Разумеется, это было настоящее везение. Фотографию дядя Сирил продал газетам за внушительную сумму, а заодно стяжал себе немалое уважение среди коллег – свободных художников, которые никак не могли поверить, что «старина Сир» наконец-то «убил бобра».

Дядя Сирил совершенно очаровал Элисон. Для нее он был знаменитостью еще почище Мадонны. Когда он снова смог ходить, Элисон повсюду следовала за ним, перенимая профессиональные секреты. Дядя Сирил не возражал. Своих детей у него не было, к тому же Элисон, будучи крупной и сильной, часто помогала ему пробиться сквозь толпу зевак и преодолеть заслоны конкурентов.

К двадцати годам Элисон сама начала снимать. Теперь она хорошо знала самые «урожайные» места и не останавливалась ни перед чем, чтобы сделать хороший снимок. Элис оказалась даже более успешным фотографом, чем дядя Сирил: свои жертвы она преследовала с агрессивной настойчивостью бультерьера, и ее упорство часто бывало вознаграждено. С помощью хорошо продуманных оскорблений Элисон умело выводила знаменитостей из себя и делала хорошие снимки – и это сходило ей с рук, поскольку, что ни говори, она принадлежала к охраняемому законом женскому полу. Конечно, привлекательной ее по-прежнему назвать было нельзя, однако до сих пор ни одна из звезд не осмеливалась ответить ей публичным оскорблением.

То же самое относилось и к другим фотографам, хотя в конкурентной борьбе между папарацци никаких правил, конечно, не существовало. Коллеги за глаза дразнили ее Гансом, хотя, по выражению дяди Сирила, Элисон была натуралкой, и старались держаться от нее подальше.

За несколько лет Элисон удалось сделать несколько неплохих снимков. Ее первой удачей были снимки Уитни Хьюстон и Бобби Брауна, которые поссорились на ступеньках ресторана «Пенинсула». Неплохо вышел и портрет Чарли Шина, орущего во всю глотку на саму Элисон – она преследовала его и его пухлявую подружку до самого лимузина. Растрепанный Николсон, выходящий, а вернее, выползающий из дверей ночного клуба; пьяный Чарли Доллар, катящийся вниз по ступенькам казино; сконфуженный Хью Грант возле полицейского участка, задержанный за то, что он приставал к проституткам на бульваре; Ким и Алек с их первым ребенком – все это были работы Элисон.

А потом, в один прекрасный день, в ее жизнь вошла очаровательная Лара Айвори, и все изменилось.

Наваждение – не самое подходящее для этого слово, но все выглядело именно так.

Съемки «Французской сиесты» были закончены, и Лара чувствовала легкую печаль, которую она всегда испытывала после окончания большой интересной работы. Съемки фильма – особенно на натуре – всегда заставляли ее чувствовать себя членом большой, дружной семьи, и, поскольку другой у нее не было, расставаться было всегда печально.

Ларе нравилось ощущать себя нужной кому-то. Во время съемок вокруг нее постоянно толпились гримеры, костюмеры, стилисты, помощники режиссеров, ассистенты операторов. Лара была любимицей абсолютного большинства технических работников, поскольку хоть она и была звездой первой величины, дер – . жалась она незаносчиво и всегда была справедлива. Мужская половина съемочной группы попросту влюблялась в нее, и в этом не было ничего удивительного. Лара была ослепительно красива, обладала роскошной фигурой и приятной улыбкой; кроме того, она была еще и умна и умела быть «своим парнем».

Чтобы отпраздновать окончание съемок, Никки организовала прелестную вечеринку на вилле, которую они с Ричардом делили с Ларой. В саду были расставлены огромные столы, которые ломились от всякой снеди, пива, вина и бренди, предназначавшегося в основном для британцев. Теннисный корт был временно переоборудован в танцплощадку, на которой царил отличавшийся явной склонностью к задумчивому «соул» конца шестидесятых диск-жокей с длинными, заплетенными в тонкие косички волосами.

– Все просто замечательно! – не сдержала восхищения наконец-то появившаяся Лара. По случаю вечеринки она была одета в прямое белое платье без рукавов, напоминающее греческую тунику, и кожаные сандалии на ремешках. Свежевымытые и высушенные волосы пушистым облачком лежали на ее плечах, светлая кожа мерцала в полутьме теплых субтропических сумерек.

– Ладно тебе, – буркнула Никки, уперев кулачки в бока. – Я устала как лошадь, пока приготовила все это. Мне очень хотелось устроить вечеринку по высшему классу, чтобы все знали: каждого, кто работает на Ричарда Барри, ценят по-настоящему.

– Надеюсь, Ричард ценит тебя, – заметила Лара.

– Пусть только попробует не ценить! – задорно откликнулась Никки. – Я ему такое устрою!..

– Знакомство с тобой явно пошло ему на пользу, – продолжала Лара. – После того как вы с ним поженились, он стал совершенно другим человеком. По крайней мере, с ним теперь можно спокойно разговаривать.

– Хочешь получить свое сокровище обратно? – насмешливо осведомилась Никки.

– Упаси боже! – Лара рассмеялась. – Ни за что!

– Вот и хорошо, – ответила Никки и ухмыльнулась. – Потому что я его не отдам.

Словно почувствовав, что речь идет о нем, в дверях появился Ричард. Он был одет в легкие бежевые брюки и свободную шелковую рубашку.

– Гм-м… – задумчиво пробормотала Лара. – Он даже одеваться стал лучше.

– Разумеется, – пожала плечами Никки. – В конце концов, я, как-никак, художник по костюмам. Дважды в год я таскаю его к Нейману и заставляю потратить все заработанные деньги.

– Эй, крошки, вы что, сплетничаете обо мне? – окликнул их Ричард, делая вид, будто их внимание его нисколько не волнует.

– Знаешь, Ричард, – задумчиво проговорила Лара, трогая его за рукав. – Тебе чертовски повезло, что тебе досталась такая женщина, как Никки. Она так о тебе заботится…

– Постой-постой!.. – немедленно возразил Ричард. – По-моему, это я ей достался!

– Ах да, как я могла так ошибиться… – Напустив на себя сокрушенный вид, Лара покачала головой. – Лучший, непревзойденный, талантливейший режиссер с самой большой буквы. Мистер-Это-Номер-Один!

– И это еще не все, – вставила Никки, ласково обнимая мужа. – Он еще и мужчина что надо!

– Нет, правда, – серьезно сказала Лара, – я действительно ужасно рада за вас обоих.

– Теперь нам нужно срочно подыскать подходящего парня для тебя. – Одним из любимейших занятий Никки было подыскивать мужей или жен для ближайших друзей, которые в силу обстоятельств остались одни. В настоящее время в ее списке Лара стояла в числе первых.

– Говорю тебе, – терпеливо возразила Лара, – мне и одной хорошо, во всяком случае – пока… Я вполне довольна своей жизнью и не хочу ничего менять.

– Чушь! – презрительно фыркнула Никки. – Человек не может оставаться один. Каждой женщине нужен свой мужчина.

– Я уверен, что Лара вполне способна сама найти себе подходящего человека, – дипломатично вставил Ричард, хотя стремление Никки как можно скорее найти для Лары нового друга подействовало на него не лучшим образом. Лара же желала только одного – чтобы они оба оставили ее в покое. Одиночество действительно не тяготило ее; во всяком случае – большую часть времени.

– Мне будет очень не хватать вас обоих, – сказала она вслух. – Как жаль, что все кончилось так быстро.

– Ничего, – утешила ее Никки. – Тебе придется так вкалывать на «Спящем», что ты даже не заметишь, что нас нет.

«Спящий»– так называлась картина, съемки которой начинались через неделю в Нью-Йорке. Лара играла там одну из главных ролей.

– И все равно я с нетерпением жду, когда мы снова встретимся на съемочной площадке, – сказала Лара. – Это всегда очень интересно и… поучительно.

– Скажи это своему агенту, – не удержалась Никки от шпильки. – Нам он сообщил, что твое время расписано на три ближайших года.

– Чепуха! Просто у него работа такая.

– Рик! – Никки подтолкнула Ричарда под локоть, и ее лицо озарилось радостной улыбкой. – Можно я расскажу Ларе о той книге, о которой я недавно узнала?

– Что это за книга? – с любопытством спросила Лара. – И почему ты рассказываешь мне о ней только сейчас, накануне отъезда?