– В любом случае, – сказал Генри, – я, похоже, что-то нашёл.

– Где? – Айлин испуганно покосилась на шахту. Кривой прямоугольник напоминал лаз в горную пещеру.

– Там, – Генри указал рукой. – Помнишь, я говорил о записке Джозефа? Там было написано, что нам нужно искать двери с символом культа…

– Какого культа? – Айлин осознавала, что своими вопросами раздражает собеседника, но она правда ничего не понимала – словно бежишь за убегающим поездом, но он непреклонно увеличивает разрыв, оставляя тебя позади.

– Ах да, ты же не знаешь… – Генри замялся. – Неважно. Кажется, я нашёл нечто похожее на то, о чём писал Джозеф.

– В шахте лифта?

– Увы, – сказал Генри. – Нам придётся туда спуститься. Или, может, я пойду проверю, открывается ли дверь, а ты подождёшь здесь?

– Нет-нет, – Айлин решительно замотала головой, только представила, как это будет выглядеть.

Генри пристально взглянул на её лицо и кивнул:

– Хорошо, спустимся вместе. Только тебе нужно осторожно, там вместо пола шестерёнки…

– Понятно, – Айлин мысленно чертыхнулась, но отнекиваться не стала. Холл госпиталя был слишком пуст, слишком страшен, чтобы снова оставаться одной.

Они подошли к проёму. Изнутри веяло тёплым воздухом с запахом плесени и машинного масла. Айлин подошла к краю и охнула, увидев над собой громаду лифта, готовую раздавить её.

– Не бойся, – Генри уже спустился, и теперь казался до смешного низким – его голова доходила ей только до живота. – Лифт на решетке безопасности. Не упадёт.

Ну а если?.. Игнорируя навязчивый вопрос, Айлин присела на краю проёма и свесила ноги. Генри почему-то смутился, натянуто кашлянул. Она до жжения в глазницах всматривалась вглубь, но не увидела никакой двери. Наверное, нужно подойти ближе.

– Генри, помоги…

Он подал ей руку, и она крепко сжала её, прижав гипс к груди.

– Раз, два… три, – отсчитал Генри. Айлин почувствовала, как срывается с места, мгновение висит в воздухе, потом увлекается вниз, на подрагивающую конструкцию, которая заменяет пол. Она вся сжалась, ожидая боли, когда долетит до опоры, но Генри поставил её очень бережно, и она почти не почувствовала, как ступни соприкоснулись с твёрдой поверхностью. И всё?.. Открыв глаза, Айлин убедилась – да, всё. Она стояла в шахте лифта, утопленная во мрак, вдыхающая тяжёлый аромат масла. И в руке по-прежнему была ладонь Генри.

– Сюда. Осторожно, здесь лежит труп.

Сказал он, конечно, удачно – она тут же воззрилась себе под ноги и увидела растянутое на шестерёнках тело. Темнота не позволяла увидеть лишние детали, но Айлин всё-таки заметила, что из странно скошенной шеи твари торчит что-то длинное и прямое. Нож. Она вспомнила, как Генри вынул нож для резки бумаг из кармана перед тем, как накинуться на чудовище. Каким-то образом он сумел всадить его в шею твари. Айлин поморщилась. Заживающая рука зачесалась сильнее. С этим дальше будет только хуже, подумала она.

– Вот, – сказал Генри не без толики гордости. – Видишь, на ней какой-то рисунок?

Рисунок на двери и вправду был, но его видно было из рук вон плохо. Айлин разобрала большой круг, напичканный непонятными символами. Ни с чем подобным она раньше не встречалась. Что там сказал Генри… культ?

– Сможешь открыть? – она нервно следила краешком глаз за тварью. Вроде не подаёт признаков жизни, но один раз чудовище восставало из мёртвых. У Айлин не было причин верить, что эта смерть окончательная.

– Попробую, – Генри пошарил рукой по двери, стараясь нащупать ручку. Она услышала, как он пробормотал севшим голосом:

– Чёрт, тут нет ручки.

Он растерянно оглянулся. Айлин отмолчалась. Генри попробовал протолкнуть дверь рукой. Бесполезно – она сидела как влитая, и границы, разделяющей своды шахты от двери, было не различить.

– Может быть, здесь несколько таких дверей? – вслух предположил Генри. В голосе катастрофически не хватало уверенности. Айлин опустила глаза. Ей показалось, что тело сместилось с прежнего места, стало неуловимо ближе. Конечно, это не так. Поскорее бы выбраться из темноты, которая делает страхи слишком реальными…

Генри в сердцах хлопнул ладонью по глухой и немой двери. Он не мог успокоиться, признать своё поражение. Записка Джозефа стала для него путеводителем, звездой Вифлеема, которая вспыхнула огнём надежды в тёмном небе. Ему не хотелось верить, что эти благословенные строки – лишь чьи-то очередные заблуждения. Вот дверь, вот она, и нанесённый на ней знак сочится странным чёрным светом. Что он делает не так?

– Выйдем, – глухо предложила Айлин, не отрывая глаз от мёртвой женщины. Почему-то ей овладела уверенность: стоит отвернуться, и тварь распахнёт неживые глаза, протягивая к ней руки, покрытые пятнами.

Прежде чем Генри что-то ответил, чудовище действительно открыло глаза. Айлин не могла видеть чётко, темнота играла на руку этим тварям, но она это заметила – две крохотные бесцветные искорки, проскочившие во мгле. И кисть, безвольно лежавшая на шестерёнках, дёрнулась, сомкнулась в кулак. На этот раз – точно.

– Генри! – Айлин в панике схватилась за плечо Генри, который всё ещё разглядывал дверь. – Генри, она жи…

И закричала, не договорив, когда склизлые, чешуйчатые пальцы схватили её за лодыжку и потянули к себе. Чудовище поняло, что его разоблачили. Генри тоже закричал, отчаянно пытаясь разминуться с Айлин в тёмном пространстве. Женщина приподняла голову. Нож, всаженный в шею, свесился вниз. Она испустила низкий горловой рык.

Только не упасть, только бы не упасть… Айлин старалась вырвать ногу из цепкого захвата твари, но в её положении, балансируя на больной ноге посреди нагромождения шестерёнок, это было почти невозможно. Генри оказался зажат в углу; единственное, чем он мог помочь в этот момент – поддерживать Айлин за плечо, не давая упасть. Но она чувствовала, как выскальзывает, и ногти женщины больно впивались в голень. Она дёрнула ногой вверх и из последних усилий подалась вперёд, вглубь шахты, где была заветная дверь. Вырваться она не вырвалась, зато Генри наконец смог проскочить в образовавшийся проём и с победным кличем наступить ботинком на руку женщины. С хрипящим рычанием тварь разжала пальцы; ногти напоследок попытались зацепиться за туфли, но соскользнули вниз. Айлин буквально упала на странный символ, задыхаясь, вся дрожа. Перед глазами плясали разноцветные огни. Когда дверь вдруг с удивительной податливостью ушла назад под её весом, Айлин оказалась к этому не готова и упала на колени. Голень дзинькнула вспышкой боли, но сейчас было не до того.

– Ген… – она закашлялась; горло пересохло. – Генри, сюда! Закрой дверь!

Таунсенд как раз заносил ногу для очередного пинка по ползающей твари. Услышав её голос, он уставился на открытую дверь со смешанным чувством удивления и досады.

– Что…

– Генри, скорее, ради Бога! – она готова была заплакать. Хрюкая и испуская звуки, очень похожие на рыганье, чудовище протягивало руки вверх, к Генри, чтобы поймать его, заключить в смертельные объятия. Айлин неистово затошнило.

Вот теперь он послушался. Сорвался с места, заскочил в проём. Бессмертная тварь, уже ничем не напоминающая ни женщину, ни человека, поднялась на колени, утробно хрюкая, и с ненавистью посмотрела на Айлин единственным уцелевшим глазом. Не дожидаясь, что она предпримет на сей раз, Генри плечом навалился на дверь, вталкивая её обратно на место. Только сейчас, да и то боковым зрением, он заметил, что знак, начертанный на двери, светится необычным алым огнём, который быстро угасал по мере того, как сужалась щель. Дверь встала в проём идеально, превратившись в часть единого монолита. Не было ни ключей, ни замков, но оба – и Генри, и Айлин – поняли, что дверь больше никогда не откроется.

Теперь, когда время сумасшедшего действия прошло, прежде всего следовало позаботиться об Айлин. Она сидела на коленях, держась за локоть в гипсе, и покачивалась вперёд-назад. Синий сумрак, разбавленный дымкой тумана, окрашивал девушку в неживую пепельность. Зрелище было жутким; Генри прошиб холодный пот.