— Среди их предков и смертные нашего королевства, верно? Они дети обоих миров. Потомки могли об этом забыть, а вот нам забывать негоже.

Я промолчала, и Мора всмотрелась мне в лицо:

— Это ошибка. Возвращайся в Центр, а королем займусь я.

— Нет… в этом нет необходимости. — Я выпрямила спину и сделала безразличное лицо. — Я справлюсь. Честно.

— Дием, принц проницательнее, чем ты думаешь. Если заподозрит…

— Я справлюсь. С ним я точно справлюсь.

Мору я не убедила.

— Честное слово, — пообещала я. — Мне просто нужно было выговориться. Я ведь профессионал, помнишь? — Я растянула губы в ослепительной улыбке и ткнула Мору в руку. — Училась у лучших.

Мора фыркнула и повернулась к дороге, ее дрожащая ладонь и сутулые плечи по-прежнему источали тревогу. С комом в горле я наблюдала, как она ковыляет вперед.

Знала бы Мора о моих истинных планах на сегодня, тревога была бы спокойнейшей из ее эмоций.

***

Первой нас встретила гриверна.

Колени задрожали при виде ее грозной драконьей головы, упругого львиного тела и широких пернатых крыльев, раскинувшихся в небе у нас над головами. Ее внушительная тень носилась туда-сюда, пока мы шли по обсаженной топиариями тропке, которая вела к входу во дворец.

Отваживаясь поднять голову, я каждый раз перехватывала взгляд гриверны Соры — так ее, кажется, звали. Возникло престранное ощущение, что она не просто наблюдает за мной, а старается меня прочувствовать, прочитать, как книгу. Ее золотые глаза смотрели мне не в лицо, а куда-то глубже — на то, что я не была готова показывать.

— Она всегда так себя ведет? — спросила я, покосившись на гриверну.

— Нет, обычно нет. — Лицо Моры побледнело, даже заметно позеленело. — Я из-за нее нервничаю, как одноногая мышь среди кошек.

Мы приблизились к ступенькам, ведущим к двери. Острые, как шипы, когти Соры ударились о камни, когда она резко опустилась на насест у крыши, заставив Мору подскочить от страха.

— Мисс Беллатор, сегодня вы без оружия?

Оторвав взгляд от гриверны, я увидела принца Лютера: он стоял в широком арочном проходе, как всегда с каменным лицом. Инкрустированный драгоценными камнями эфес, торчащий у него из-за плеча, сверкал на утреннем солнце, эффектно подчеркивая мрачный наряд из черного жаккарда. Лютер скрестил руки на груди — плечевые мышцы напряглись, отчего и без того крепкий торс казался еще солиднее.

Ослепительно улыбнувшись, я подняла руки, чтобы показать: на бедрах оружия нет. Два своих старых кинжала я оставила дома, чтобы не привлекать внимания, в надежде, что если меня поймают в разгар операции, то я смогу благовоспитанно заявить, что ничего дурного не замышляла. С собой я взяла только кинжал Брека, спрятав его в сапоге. Если все пойдет не по плану, он станет моим единственным спасением.

— Еще подумаете, что я явилась вредить детям! — мило сказала я.

Лютер не ответил, но не сводил с меня ледяного взгляда, пока я шла мимо него в фойе.

Стражи окружили нас и обыскали сперва наши сумки, потом нашу одежду. Действовали они агрессивнее, чем прежде, то ли потому, что мы пришли к королю, то ли в отместку за мое неповиновение в прошлый раз.

Я заставила себя встретиться взглядом с Лютером, пока его люди шарили по моему телу, словно я была всего лишь вещью, которую нужно оценить; не человечнее сумок, которые они вывернули наизнанку своими грубыми ручищами. Я вздрогнула, когда чужая ладонь без нужды стиснула мою задницу. Страж хихикнул и глубже вогнал пальцы в плоть.

Мышца у челюсти Лютера дернулась.

— Довольно! — коротко сказал он.

Страж поднял на него взгляд:

— Но… ваше высочество…

— Дальше я сам. — Не отводя от меня глаз, Лютер приблизился. Невероятная мощь его магии обрушилась на меня, как физический удар, и, чтобы устоять на ногах, мне пришлось упереться пятками в пол.

Он убрал руки с груди, ладони замерли у моих бедер.

— Вы позволите?

Я изогнула брови:

— Теперь вы разрешение спрашиваете?

— Еще подумаете, что меня не учили заручаться согласием женщины.

Глаза Лютера вызывающе заблестели, словно говоря: «Ты не единственная, кто помнит нашу предыдущую беседу».

Я дернула плечом, скорее приглашающе, чем равнодушно.

— Досматривайте, если это необходимо.

Лютер еще секунду смотрел мне в глаза — как раз успел разглядеть напускное безразличие и обратить его себе на пользу. Ему хватало одного пристального взгляда, пронзительного и острого, словно кинжал, чтобы обескуражить меня. Меня это бесило.

Еще сильнее бесило, что Лютер понимал это и мастерски использовал против меня. Еще один козырь, который я покрыть не могла.

Руки Лютера легли на мои запястья. Тепло крупных ладоней просочилось сквозь хлипкий материал моей туники, казалось, что они касаются голой кожи. Лютер наконец отвел взгляд, вырвав у меня шумный выдох, но я пуще прежнего чувствовала себя его пленницей.

Обжигающе-горячая река текла следом за его ладонью, проворно скользящей вдоль моего хребта. Его пальцы широко распластались у меня на спине, затем скользнули к ребрам. Большие пальцы медленно обвели полукруг под грудью, достаточно далеко, чтобы не нарушать приличия, и достаточно близко, чтобы мы оба затаили дыхание.

Затем ладони Лютера прошлись по изгибу моих бедер к низкому поясу брюк. От интимности происходящего, особенно в присутствии Моры и стражей, у меня жарко защипало в местах, о которых я отчаянно старалась не думать.

— Без комментариев? — спросил Лютер, опускаясь на колени. — Я разочарован.

— Я так наслаждаюсь видом, что комментировать некогда.

Я рискнула посмотреть вниз, ожидая увидеть ту же мерзкую ухмылку, что и у охранника, но в кои-то веки Лютер казался не менее смущенным, чем я. Если бы моя кожа не грозила воспламениться с минуты на минуту, я с удовольствием понаблюдала бы, как он корячится. Да еще и на коленях!

Пальцы Лютера сжали мои бедра, большие пальцы легонько надавили на обтягивающую кожу брюк. Я старалась дышать глубоко и ровно, хотя остро чувствовала, какая именно часть моего тела находится в считаных дюймах от его лица.

— Жаль, я не в платье, — пробормотала я.

Ладони скользнули выше, и у меня перехватило дыхание. На долю секунды наши глаза встретились. Лютер промолчал, но, клянусь, его пальцы сильнее сжали внутреннюю поверхность моего бедра.

Твердая рука скользнула вниз по ноге, на выпуклость икры, коснулась лодыжки, затем переместилась на другую ногу. Принц уже начал подниматься, когда его ладонь задела верх голенища моего сапога.

Мы оба замерли.

«Проклятье! Кинжал Брека».

В отличие от моих обычных кинжалов, этот клинок мог причинить реальный вред и Лютеру, и королю. Если принц найдет его, мне не отшутиться и не оправдаться. Его пальцы легонько очертили контуры ножен, и у меня сердце упало. Брек сделал их поразительно тонкими, почти невидимыми случайному наблюдателю, однако Лютер оказался ко мне слишком близко для случайного наблюдателя.

Я открыла рот, чтобы выдать какое-нибудь сбивчивое объяснение, но, прежде чем успела заговорить, Лютер убрал руки с моей ноги.

Он поднялся, окинул меня долгим, молчаливым взглядом, потом отвернулся:

— Берите свои вещи и следуйте за мной.

Выпученные глаза Моры были красноречивее тысячи слов. Я быстро подхватила наши сумки, Мора вцепилась в мою руку и потащила за принцем к лестнице.

Мой мозг попытался осмыслить то, что я едва-едва не прокололась. Лютер обо всем догадался, в этом я не сомневалась. В его глазах я прочитала четкое понимание ситуации. И предостережение.

Тем не менее… он отпустил меня, не сказав ни слова.

Почему?

Я не могла позволить себе долго раздумывать над этим. Пока Лютер вел нас вверх по разным лестницам, я боролась с беспорядочными мыслями в попытке сосредоточиться на окружающей обстановке.

«Проникнуть во дворец было легкой частью, — напомнила себе я. — Настоящие испытания начинаются сейчас».