Я держала голову высоко и гордо, но под маской притворной уверенности съежилась, на все сто процентов чувствуя себя мошенницей.

— Надо было мне хоть одеться по случаю, — тихо сказала я.

— Не позволяй их презрительным взглядам тебя одурачить. Потомкам нравится, когда смертные одеты в обноски. — Лицо Генри было жизнерадостным, но какая-то горечь в голосе чувствовалась. — Когда мы слишком чистые и опрятные, они становятся подозрительными. Начинают думать, что мы не знаем свое место.

— Ты когда-нибудь был в доме Потомка? — спросила я.

— Дальше парадной двери меня никогда не пускали. У тебя есть преимущество — тебе станут доверять больше и как девушке, и как целительнице.

Я поморщилась. Как целительнице.

Со своим решением нарушить священные клятвы до конца я еще не примирилась. Всю ночь я лежала без сна, боролась с совестью, безуспешно пытаясь игнорировать воображаемую ругань моей матери.

Сегодня я пересекала черту невозврата. Я молилась, чтобы это стоило всего того, чем я жертвовала.

Шумно выдохнув, я растолкала сомнения по тайникам мыслей, что в последнее время делала настораживающе часто.

— Откуда ты вообще узнал, что его дочь заболела? И откуда узнал, что они пошлют за целителем?

Генри поскреб затылок:

— Мы внимательно следим за всеми основными Потомками. Ждем и следим, не возникнет ли подобная ситуация. Ну, на всякий случай.

— Вы ждете, когда заболеют их дети?

— Мы ждем любого повода, по которому они могли бы пригласить к себе в дом смертного.

Я изогнула бровь:

— Не странно, что он вызвал целителя через два дня после того, как я вызвалась помогать? Странное какое-то совпадение…

— Благословение Старых Богов — вот что это такое. — Генри пожал плечами. — Когда они дают такой шанс, его нужно использовать.

Я нахмурилась, но взгляд Генри был устремлен на роскошное поместье, которое начиналось за поворотом дороги и кончалось где-то очень-очень далеко.

— Эврим Бенетт — глава Дома Бенеттов, одного из Двадцати Домов, контролирующих наше королевство, — пояснил Генри. — Он поставляет большинство оружия в Эмарионе. Если бы мы перехватили одну из партий и передали ее в руки смертных, а не Потомкам, это очень помогло бы уравнять шансы. — Генри повернулся ко мне, прижал ладони к моим щекам и притянул меня к себе. — Сегодня ты можешь спасти много жизней.

Я кивнула:

— Я могу это сделать и сделаю.

— Хорошо. — Генри быстро поцеловал меня и отпустил. — А теперь иди. Я зайду через несколько минут и буду ждать неподалеку. Запомни: нужно просто войти и выйти обратно целой и невредимой. Потасовки не устраивай.

— Разве я когда-нибудь устраивала потасовки? — спросила я и тут же напоролась на недовольный взгляд Генри.

— Я серьезно, Ди. Это не те переплеты, в которые мы попадаем в Смертном городе. Потомки каждый день убивают подобных нам, и им хоть бы хны. Если хочешь сражаться с ними, нужно учиться сливаться с ними, а не выделяться. — Что-то в его словах пришлось мне не по душе, словно далекое пианино взяло фальшивую ноту. Голос внутри меня тоже задребезжал от отвращения.

Я согнула ногу, нащупывая кинжал Брека, давящий мне на икру, — единственное оружие, которое я удосужилась взять с собой. Я никогда не призналась бы Генри, но, если возникнут проблемы, их будем решать я и мой кинжал. Я скорее умру, чем впутаю его.

Я повела плечами и посмотрела на дом Бенеттов:

— Пора стать шпионкой.

***

— Ты кто такая, чтоб тебя?

Когда тебе хамит ребенок в шелках — в этом есть что-то унизительное.

Мальчик в дверях взирал на меня из-под шапки кудрей цвета белого золота, кобальтовые глаза смотрели на мой изношенный наряд с откровенным презрением. Судя по виду, он едва вошел в подростковый возраст, но держался с незаслуженной самоуверенностью мужчины куда старше.

— По-моему, кто-то из вашей семьи вызвал целителя, — ответила я.

— И нам прислали тебя?

— Я могу уйти, если хочешь лечить больного сам.

Мальчик промолчал, глядя на меня с прежним высокомерием.

Я пожала плечами и развернулась:

— Как пожелаешь.

— Подожди. — Мальчик открыл дверь шире. — Если прислать больше некого, тогда входи.

Я прошла вслед за ним в переднюю, стараясь не глазеть на бесконечный розоватый мрамор от пола до потолка. В отличие от дворца с яркими красками и броской отделкой, этот дом источал сдержанную элегантность. Все вокруг блестело, натертое до зеркального блеска. Поддерживать чистоту таких оттенков белого и кремового по карману лишь самым богатым. Среди этого великолепия я напоминала комок грязи, упавший на свадебное платье.

— Стой! — приказал мальчик, повернувшись к соседнему коридору.

Я стиснула зубы: мной командовали как бездомной собакой! Чувство вины за то, что предстоит предать эту семью, быстро улетучивалось.

Едва он исчез из вида, я тихо двинулась следом. Длинный, обрамленный колоннами коридор утопал в солнечном свете, льющемся в стеклянные арочные окна. Вдоль стен тянулись раскрытые двери. Большинство комнат предназначалось для развлечения гостей — в одних на добрую милю тянулись обеденные столы из молочного кварца, в других на алебастровых пьедесталах стояли королевские бюсты.

В конце коридор разветвлялся в две стороны. Слева от меня звон кастрюль и сковородок смешивался с летучим ароматом копченого мяса и экзотических пряностей. Я повернула направо и бесшумно углубилась туда, где в дальней комнате гудели голоса.

— В последних трех партиях не хватало половины заказанного. Если в Софосе не поторопятся с исследованиями, нам останется только…

— Отец?

— Не сейчас, Лоррис. О чем бишь я? Ах да, нам придется договариваться с Умбросом. У меня нет желания связываться с их шалавой-королевой и ее армией секс-рабов, но передай Дориэлу, что, если придется, я буду…

— Мм, отец…

— Я сказал, не сейчас. — За недовольным рыком воцарилась пауза. — Если в Софосе не могут найти достойный ответ на взрывчатку повстанцев, я отыщу тех, кто найдет. Слишком много золота я вложил в заказы из Мероса и Фортоса, чтобы позволить чему-то помешать мне…

— Отец, пришла целительница для Эвани.

Громоподобное рычание.

— Парень, я похож на того, кого волнует проклятая Кланом целительница? Мать свою разыщи!

— Но, э-э-э… мама сейчас на ланче в Доме Гановерров.

— Тогда сам этим займись. Я что, должен тебя за руку отвести в комнату сестренки?

— Н-нет, отец, я…

— Тогда убирайся из моего кабинета. И если к нам не постучит сам король Ультер, никогда больше не беспокой меня во время деловых встреч.

Снова пауза, потом тихое: «Да, отец».

Легкие шаги двинулись к двери. Я побежала по коридору в переднюю, вернувшись на место, как раз когда вновь показался мальчик.

Опущенные глаза Лорриса сверкали обидой и гневом. Вопреки тому, что он был со мной груб, в сердце шевельнулось сочувствие. С таким отцом неудивительно, что паренек стал дерзким упрямцем.

Лоррис прищурился, рассматривая мои глаза:

— Не знал, что в Люмносе есть целители-Потомки.

В кои веки я не опровергла такое предположение.

Я пожала плечами:

— Меня мать научила. Интересный способ скоротать пару десятилетий.

«Так ведь выразился бы один из Потомков, да?» — подумала я.

— Из какого ты Дома?

— Что?

— Твой Дом. Из какого ты Дома?

У меня сердце упало. Я достаточно разбиралась в устройстве общества Потомков, чтобы знать: они делятся по семейному наследию; статус каждого Клана определяется социальным положением, но помимо королевского Дома Корбуа, к которому даже мне не хватило бы глупости подвязаться, я под страхом смерти не назвала бы ни одного Дома Потомков.

А смерть грозила мне в ближайшее время. В самое ближайшее.

— Я живу в другой части города, — радостно ответила я, надеясь, что покажусь Лоррису скорее глупой, чем подозрительной. — Дом у нас маленький. — Я негромко присвистнула. — Ничего похожего на эту роскошь.