– Да, сейчас действительно рано, – ледяным тоном сообщила Никки. – А ты вчера вернулась домой по-настоящему поздно. Где ты была?

– Я? На вечеринке, – быстро ответила Саммер, пытаясь собраться с мыслями.

– У кого?

– У друзей. У меня здесь много друзей.

– А я думала – у врагов, – едко заметила Никки.

– Очень смешно! – фыркнула Саммер.

– Ничего смешного, – отрезала Никки. – И я с тобой вовсе не шучу!

– Могу я узнать, в чем, собственно, дело? – насторожилась Саммер, почувствовав грозу.

Прямой вопрос несколько смутил Никки. Решимости у нее не поубавилось, нет, просто она не знала, как лучше спросить Саммер о том, что ее волновало.

– Мне рассказали одну очень неприятную новость, – сказала она наконец. – Она касается тебя…

– А именно?

– Послушай, Саммер… – Никки присела на краешек кровати дочери. – Ты еще совсем девочка и многого не понимаешь.

Некоторые… люди, особенно здесь, в Лос-Анджелесе, могут воспользоваться твоей молодостью и неопытностью. Я хотела посоветовать тебе: не спеши бросаться в эту жизнь, это никуда от тебя не уйдет…

О боже, подумала Саммер. Неужели Никки каким-то образом пронюхала о ее поездке к Бартону? Пожалуй, это было самое худшее, что только могло случиться!

– Саммер! – Никки набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду. – Я знаю, чем ты занималась с Миком Стефаном, и должна тебе сказать… это довольно мерзко! Во-первых, такими вещами не следует заниматься с кем ни попадя, если только ты не замужем. Существуют… разные болезни. Я имею в виду не только СПИД, но и другие неприятности. От них очень трудно избавиться, влечение бывает долгим и стыдным… – Она задохнулась и ненадолго замолчала. Обсуждать проблемы секса со своей дочерью оказалось почему-то очень непросто. – Лос-Анджелес – очень опасный город, – продолжила она, процитировав кстати вспомнившиеся слова Лары. – Здесь рыщут разные типы, которые всегда готовы использовать неопытных и доверчивых девушек. И ты еще слишком наивна, чтобы самостоятельно разобраться что к чему.

Саммер страдальчески закатила глаза.

– Но мам, мне ведь уже почти шестнадцать!

– Ты что, не слышала, что я тебе сказала? Я знаю, чем вы занимались с Миком Стефаном на заднем сиденье его машины.

Саммер на мгновение задумалась. Неужели то, что она села с Миком в машину, было таким скверным поступком? Между ними ничего не было, если не считать нескольких поцелуев взасос, но мать, похоже, считала, что было, и переубедить ее сейчас могло только чудо.

– Кто тебе сказал? – спросила Саммер, жалея, что не может закурить сигарету с марихуаной. Тогда нудная нотация матери не доставала бы ее до печенок.

– Это не важно.

– Мик наболтал, да?

– Нет, не Мик.

– Впрочем, это действительно не имеет значения, – заявила Саммер, упрямо приподняв подбородок. – Кто бы это ни был, он соврал. Ничего не было, так что тебе нечего волноваться.

– Я была бы очень рада, если бы действительно могла не волноваться, – ответила Никки. – Но поскольку это, к сожалению, не так, мне придется принять меры. Сегодня в полдень ты летишь обратно в Чикаго, я уже купила тебе билет. Это мое окончательное решение.

Эта новость заставила Саммер проснуться окончательно.

– Нет! – взвизгнула она, и ее большие голубые глаза наполнились слезами. – Я не полечу! Я не хочу!!!

– Полетишь, – твердо сказала Никки. – Как миленькая.

– Но почему?! – закричала Саммер еще громче. – Почему?

Почему?! Почему?!!

– Потому что тебе только пятнадцать и ты должна слушаться отца и мать. Кроме того, тебе нужно закончить школу. И пусть этот случай послужит тебе уроком, Саммер. Может быть, когда ты приедешь в следующий раз, ты будешь вести себя… более благоразумно, как подобает разумной взрослой девушке.

– Но это несправедливо! – крикнула Саммер, выпрыгивая из постели.

– Справедливо или нет, я так решила, – отрезала Никки, и ее лицо сделалось неприступным и упрямым. Саммер поняла, что упрашивать бесполезно.

Через два часа Никки сама отвезла дочь в аэропорт и проследила за тем, чтобы она села в самолет. Вечером она позвонила Шелдону, чтобы удостовериться, что Саммер долетела благополучно.

– Что ты с ней сделала? – мрачно спросил ее Шелдон. – Саммер ведет себя ужасно!

– Я – ничего, – ответила Никки, стараясь говорить спокойно. – Это ты прислал мне неуправляемую, безответственную девчонку, которая не умеет себя вести.

– Когда она уезжала, она не была такой! – рявкнул Шелдон.

Никки с трудом сдержалась, чтобы не ответить резкостью.

– Ты же сам говорил, что я не принимала никакого участия в ее воспитании, – сказала она. – Ты у нас главный воспитатель – вот и сделай что-нибудь со своей дочерью.

Шелдон прорычал в ответ что-то неразборчивое и швырнул трубку, и Никки вздохнула с облегчением. Она свою задачу выполнила. Теперь, когда она сбыла с рук свою беспокойную дочку, она могла более или менее сосредоточиться на работе.

Они снимали «Возмездие» уже пять недель, и хотя Лара чувствовала себя усталой, фильм нравился ей все больше и больше.

Ей еще не приходилось участвовать в такой интересной постановке. Правда, Мик вел себя как совершенный маньяк. Он летал ро всей съемочной площадке, словно ведьма на помеле, и, бешено размахивая руками и поминутно роняя свои чудовищные очки, раздавал актерам десятки ненужных, как казалось Ларе, советов, однако его поистине нечеловеческая энергия все же оказывала свое действие. Больше того, Ларе порой начинало казаться, что он заражал участников съемки своей сумасшедшинкой, и все они – начиная с нее и заканчивая самым последним статистом или помощником оператора – тоже начинали понемногу отрываться от грубой тверди, поднимаясь на недоступную прежде высоту. Такого Лара еще никогда не видела. Несмотря на скромный бюджет, актеры выкладывались до конца, а этого, как она хорошо знала, мог добиться только по-настоящему талантливый режиссер.

На протяжении всего этого времени в ее жизни было только две вещи: кино и Джоуи, который теперь постоянно был рядом с ней. После той ночи, когда они выяснили, наконец, что же именно между ними происходит, он не отходил от нее буквально ни на шаг, и Лара чувствовала себя в его присутствии намного спокойнее и увереннее.

Она его любила – в этом не было никаких сомнений. С ним все было намного проще: любые проблемы переставали казаться неразрешимыми, трудности превращались в ничего не значащие пустяки, и Ларе было проще сосредотачиваться на том, что она делала на площадке.

Между тем люди, которые находились с ней рядом, были не особенно довольны. Кэсси, которую Лара с некоторых пор оставляла дома дежурить на телефоне, дулась и ворчала до тех пор, пока Джоуи не сказал ей, что она тоже может приходить на съемочную площадку. Никки совсем отдалилась от Лары, хотя формально они помирились. Впрочем, она была слишком занята, поэтому Джоуи оставался единственным человеком, с которым Лара продолжала тесно общаться.

И то, что Джоуи тоже снимался в «Возмездии», оказалось очень и очень кстати. У них даже были совместные эпизоды, и Лара поняла, что ей очень нравится работать с ним. Джоуи действительно был талантлив, но ему не хватало школы, и они помногу репетировали дома, наблюдая друг друга со стороны и высказывая различные соображения по поводу того, как лучше подать тот или иной жест, ту или иную реплику. Джоуи также научил Лару обращаться с револьвером, что оказалось весьма непросто, поскольку оружие пробуждало в Ларе слишком много неприятных воспоминаний. Как бы там ни было, с его помощью она более или менее освоилась с огнестрельным оружием, что было весьма кстати, поскольку по сценарию Ларе предстояло застрелить персонаж Айдена Сина. В благодарность за науку Лара обучила Джоуи некоторым тонкостям поведения перед камерой и рассказала ему, какую роль играет правильное освещение.

И, разумеется, каждую ночь они занимались любовью, и Лара чувствовала, как с каждым разом ее ощущения становятся все острее и изысканнее.