– Помогите!.. Выпустите меня отсюда!

Отчаянный крик ворвался в коридор, отразился от глухих стен и обзавёлся эхом. Существа на стенах недовольно шевельнулись. Крик раздавался где-то впереди, и Генри быстро зашагал в ту сторону.

– Есть кто-нибудь? Боже, кто-нибудь! – кричащий закашлялся; голос осел. – Боже…

– Я здесь, – поспешил уверить Генри, ещё не видя, кто кричит. – Успокойтесь.

Он обогнул дугу коридора и наконец увидел обладателя голоса. Человек находился в камере – в окошке одна только голова посреди темноты, с жидкими седыми волосами и толстым морщинистым лицом. Голова чрезвычайно напомнила Генри по своей форме яйцо. Но на «яйце» были глаза, взирающие на него с таким невыразимым ужасом, что у него засосало под ложечкой.

– Вы, – пролепетал человек в камере и крепко схватился руками за прутья, словно вздумал сорвать их. – Вы… вы должны выпустить меня. Он убьёт меня. Вы слышите, он убьёт меня!

Резко вскинув вперёд правую руку, он поймал подошедшего Таунсенда за воротник. Следы грязных пальцев с изломанными ногтями остались чернеть на голубой ткани.

– Кто убьёт? – растерянно спросил Генри, не пытаясь высвободиться.

– Откройте дверь, – умолял человек. Вблизи Генри увидел, что он уже немолод. Пожалуй, можно было даже назвать несчастного стариком. – Пожалуйста, быстрее… Уолтер хочет убить меня. Я знаю!

– Уолтер? – имя показалось знакомым. Генри довольно быстро вспомнил, где его слышал. – Вы имеете в виду… Уолтер Салливан?

Собеседник не услышал вопроса. Он потерял рассудок от страха, и продолжал причитать, держа Генри за рубашку: он должен выпустить его, выпустить, выпустить, потому что Уолтер хочет ему отомстить. Он собирается убить его, он это знает, потому что…

Генри осторожно сделал шаг назад, и рука безвольно скользнула вниз. Человек начал беззвучно плакать.

– Хорошо, – сказал Генри. – Я постараюсь открыть. Только скажите, где ключ. Вы меня понимаете?

– Не знаю, – человек быстро замотал головой. – Я не знаю, что это за место… Выпустите!

Он готов был вцепиться зубами в железо решеток. Генри понял, что ничего от этого перепуганного старика он не добьётся – по крайней мере, сейчас.

– Ждите здесь, – коротко бросил он, проходя дальше по коридору. Есть ли здесь хоть одна живая душа?.. Вдогонку ему летели истошные вопли:

– Ради Бога, скорее! Уолтер скоро будет здесь!

Проклятье, Генри, сделай что-нибудь! Тут кто-то есть!

Вспышка. Память выдала моментальный снимок двухдневной давности. Генри встал на месте, как громом поражённый, но всё-таки пошёл дальше, отбросив неприятные мысли. Не время для самобичевания. Если он правильно понял, и загадочный Уолтер – тот самый мерзавец, что расправился с Синтией в станции метро, то человек в камере в большой опасности. И чем быстрее он отыщет ключ или что-то, чем можно открыть дверь камеры…

Время пошло.

Он перешёл на бег.

Когда Генри вышел через большую дверь на внешней стене коридора, ему внезапно стало дурно. Возникло желание захлопнуть дверь и никогда её больше не открывать… но он сдержался, только крепко зажмурил глаза.

За дверью была узкая полоса винтовой лестницы, которая обегала цилиндр здания, поднимаясь вверх. Как кольцо Сатурна, только расположено вплотную. А дальше, за этой конструкцией, разверзлась белая бездна. Вселенная цвета сливочного мороженого – всё терялось в воздухе, пропитанном белизной. Куда ни гляди – вверх, вниз, влево, вправо – взгляд упирался в стену сплошного света, режущего глаз. Словно цилиндрическая тюрьма парила в космосе, только космос имел прямо противоположный цвет, чем нужно. У Генри мгновенно пересохло горло. Он провёл языком по нёбу (в голове раздался неприятный шуршащий звук) и решился вновь посмотреть вперёд. Свет был на месте, как и винтовая лестница. На лестнице не было намёка на перила – словно тем, кто строил здание, было наплевать, что люди могли оступиться и провалиться в эту совершенную белизну.

Он посмотрел вниз, под ноги. В просвете между ступеньками проглядывала всё та же пустота. Генри слышал тихий, но отчётливый звук там, далеко внизу… Очень знакомый звук. Он давал надежду, что здание всё-таки не дрейфует в воздушном океане, а имеет какой-то фундамент.

Это был звук воды – шелест, с которым перекатываются волны на озере в ветреный день. А ветер был – Генри явственно ощущал его прикосновения у себя на щеке. Ему стало легче. Да, под круглым строением находилось озеро. А этот матовый свет – просто очень плотный туман. В годы поездок Генри случалось попадать и в более густое марево (например, в Йеллоустонском парке). Всё логично, и никакой мистики.

Лестница вела только вверх, и Генри это не понравилось. Как и то, что горе-монтажники забыли пристроить перила. Но податься было больше некуда.

Он начал подниматься, переставляя ноги с величайшей осторожностью. Ветер налетал урывками, угрожая нарушить равновесие. Поначалу сердце замирало каждый раз, когда он делал шаг, но вскоре Генри понял, что ничего особо трудного и опасного в этом деле нет. Не сложнее, чем подниматься в лестничной площадке своего дома… если не заглядываться по сторонам.

Лестница облетела здание, и Генри заметил, что нигде на внешней стороне нет окон. Его это удивило – пусть это тюрьма, пусть даже строгого режима, но отсутствие окон?.. Куда могут деться заключенные на такой высоте? Расстояние с первого этажа до земли (точнее, до воды) было не меньше восьмидесяти ярдов, иначе бы он видел отсюда воды озера.

Дверь второго этажа отстояла на десяток футов наверх. Пока Генри добирался до неё, он успел поразмыслить над одним вопросом… над тем, где, собственно, это здание расположено. В Эшфилде и его окрестностях ничего подобного точно не было.

Ответ пришёл в голову очень быстро, как бы сам собой. Конечно, это Толука – озеро, на котором стоит Сайлент Хилл. Генри хорошо помнил, какой туман висел над этими местами. Местные не без гордости сообщали, что метеорологическая служба из-за тумана даже занесла их город в список округов с аномальными природными явлениями. Вот так-то.

Но никакой водной тюрьмы в Сайлент Хилле не было. Это Генри мог гарантировать. Такую здоровенную «сигару» сложно было не заметить.

Значит, другой город, с облегчением заключил он. Не очень Генри жаловал Сайлент Хилл за последние дни. Но ту часть мозга, которая всегда знает больше нас, вывод не удовлетворил. Генри остро чувствовал это, но на дальнейшие раздумья времени не хватило, ибо он дошёл до двери.

Второй уровень тюрьмы на первый взгляд ничем не отличался от первого – разве что большей степенью сырости. Воздух был до того влажным, что казалось – с каждым вдохом в ноздрях оседают капли воды. Пол под ногами был мокрым и скользким. Желеобразных существ на стенах было заметно больше, и они стали крупнее. Генри брезгливо скривился, когда со стены сорвался один из «моллюсков» и с противным чавканьем упал на пол.

Ни души. Двери камер зияли чёрными провалами, похожие друг на друга. Генри засомневался, можно ли их вообще открыть – большинство дверей насмерть заржавели.

Он пошёл по коридору в поисках чего-нибудь полезного, стараясь не наступать на шевелящихся тут и там «моллюсков». В первую очередь он возлагал надежды на комнату охранников. Раз это тюрьма, то таковой должен существовать. А где охранники, там и ключ. Возможно, посчастливится встретиться и с самими…

Он остановился, осенённый неприятной догадкой. Человек в камере утверждал, что его запер некий Уолтер. Значит, он всё ещё здесь, и у Генри гораздо больше шансов лицезреть в заветной комнате этого Уолтера, чем охранников.

Честно говоря, он не желал этой встречи – особенно сейчас, когда он ничем не вооружён. Генри пошёл дальше.

Но этаж был пуст. И никакой комнаты охранников тоже не было. Лишь стройный ряд камер по кругу – пустых и отдающих затхлостью.

Генри сделал полный круг и вернулся к двери, через которую вошёл. Он уже собрался выйти, когда случайно заметил, что дверь ближайшей камеры стоит… как-то не так.