– Тогда можешь попрощаться со мной сейчас, – с вызовом ответила Аделаида.

– Перестань ломать комедию, этим ты меня не проймешь, – сказал Джоуи, начиная злиться.

– Это не комедия, – неожиданно твердым голосом произнесла Аделаида. – Если ты не найдешь денег, ты больше не увидишь меня живой. Эти парни шутить не любят.

После этого разговора Джоуи долго ломал голову, как помочь матери. Неожиданно для себя он ей поверил, но что он мог предпринять? Он знал, что у Мадлен есть кое-какие сбережения и что часть наличности она хранит дома. Может, попросить у нее взаймы ?

Нет, она не даст ни цента, чтобы выручить Аделаиду из беды.

В конце концов это его мать, а не ее.

Джоуи не имел ничего против Мадлен. Он прекрасно понимал, как это много – иметь рядом с собой человека, который мог реально ему помочь. Кроме того, Мадлен никогда не предъявляла ему никаких претензий, не пыталась «качать права»и даже не требовала как-то оформить их отношения – в отличие от сверстниц Джоуи, собственнические инстинкты которых буквально выводили его из себя Но ни Мадлен и ни одна из этих сопливых красоток и в подметки не годились его матери – его сногсшибательно красивой матери, которую Джоуи по-прежнему любил.

Новая мысль пришла ему в голову совершенно неожиданно. Что, если он просто возьмет эти деньги, ничего не говоря Мадлен? Тогда он сможет выручить мать, а заодно попытается втолковать ей, что делает это в последний раз. Потом он вернется в Нью-Йорк и все объяснит. Мадлен поймет его – должна понять.

Что касается денег, то он их заработает и вернет Мадлен.

Решение было принято. Когда на следующий день Мадлен уехала в офис, Джоуи взломал ее домашний сейф. Он ненавидел сам себя, но выхода у него не было.

В сейфе было всего семь тысяч долларов. Этого было явно недостаточно, но Джоуи взял их.

Аделаида должна была завязать с виски и картами. Он решил это твердо. Он поклялся себе, что выручает ее в последний раз.

Резкий автомобильный гудок заставил его подпрыгнуть. Сообразив, что непозволительно отвлекся от управления, Джоуи машинально вывернул руль вправо, возвращаясь в свой ряд.

«Мерседес» едва не занесло, но Джоуи сумел выровнять машину.

Водители проносившихся по левой полосе машин грозили ему кулаками, но он их просто не замечал.

Он был нужен Ларе, нужен как никогда. И он должен был спешить.

Не обращая внимания на протестующие сигналы, Джоуи снова выехал в левый ряд и, нажав на акселератор, стрелой понесся по мокрому шоссе.

Только когда Саммер очутилась на улице под холодным проливным дождем, ей пришло в голову, что деваться ей совершенно некуда. Тина, которую она считала своей подругой, предала ее. Впрочем, теперь Саммер и сама не хотела иметь ничего общего с этой наркоманкой. Одно дело – покуривать «травку»и совсем другое – закидываться героином. Это могло кончиться очень плохо.

Дрожа от холода в своем коротеньком платьице, она снова отступила под козырек отеля.

– Вам нужно такси, мисс? – спросил ее молодой швейцар в ливрее.

– Нет, спасибо, – ответила Саммер, качая головой.

– Простите, вы, часом, не из девочек Нормана Бартона? – спросил швейцар, придвигаясь ближе.

– Что-что? – бросила Саммер, одаривая парня таким взглядом, от которого он должен был покрыться инеем изнутри и снаружи. – Я живу здесь со своими родителями.

– Извините, мисс. – Швейцар смущенно попятился.

В этот момент к дверям отеля подкатил лимузин с тонированными стеклами, и из него, как чертик из табакерки, появился сам Джонни Романо, знаменитая кинозвезда.

Несмотря на то что с ним было сразу четыре девушки, он многозначительно поглядел на Саммер и подмигнул.

– Привет, цыпочка, – бросил он, проходя мимо нее.

«Что это с ними со всеми, – подумала Саммер мрачно. – Одной девчонки им уже недостаточно, подавай им сразу десять!»

Все же она заглянула в лимузин, надеясь увидеть за рулем Джеда. В этом случае она была бы спасена, но нет – за рулем сидел старый скрюченный негр. Конечно, Саммер могла бы позвонить Джеду по телефону, но она не помнила его номера.

Подавив вздох, Саммер прислонилась к холодной колонне, поддерживающей козырек над входом в отель. Она продрогла до костей, кроме того, у нее слегка кружилась голова. Эх, не надо было ей брать ту дурацкую таблетку, которую всучила ей Тина.

И Тина была не единственным разочарованием Саммер за сегодняшний день. Больше, чем на свою неверную подругу, она негодовала на Нормана Бартона. Он сам дал ей свой телефон и просил позвонить; он заставил ее поверить, что они могут быть счастливы вдвоем, и в своих фантазиях Саммер уже видела себя без пяти минут миссис Бартон… Но сегодня она убедилась, что он ничем не лучше остальных. Просто одуревший от кокаина развратный козел… Или, учитывая его сходство со щенком сенбернара, развратный кобель. Хорошо еще, что она узнала об этом сравнительно рано – до того, как она позволила себе увлечься им еще больше.

Саммер вздрогнула от холода и обхватила себя за плечи руками. Что же ей теперь делать? В Лос-Анджелесе она была совершенно одна; ей даже негде было переночевать, а все ее вещи и деньги как назло остались в квартире у Тины.

– А где твои родители? – спросил молодой швейцар, снова подходя к ней. – Они знают, что ты тут?

– От любопытства кошка сдохла, слышал такую пословицу? – надменно спросила Саммер.

– Извините, принцесса, – с насмешкой отозвался швейцар.

– Я на тебя пожалуюсь! – с негодованием воскликнула Саммер.

– Валяй… – Он фыркнул. – Я буду, конечно, жуть как огорчен, если потеряю эту дерьмовую работу.

– Если тебе так хочется знать, – сменила гнев на милость Саммер, – я поругалась с предками.

– Все равно это не причина, чтобы шататься по городу одной. Во всяком случае такой девушке, как ты, – сказал он. – Вот что, принцесса, я через час сменяюсь, так что, если хочешь, подожди меня. Потом я отвезу тебя, куда тебе надо.

– Мне некуда идти, – призналась Саммер.

– Можешь пока остановиться у меня.

Саммер с негодованием фыркнула, и швейцар рассмеялся.

– Разве я похож на насильника или извращенца?

Саммер внимательно посмотрела на него. Этого парня нельзя было назвать привлекательным в общепринятом смысле слова, хотя в нем, безусловно, было что-то от Тома Круза. Такая же зубастая улыбка, такой же ежик коротких волос… Нет, конечно, он не был похож на Нормана Бартона, но у Саммер все равно не было никакого выбора.

– Ты, наверное, безработный актер, – предположила она.

– А вот и нет. Я художник. Мне нужно платить за аренду студии, вот я и работаю здесь.

– Какой художник? – переспросила Саммер, не вполне понимавшая, о чем идет речь.

– Я рисую портреты. Маслом или пастелью. Честно говоря, мне хотелось бы нарисовать твой портрет, если ты не против.

– И, конечно, в обнаженном виде, – заметила Саммер, чувствуя, как у нее снова повышается настроение.

– Запомни: это ты предложила – не я.

– Не дождешься, – отрезала Саммер и хихикнула почти весело.

– Так тебе нужно перекантоваться эту ночь? – спросил парень.

– О'кей, – вздохнула Саммер, всем своим видом показывая, что она просто подчиняется неизбежности.

Он кивнул.

– Жди меня в баре. Я буду через час… нет, уже ровно через пятьдесят минут.

Дом Никки в Малибу был пуст.

– Может быть, Мик что-то знает? – спросила Никки, чувствуя, что еще немного, и она разрыдается от отчаяния. – Ты знаешь, где он живет?

– Да успокойся ты! – слегка прикрикнул на нее Айден. – Я знаю Мика: после вечеринки он пойдет по клубам, и так – до самого утра. Если хочешь, можешь позвонить ему и оставить сообщение на автоответчике.

– Но я не могу сидеть сложа руки! – воскликнула Никки. – Саммер – моя дочь! Может быть, она попала в беду, может, ей нужна помощь…

– Послушай, Ник, не пойми меня не правильно, но… Не кажется ли тебе, что твои материнские инстинкты проснулись несколько поздновато?