

Девушка поспешно убрала волосы с глаз. Ее мокрое тело покрылось мурашками. Широко распахнутые сапфировые глаза выражали удивление. На губах застыла смущенная улыбка. Узкие, почти мальчишеские бедра и роскошная грудь, стремившаяся вырваться на свободу из тесного купальника, предстали перед Джеймсом во всей красе.

Лесли чувствовала себя обнаженной. Она и в самом деле была почти обнажена, если не считать тоненьких полосок на бедрах и груди, которые, намокнув, стали прозрачными.

Улыбнувшись, Джеймс шагнул к девушке и набросил полотенце ей на плечи. Лесли облегченно вздохнула. Под этой призрачной защитой она снова почувствовала себя одетой, скромно спрятавшейся от его проницательного взора.

— Ну как, полегчало? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Твою ссору с Аланом.

— Мы вовсе не ссорились. Просто ему не понравилось, что я собираюсь в Радклифф, вместо того чтобы быть ближе к нему.

— Он обиделся.

— Обиделся?

— Ну да. Ты выбрала город, где никого не знаешь и где у тебя могут появиться новые друзья, и тем самым пренебрегла Аланом. Немудрено, что это его задело.

— Ты считаешь, что я должна ехать с ним в Лос-Анджелес?

— Я считаю, что ты вольна поступать как хочешь.

— А мне кажется, что нельзя приносить собственную жизнь и мечты в жертву кому-то. Разве я не права?

Джеймс пожал плечами, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Если бы ты дорожила Аланом, ты бы с радостью принесла эту жертву, — задумчиво произнес он.

«Я бы с радостью отправилась с тобой в Вашингтон, если бы ты об этом попросил, — подумала Лесли, изумляясь собственным мыслям. — И если бы ты выбрал лесопилку, я бы все равно осталась с тобой — в качестве кухарки, например. Для того, кто мне дорог, я пошла бы на любые жертвы».

— Лесли, Джеймс! Мы собираемся покататься на водных лыжах. А ты, похоже, уже искупалась?

Их окружили приятели. Алан старался держаться подальше от Лесли.

Молодые люди резвились в воде, играли в волейбол, жарили мясо. Когда наступили сумерки, свет в доме погасили и включили музыку. Алан по очереди танцевал со всеми девочками — очевидно, хотел дать ей понять, что может развлекаться и без нее.

«Ты можешь делать что угодно, — думала Лесли, наблюдая за его эскападами. — Ревновать я не буду, извиняться тоже. И своего решения не изменю».

Она взглянула на часы. Уже одиннадцать. Через час надо возвращаться домой. Может быть, кто-нибудь захочет уйти прямо сейчас? Вряд ли. Судя по всему, веселье было в самом разгаре.

— Пошли, — услышала она чей-то шепот.

Джеймс. Она ни разу не видела его после того, как они ушли с пляжа, и решила, что молодой человек, по своему обыкновению, уже покинул сборище.

Не говоря ни слова, она последовала за ним. Зайдя на кухню, Джеймс взял банку пива и направился к лесу. Подходящий пенек нашелся быстро. Джеймс уселся на него и вытащил сигарету.

— Хочешь?

— Нет, спасибо. Я бросила.

— Ну и правильно. Скверная привычка. А как насчет пива?

— Нет, я...

— Не пьешь. Тоже правильно. Несовершеннолетним это запрещено по закону.

— Но ведь и правда запрещено, — слабо запротестовала Лесли.

— Как ты собираешься жить в Радклиффе? Наверняка все, кто будет с тобой учиться, уже пробовали спиртное. К тому же в Массачусетсе могут оказаться не такие строгие правила.

— Как-нибудь приспособлюсь.

— Травку-то хоть пробовала?

Она недоуменно уставилась на него.

— Марихуану, — пояснил он небрежно.

— Мне она не нужна.

— И без нее весело? — поддразнил он, сверля ее глазами. Почему он так себя ведет? Неужели тоже злится за то, что она едет в Радклифф? Тогда почему бы не сказать об этом прямо?

Лесли вздохнула и опустилась на бревно в нескольких метрах от Джеймса.

— Я думаю, тебе надо хотя бы попробовать, — сказал он после продолжительной паузы.

— Попробовать что?

— Пиво. И я придумал, как это сделать без того, чтобы ты брала его в рот, — загадочно продолжал он. Отхлебнув из банки, он направился к ней. — Лесли, — нежно выдохнул Джеймс, погружая пальцы в ее буйную каштановую шевелюру. — Иди ко мне.

Их губы слились. Вначале поцелуй имел вкус пива, но, становясь все более глубоким и страстным, он постепенно начал приобретать вкус Джеймса.

В тот момент, когда мягкие настойчивые мужские губы прикоснулись к ее рту, Лесли поняла, что мучило, смущало, возбуждало ее целых три года. Она хотела Джеймса, испытывала непреодолимую потребность ощутить его губы на своих губах, почувствовать, как он обнимает ее и как она отвечает на его ласку.

«Джеймс, — мысленно повторяла она, инстинктивно прижимаясь к нему и гладя его густые черные волосы. — Джеймс...»

Целуя, он держал ее лицо в своих ладонях. Лесли казалось, что она вся погружается в тепло и силу его прикосновения. Потом она услышала негромкий стон — стон наслаждения, желания, страсти. Кто это стонал — Джеймс? Или, может, она сама?

Они не размыкали уст, не разъединяли тел, пока чуть не задохнулись от поцелуя. Тогда Джеймс слегка отодвинулся, не выпуская из рук лицо Лесли.

— Тебе нравится, — полувопросительно произнес он, пожирая ее глазами, полными желания.

— Нравится, — храбро подтвердила девушка, немного смущенная его откровенным взглядом и собственными чувствами. «Мне нравится, как ты меня целуешь. Мне нравишься ты, Джеймс».

Она провела пальцем по контуру его губ и почувствовала, как ее тело подалось вперед, словно его влекло магнитом.

— Я хочу быть ближе к тебе, — прошептал Джеймс, расстегивая свою и ее куртки. Перемежая действия поцелуями, он снял с Лесли свитер. Теперь от холода апрельской ночи ее защищали только легкая блузка, джинсы и тепло того, кто стоял с ней рядом. — Не замерзла? — шепотом спросил он, прижимая ее к себе.

— Нет, — также шепотом ответила она, радуясь тому, как идеально слились их тела.

Он целовал ее рот, волосы, стройную белоснежную шею. Его руки ощущали податливую мягкость девичьей груди под легкой хлопчатобумажной блузкой. Лесли придвинулась ближе, подставляя тело его ладоням, жаждая его прикосновения. Они стояли вплотную, как будто были одним существом. Расстегнув блузку, Джеймс просунул руку внутрь и почувствовал бархатистое тепло юной груди и судорожное биение сердца.

Неожиданно Лесли, не раздумывая, не дожидаясь его просьб — она и так знала, что поступает правильно, и ей хотелось так поступить, — убрала руки с прохладной влажной спины Джеймса и нащупала брючный ремень. Уверенным движением она расстегнула пряжку и уже спустилась ниже...