Полуголые девушки в кружевном белье окружили ее, держали за руки, гладили по голове и шептали ласковые слова утешения. Несколько девушек испачкались кровью. Они были куда моложе строгой женщины, которая меня встретила, — хозяйка и ее работницы, догадалась я.

Игнорируя настороженные взгляды остальных девушек, я подсела к пострадавшей:

— Я Дием, целительница. Я пришла тебе помочь

Шмыгнув носом, она посмотрела на меня:

— А я… я Пиония.

На самом деле ее звали не так, это я знала точно. Эту часть Райского Ряда с издевкой называли Садиком из-за причудливых цветочных имен, используемых местными труженицами. Эти имена удовлетворяли мужские фантазии о наивных девушках, а еще защищали уязвимых женщин от осуждения и опасно одержимых клиентов.

Я сочувственно улыбнулась:

— Рада познакомиться, Пиония. Мне очень жаль, что такое с тобой случилось.

Слезы дрожали на длинных ресницах, обрамляющих ее большие, золотисто-карие глаза.

— Синяки у меня надолго? Я должна скорее вернуться к работе, очень деньги нужны.

— Об этом не волнуйся, Пиония, — грубо сказала хозяйка, прислонившаяся к двери комнаты. — Мы о тебе позаботимся. Правда, девочки?

Другие девушки закивали в знак полного согласия.

— Можете сказать мне, что случилось? — спросила я.

— Он… он… — Плечи Пионии задрожали, и она разрыдалась.

— Клиент решил переступить черту, — ответила за нее другая девушка. — Пиония сказала ему «нет», но он попытался настоять на своем. Он несколько раз ее ударил, прежде чем мы его уби…

— Довольно, Тюльпана! — оборвала ее хозяйка.

Тюльпана потупилась и поджала губы.

Тут я заметила кровь и на полу — не лужи, а длинные алые мазки, дорожка которых тянулась к двери. Я вдруг поняла, почему столько девушек сильно испачкались в крови и почему хозяйка велела ни о чем не беспокоиться.

Как я уже говорила, девушкам из Райского Ряда не занимать солидарности.

Коротко кивнув, я стала обрабатывать раны Пионии, радуясь, что при осмотре обнаружились только царапины и синяки.

Занимаясь ранами, я втянула подруг Пионии в непринужденную беседу. Когда душа страдает больше, чем тело, смех зачастую полезнее любого снадобья, которое я могу приготовить.

Хватило одной робкой просьбы порекомендовать белье, которое удивит мужчину, с которым я встречаюсь, и девушки затеяли горячий спор о том, что лучше, невесомые лоскутки атласа или утягивающие корсеты. Даже Пиония поучаствовала в обсуждении, выдав монолог о преимуществах костюмов над пеньюарами.

— На самом деле мужчинам нужно притворство, — невозмутимо проговорила она, слезы на ее щеках быстро сохли. — Они хотят того, что не могут получить.

— Какие костюмы им нравятся больше всего? — поинтересовалась я, нанося мазь из арники ей на ключицу.

— Между прочим, они обожают целительниц. — Одна из девушек со стоном закатила глаза. — Хотят, чтобы мы притворялись, что лечим их бедные израненные члены.

Другая девушка улыбнулась мне:

— Может, одолжишь нам что-то из принадлежностей?

Я не знала, смеяться мне или плакать.

— Но больше всего им нравится, когда мы притворяемся Потомками, — заявила Пиония, и другие девушки согласно зароптали.

— Они все твердят, что ненавидят Потомков, но большинство смертных мужчин готовы отдать последний цент за то, чтобы переспать с женщиной из Потомков, — добавила еще одна девушка.

Это меня мало удивило. Для многих смертных мужчин главное в сексе — власть и контроль при том, что в реальном мире им недостает ни того ни другого.

Меня замутило при мысли о том, на что они готовы, чтобы почувствовать превосходство над женщиной из правящего класса.

— А женщины-Потомки… услуги не оказывают? — спросила я.

— Я пыталась кого-нибудь нанять, — с горечью ответила хозяйка. — Но Потомки считают себя выше нашей работы.

Одна из девушек фыркнула:

— Зато они не выше того, чтобы трахать нас. Некоторые Потомки — мои лучшие клиенты.

— И, в отличие от смертных мужчин, они не врут о том, что выпили противозачаточный тоник, — добавила другая. — Слишком боятся короля, чтобы рисковать обрюхатить смертную.

Одна из девушек всмотрелась в меня, ее взгляд показался неприятным и подозрительным.

— Я слышала о тебе. Смертная с глазами как у них.

Под ее пристальным наблюдением я расправила плечи. Даже по прошествии стольких лет внимание к цвету моих глаз нервировало.

— Ты могла бы срубить здесь кучу денег, — проговорила она. — Могла бы брать с клиентов сколько хочешь.

— И тебя они не избивали бы, — поддразнила Пиония, хотя в ее взгляде снова появилась грусть. — Они перепугались бы, что у тебя и впрямь есть магические способности.

— Ну, буду иметь это в виду, — соврала я, сложила принадлежности в сумку и протянула Пионии баночку. — Ну вот, все хорошо. Наноси этот крем на синяки, и они сойдут быстрее.

Длинные ресницы девушки задрожали, словно она вновь сдерживала слезы.

— Сколько я тебе должна?

— Это бесплатно.

На лице Пионии мелькнуло облегчение, хотя она быстро спрятала его за вызывающе надутыми губами.

— Я могу заплатить, — настаивала она.

Я встала и улыбнулась:

— Я не посмела бы принять оплату. Ваши советы стоят куда дороже крема.

Я попрощалась и вслед за мадам прошла в гостиную. Когда мы остались одни, она достала замшевый кошелек из выреза корсета.

— Ты милая девушка, но я не нищенка, клянчащая подаяния. За услуги принято платить, так устроен бизнес, и отказ от оплаты я не приму. Сколько с меня?

Я пристально посмотрела на хозяйку и обдумала свой ответ. Ее принципы были мне понятны, только наживаться на случившемся с Пионией казалось неправильным.

— Если кто-то и должен платить, то мужчина, который ее обидел, — отозвалась я, тщательно подбирая слова. — А у меня чувство, что он уже заплатил.

Хозяйка поджала губы и оценивающе оглядела меня с головы до ног:

— Знаешь, девочки были правы. С такими глазами ты могла бы заработать здесь кучу денег. Я бы брала с тебя в два раза меньше процентов.

— У меня уже есть работа.

— Целительницей будешь, когда постареешь. Красоты и молодости у тебя осталось всего на несколько лет. Лови момент, пока он есть.

— Спасибо за предложение, но мой суженый вряд ли обрадуется, если я его приму.

Маленькая ложь. Генри не был мне женихом — по крайней мере пока. Да у меня от одной мысли об этом сжималось и начинало першить горло. Но такое объяснение казалось удобнее правды.

Дело было не в работе. Я перебрала немало случайных любовников и уважала этих девушек и их профессию. Мужчины продают силу как наемники или убийцы, каменщики и плотники. Почему женщинам нельзя продавать нежность?

Правда, настоящая правда заключалась в том, что я слишком часто посещала Райский Ряд. И своими глазами видела, что здесь случается с девушками, — Пиония еще легко отделалась. И сколько бы злых мужчин ни исчезло стараниями этой хозяйки, непременно появятся другие.

Пока кто-то не изменит наше королевство, непременно появятся другие.

— Скажи мне, деточка, кто твой возлюбленный, фермер? Или кузнец? — Женщина презрительно фыркнула. — Здесь ты могла бы зарабатывать в пять раз больше, чем он. Заработала бы на путешествие или, может, на миленький домик в королевстве получше нашего. Или и вовсе сбежала бы с нашего забытого богами континента.

Я не могла отрицать того, что часть меня возликовала при мысли о заработке, который позволит сбежать из этой дыры и отправиться на поиски приключений. Как целительница я могла только едва сводить концы с концами в Смертном городе.

Но как же отец? Брат? Генри? Мора? Мама?

Я вздохнула:

— Спасибо, но я не могу.

Хозяйка пожала плечами и спрятала кошелек с монетами обратно в корсет.

— Как хочешь. Как бы там ни было, старайся для себя. Не выбирай убогую жизнь ради убогого мужчины. Будь исключительной. Если мужчина стоящий, он тебя не осудит. А если мужчина — тот самый, он пойдет за тобой.