До конца дорожки, где та превращалась в лестницу, оставалось пять или шесть шагов.

Свет вытянулся в белую струну, которая рябила перед глазами. Боль была как прилив, который бьётся волнами о скалистый берег – но вместе с наступившей темнотой прилив тоже отхлынул. Когда Генри снова открыл глаза, боли почти не чувствовалось. Лишь странная слабость и непокорность в левой ключице. Туда вонзилась пуля. Он лежал в расплывающейся луже собственной крови. Генри скосил глаза в сторону. Уолтер неторопливо перезаряжал пистолет. Значит, заряды всё-таки не бесконечны… Существо утихомирилось и поникло на цепях, вроде бы погрузившись в дремоту. Даже лезвия в пруду, казалось, умерили свой пыл. И в этой тишине стук каблуков о бетон зазвучал необычно громко. Айлин сделала ещё один шаг, и на лице её появилась слабая светлая улыбка.

Генри поднялся на колени, упершись здоровой рукой о пол. Никто из трёх его не заметил. Уолтер вставлял в пистолет новую обойму. Генри сел на корточки и начал выпрямлять ноги – осторожно, чтобы не потерять равновесие и не шлёпнуться на задницу. Нещадно кружилась голова. Свет с потолка казался слишком ярким. В таком же медленном ритме Генри нагнулся и взял с пола отросток пуповины.

Наконец, его увидели – существо вперило в него свой мутный взор и зашлось воплем, от которого содрогнулись стены. Уолтер резко поднял голову, в глазах стояло изумление. Генри не стал ждать, пока оба милых братца придут в себя: он побежал вперёд, как мог, стараясь не вилять в стороны и держать курс строго на чудо-юдо, опутанное цепями. Щелкнул затвор пистолета: Уолтер вскидывал оружие, вновь беря Генри на мушку. До кричащего существа оставалось ещё пять шагов. Слишком много, чтобы добежать.

Ну уж нет. Генри размахнулся правой рукой, не отрывая взгляда от разинутой пасти чудища. Багровый Том говорил, что клочок плоти Колдуна нужно запихнуть в глотку истинного тела. Если он промахнётся…

Всего долю секунды Генри колебался перед тем, как совершить бросок, но это время показалось ему часом. Он боялся, что не сумеет попасть пуповиной в рот существа; он боялся, что даже если попадёт, это не сработает; он боялся, что даже если сработает, Уолтер прикончит их прежде, чем умрёт сам.

Он бросил пуповину. Розовый комок стремительно пролетел по воздуху к существу, которое широко раскрыло глаза. Но увернуться так и не смогло – цепи держали его крепко, а пасть была слишком большой, чтобы успеть закрыть. Пуповина мелькнула воробьём и исчезла в провале пасти. Долю секунды после этого стояла абсолютная, жуткая тишина – Уолтер напряжённо смотрел на застывшее существо, забыв о Генри, Айлин глядела пустыми глазами куда-то вдаль, даже сердечник и то перестал вращаться и взбалтывать страшный коктейль.

Потом всё изменилось.

Лучи, несущиеся с потолка, почернели и обуглились, словно кто-то огромный перегородил солнце своей массивной тушей. Настало время сумрака; оно не прошло без последствий для круглой арены: всё пришло в движение, заскрежетало, высекая искры. Стены разверзлись. Озеро полыхнуло фонтаном, облив всех кровью. Айлин вскрикнула – Генри это услышал, но её крик перекрыл ни с чем не сравнимый мучительный глас существа. Изо рта «истинного тела» пошёл сизый, плохо пахнущий дым. Существо задёргалось в агонии, выплёвывая зелёные комки слизи. Что касается Уолтера, то Генри, к величайшему своему удовольствию, увидел, как человек в синем плаще упал сначала на колени, потом ткнулся лицом о пол и замер. Так тебе! – подумал он. – Так и надо! Но катаклизм подошёл к концу быстро. Свет снова вернул себе белизну, восстановив прежний порядок. Лезвия затанцевали, Айлин сделала шаг, существо лениво вскинуло голову… Уолтер начал вставать. По движениям было видно, что особых неудобств он не испытывает. Ничего не произошло.

Генри был близок к отчаянию. Он сделал всё, как указывала книга, и где результат? Секундный триумф – смута, которая выровнялась быстрее, чем кто-то успел осознать? Неужели всё было зря, и победить Уолтера невозможно?

Но когда человек в плаще поднялся на колени, Генри увидел за его спиной нечто, чего раньше не было – и вряд ли входило в планы создателя этого мира… Копья. Вдоль круглой стены расположились человеческие образы, похожие на те, что он видел в кроваво-красном тумане. В живот каждого были вонзены длинные стальные копья, раздвоенные на концах, как вилы. Генри насчитал их восемь штук.

Проткни затем его тело восемью копьями Пустоты, Темноты, Мрака, Отчаяния, Искушения, Истока, Бдительности и Хаоса, дабы не дать завершиться обряду вызова Дьявола.

Сработало. Значит, сработало…

Уолтер медленно выпрямлял спину, вновь хватаясь за пистолет.

Лучше тебе поспешить, парень, прошептал голос в голове. Генри сделал шаг к ближайшему копью и усомнился, сможет ли он его вытащить. Кровь из раны текла не переставая; он слабел с каждой минутой. В глазах темнело и светлело, словно времена суток решили устроить спринт. Доковыляв до стены, он обессиленно прислонился к прохладному камню щекой и взялся руками за копьё. Боялся, что оно не шелохнётся под его жалкими усилиями, оставаясь на месте, как влитое, но опасения оказались напрасны: копьё выскочило легко, как из масла, стоило потянуть. Веса в нём было всего ничего. Заострённый двузубец на конце копья тускло блестел.

Развернувшись к безымянному существу, Генри столкнулся со стальными глазами Салливана, глядящими на него поверх дула пистолета. Снова удивительное ощущение, что время растягивается сродни упругой ткани: он видел, как палец Уолтера вдавливает курок, как ствол пистолета дёргается вверх, выпуская из дула носителя смерти. Пуля начала было аккуратно прочерчивать дорогу в его сторону, и в этот момент Генри был уверен, что может при желании просто поймать этот кусок металла в ладонь. Но время вернулось вместе со свистом, который разорвал уши, и мягким, почти ласковым касанием по щеке чьей-то невидимой рукой. Рука была тёплой – даже после того, как она исчезла, Генри продолжал чувствовать, как согревается кожа, но почуял неладное, когда теплота начала распространяться вниз, стекая струями.

Кровь, понял он с удивлением. Он попал в меня!

Мысль принесла с собою ярость. Он попал в него, он мог его убить. Таунсенд кинулся вперёд, петляя из стороны в сторону, чтобы Уолтеру сложнее было его выцелить. Кровь продолжала течь по щеке в рот, и он машинально заглатывал солоноватую на вкус жидкость. Существо отодвигалось от него, натягивая цепи, но далеко убежать не смогло. Генри коротко замахнулся копьём…

Очередной выстрел слился с моментом, когда двузубец вонзился в подрагивающую, покрытую слизью плоть. Генри закричал, но не услышал собственного крика. Он не знал, жив он или мёртв – знал только, что в нос проникает зловоние, и туша под копьём судорожно трясётся. Потом защекоталось горло, словно кто-то водит куриным пёрышком по гортани. Генри кашлянул. Вместе с кашлем из горла вытекло нечто мокрое и сладкое. Рот наполнился жидкостью; он поднёс руку к губам и увидел, как она окрашивается в багровый цвет. Изо рта текла кровь. Ноги, и до того донельзя слабые, отказали вовсе. Генри упал на колени. Спина стрельнула острой болью, больше похожей на зуд. Рука тряслась.

Неужели… он попал мне в спину?

Медленно, чувствуя, как хрустят позвонки, он повернул голову и посмотрел назад, на человека, который только что посадил ему над левой лопаткой пулю девятого калибра. Уолтер лежал на полу, скрючившись пополам, и скреб пальцами по полу, пытаясь дотянуться до оружия. Лицо было скрыто за длинными волосами, но Генри так и видел эту напряжённую, застывшую улыбку, которая приклеилась к его лицу. Он кашлянул снова. Кровь потекла сильнее – из руки и из спины. Кончики пальцев начали мёрзнуть.

Ещё семь копий, вспомнил он. Уолтер жив. Этот адский зародыш тоже. Айлин будет продолжать идти… Он повернул голову в другую сторону и едва не повалился набок от нахлынувшего головокружения.