Даже сейчас, в пятьдесят с небольшим, она все еще могла кружить головы. Мне она рассказывала, что муж не спит с ней вот уже несколько лет.

– На мой взгляд, он слишком любит извращения, – поделилась она как-то, впиваясь мне в спину своими длинными, похожими на птичьи когти ногтями. – Он предпочитает девочек по вызову, так почему я не могу позволить себе развлечься на стороне?

«Конечно, можешь, – подумал я. – Особенно до тех пор, пока ты платишь мне по пятьсот баксов за сеанс».

Но такие «откровенные» разговоры случались у нас редко: Элли была очень деловой дамочкой. От меня ей нужны были не разговоры, а секс – как можно больше и как можно чаще. За это она и платила: на тумбочке возле кровати всегда лежали пять новеньких, хрустящих банкнот по сто долларов. Должно быть, она думала, что это меня возбуждает.

Что ж, секс так секс. Это я умел, и умел хорошо. Готов поспорить, что ничего подобного она не получала за всю свою жизнь.

Со временем Элли стала рекомендовать меня своим знакомым, и моя клиентура существенно расширилась, причем все это были женщины из высших кругов. Голливудские вдовы, как я иногда называл их про себя. У большинства из них мужья, конечно, имелись, но чисто номинально; ни одна не получала от своих супругов ни ласки, ни внимания, а я готов был дать им все, в чем они так нуждались.

И все они теперь были моими. Жена знаменитого режиссера.

Бывшая жена кинозвезды. Развратная старая агентша. Деньги для них ничего не значили – эта публика уже привыкла тратить сотни и тысячи на удовольствия.

Однажды я спросил Элли, не может ли она помочь мне с карьерой.

– Я уже помогла тебе, – спокойно ответила она. – Я нашла тебе клиенток больше, чем ты в состоянии обработать.

– Я имею в виду не эту карьеру, – ответил я.

Она сжала мою мошонку своими холеными пальцами.

– Надеюсь, ты не хочешь стать актером, милый ? – спросила она почти ласково. – Все актеры – дрянь, шваль, мусор. К ним все так и относятся. А в сексе ты король – так оставайся королем.

Откровенно говоря, я рассердился на нее за то, что она так несерьезно отнеслась к моей мечте. Тем же вечером в актерском классе я разыграл с Марджи одну сценку и сорвал аплодисменты.

Хлопали не только студенты, но и преподаватели.

Потом мой преподаватель, пожилой актер с гривой длинных седых волос и желтой, морщинистой кожей, отвел меня в сторонку.

– Тебе пора обзаводиться агентом, парень, – сказал он. – Ты готов. Больше мы при всем желании не сможем тебе дать.

Это были первые слова одобрения в моей жизни. К тому же я знал, что старик говорит искренне – с нами, учениками, он всегда был откровенен и прям, порой даже чересчур. И вот теперь он сказал мне, что я могу играть профессионально. И, черт меня возьми, я действительно мог!

Мне надо было принимать решение – важное решение, но я почти не колебался. Я готов был бросить все второстепенное и сосредоточиться на главном, но для этого нужны были деньги, много денег.

К этому времени у меня уже был небольшой счет в банке; кроме того, я снял депозитную ячейку, в которой хранилось несколько тысяч наличными, но этого было недостаточно.

В конце концов я решил, что еще шесть месяцев буду обслуживать женщин, откладывая каждый доллар. Потом я поставлю на этом бизнесе жирный крест и заживу нормальной жизнью. Может быть, я даже женюсь на Марджи, куплю маленький домик в Вэли, заведу ребятишек…

Для начала я попытался расспросить Элли об агентах, но она велела мне убрать язык, достать член и заняться своим делом.

Видно, в глубине души она презирала меня. А может, и себя тоже.

Как бы там ни было, ее грубость мне не понравилась. Я даже хотел ей отомстить, но не успел. Однажды вечером, когда я «занимался своим делом», нас застукал Максвелл фон Штойбен.

– Господи Иисусе! – завопил он, когда увидел нас на кровати.

Элли как раз обвивала ногами мою шею, а я балансировал над ней, задрав к потолку голый зад. – Господи Иисусе! И эта шлюха моя жена ?!

– Твоя жена – шлюха ? – закричала Элли, ловко вывернувшись из-под меня. – Да как ты смеешь говорить такое мне? Всем известно, что ты не пропускаешь ни одной юбки!

Пока они так переругивались, я начал потихоньку собирать свою одежду. Не забыл я и пятьсот баксов, которые Элли, как всегда, оставила на тумбочке.

В какой-то момент Максвелл фон Штойбен перестал поливать свою женушку и переключился на меня.

– Кто ты такой?! – заорал он. – Кто ты такой, черт тебя возьми ?

Так я ему и сказал!

– Убирайся из этого города, и чтобы я тебя никогда больше не видел! – пролаял он. Рожа у него при этом сделалась такой красной, что я испугался, как бы старину Макса не хватил удар.

Быстро одевшись, я выскочил за дверь.

Элли обычно звонила мне каждый понедельник и назначала дни встреч, но в следующий понедельник я так и не дождался звонка. Ни одна ее подруга не позвонила мне.

Я понял, что это значит. Элли попалась, и теперь я был меченым. Никто из моих клиенток не хотел больше иметь со мной дел.

Проклятье!..

Немного успокоившись, я решил, что это – знак судьбы. Пора было возвращаться на прямую дорожку.

Сказано – сделано. Я продал мои роскошные костюмы, продал квартиру и нашел местечко подешевле, обменял «Корвет» на демократичную «Тойоту». Мои сбережения позволили мне безбедно прожить несколько месяцев, в течение которых я обивал пороги различных агентств. Кроме того, теперь я мог проводить больше времени с Марджи, которая, впрочем, начинала мне потихоньку надоедать.

В конце концов мне посчастливилось найти агента, которому я понравился так же сильно, как я нравился самому себе. Разумеется, это была еще одна баба, с которой мне приходилось спать, но она, по крайней мере, посылала меня на прослушивания.

Этого мне и надо было. Я даже получил пару крошечных ролей в телевизионных шоу и сумел показать себя с лучшей стороны. Мое имя стало более или менее известным в тех кругах, так что в конце концов меня пригласили попробоваться на роль в настоящем, большом фильме.

В назначенный день я сидел в приемной вместе с семью другими кандидатами и, как и они, дрожал от волнения. Наконец настала моя очередь. Трижды сплюнув через плечо, я вошел в кабинет продюсера, готовый показать все, на что я способен.

За длинным столом сидели пара режиссеров, ассистенты по подбору актеров и – кто бы вы думали?.. Макс фон Штойбен собственной персоной!

Это и называется «не везет».

Наши глаза встретились. В следующую секунду старикашка меня узнал – он вскочил на ноги точно молодой и заорал, как пожарная сирена:

– Вон! – вопил он. – Вон отсюда, гаденыш! С тобой покончено, покончено! Слышишь меня, говнюк, ты никогда не будешь сниматься!

Самое обидное, что его услышали не только в приемной, но и во всем Голливуде. Очень скоро я в этом убедился.

Ну что ж, решил я, значит с карьерой кинозвезды придется подождать.

Этот ужин с Джоуи она вряд ли когда-нибудь забудет. С ним ей было так хорошо и спокойно! Можно было подумать, что они знают друг друга уже много лет и успели прекрасно приспособиться друг к другу. Джоуи, похожа, тоже испытывал что-то подобное, потому что в самой середине вечера он вдруг протянул руку через столик и, легко коснувшись ее кисти своими сильными пальцами, сказал:

– Между нами что-то происходит, Лара… Только я не знаю что.

– Мы понемногу узнаем друг друга и начинаем… испытывать друг к другу симпатию, – ответила Лара и неожиданно смутилась, как школьница.

– Так вот как это называется! – насмешливо улыбнулся Джоуи.

– Да, именно так.

Они обменялись долгими нежными взглядами, и Лара невольно задержала дыхание. Никогда еще – и ни с кем – ей не было так хорошо.

Именно в этот момент в ресторане появился Кейл Карсон со своей очередной подружкой на ночь. Это была не кто иная, как Уилли Паттерсон, которая – должно быть, для разнообразия – была одета. Впрочем, оранжевое узкое платьице, которое едва прикрывало ее пухлый зад, вряд ли можно было назвать одеждой.