***

Несколько часов спустя я оказалась в непримечательной бетонной коробке склада — напевая, осматривала полку за полкой со стеклянными банками, содержащими разнообразные ингредиенты. Армия создавала запасы медицинских продуктов, распространенных во всех девяти королевствах, и Мора заранее отправила в Фортос список того, что заканчивалось у нас в Центре.

— Спасибо, что пустили нас! — крикнула я из ряда с пушистым сухим мхом и закручивающимися полосами пепельной древесной коры. — Для смертных эти ингредиенты сейчас дефицит.

— Для Орели все что угодно, — ответил грубоватый, но добрый голос. — Я ей стольким обязана, что не перечесть. Позволять ее дочери время от времени обдирать меня как липку — самое малое из того, что я могу сделать.

— Леона, мы пытались тебе заплатить. Много раз.

— Ой, я тебя умоляю! Какой толк от денег Беллаторов в наших краях? Попробуй я их взять, того и гляди явится святой Фортос собственной персоной и сразит меня наповал.

Я попыталась представить, что грозный Потомок бог-воин Фортос пошевелит хотя бы пальцем, чтобы защитить смертных, даже таких уважаемых, как мои родители. Это было настолько невероятно, что я чуть не расхохоталась.

— Как дела в Люмносе? — спросила Леона. — По слухам, дни вашего короля сочтены.

— Правда? — спросила я, изобразив невежество.

О болезни короля я знала от Теллера и Генри, но была по-прежнему связана клятвой не распространяться о состоянии пациентов Центра.

— Целители-Потомки считают, что в Люмносе со дня на день сменится монарх. На моем веку такого еще не бывало.

Я не ответила.

— Насколько я понимаю, король Фортоса готов отправить к вам армию, если переход власти получится кровавым.

Такой вариант мне совсем не нравился. Солдаты, марширующие в Люмнос, чтобы взять ситуацию под контроль после смерти короля Ультера, Смертному городу точно ни к чему. Дрожа от ужаса, я гадала, как они поступят со смертными целителями, которые не сумели сохранить королю жизнь.

— Кровавым? — Когда я вышла из-за полок, Леона составляла опись разноцветных порошков, которые высились вокруг нее шаткими горками. — Почему он должен получиться кровавым? Я думала, магия Потомков выбирает наследника, и все с этим соглашаются.

— Так и должно быть, но знаешь ведь, как бывает, когда есть шанс добраться до власти.

Я негромко фыркнула. Еще одна сторона жизни, о которой я не имела ни малейшего понятия. Ничего похожего на власть у меня никогда не было.

— Потомки вашего королевства уже знают, кто будет наследником? — спросила Леона.

В памяти без спроса воскрес холодный, расчетливый взгляд принца Лютера. Стоило вспомнить, как он стоял в коридоре вплотную ко мне, как это на меня действовало — пульс тотчас сбился.

— Да, — шепнула я.

Леона изогнула бровь:

— Похоже, тебе этот тип не нравится?

— Вряд ли это важно. Не думаю, что это серьезно повлияет на мою жизнь.

«Если только будущий король Лютер не решит стребовать с меня долг моей матери».

Сделав паузу в работе, Леона долго на меня смотрела.

— Раз матушки твоей больше нет, дам тебе небольшой материнский совет. Что бы ты ни думала о том типе, держи свое мнение при себе, слышишь? Мило улыбайся и помалкивай.

На языке завертелась уйма резких ответов, но я нуждалась в помощи этой женщины и сегодня, и в будущие годы. Я одернула себя и послушно кивнула.

Леона, похоже, мне не поверила. Она оглядела склад, потом низко наклонилась ко мне, и ее голос превратился в резкий шепот.

— Деточка, послушай моего совета. Потомки могут грызться, как бешеные псы, но ничто не сплотит их быстрее, чем смертная, которая забыла свое место. — Для пущей выразительности узловатый палец Леоны ткнул меня в плечо. — И не думай, что твои смертные приятели мигом не набросятся на тебя, если Потомки потребуют.

Я подумала, не набросится ли она сама на меня, если Потомки потребуют. Совет ли ее слова или, скорее, угроза?

Я растянула губы в благодарной улыбке.

— Спасибо, что заботитесь обо мне, вы очень добры. Не беспокойтесь, не в моих интересах заводить врагов, ни среди смертных, ни среди Потомков.

Я надеялась, Леона умеет читать между строк.

Она окинула меня оценивающим взглядом, потом хмыкнула и вернулась к работе.

— Матери больше нет, но ты не раскисаешь?

Больше нет…

Жестокий вопрос. Я очень обрадовалась, что Леона не видит, как я от него съежилась.

— Стараюсь как могу использовать то, что дали мне боги, — чуть ли не машинально проговорила я, повторив слова, сотни раз слышанные от мамы.

Судя по одобрительному кряхтению Леоны, ответ был правильный.

— Ты не знаешь, что с ней случилось?

— Нет. А вы? — осторожно спросила я.

Леона покачала головой.

Я пожевала губу и продолжила расспросы:

— Мама не говорила, что собирается куда-нибудь ехать?

— Нет, ничего такого не припоминаю.

— А как насчет… — Я замялась. — Вам что-нибудь известно об услугах, которые мама оказывала одному из Потомков? Возможно… влиятельному?

Леона перестала писать, но взгляда не подняла.

— Ты имеешь в виду целительские услуги?

— Да… или любые другие.

Я затаила дыхание. Риск был большой — особенно после ее предупреждения, — но обдуманный. Если Лютеру от мамы требовались не просто услуги целителя, это могло быть связано с ее службой в армии.

Несколько пугающих секунд Леона разглядывала свои замершие руки и молчала. Я заставила себя продолжить исследование стеллажей и лениво набивать сумку, будто мой вопрос был пустой болтовней.

Проницательный взгляд Леоны наконец встретился с моим.

— Деточка, на что ты намекаешь?

Изобразить печальную улыбку оказалось несложно. Отчаяние из-за того, что мама пропала, напоминало татуировку, набитую под кожей: невидимую миру, но и неглубокую.

— Я просто ищу ответы везде, где могу.

Во взгляде Леоны появился намек на сочувствие.

— Жаль, что мне нечего тебе сказать. Иногда приходится смириться с тем, что есть вопросы, ответы на которые мы не получим.

Никогда. Поиски мамы я не брошу никогда.

— Может, еще кто-то из местных может знать?..

— Нет.

Ответ прозвучал так окончательно и недвусмысленно, что банка с радужной чешуей гриверны едва не выпала у меня из рук на каменный пол.

— Я только хотела спросить…

— Нет! — повторила Леона, на сей раз громче. — Если бы твоя мать работала на армию, я знала бы об этом. Будешь разнюхивать — и ни тебя, ни Орели это до добра не доведет. — Светло-карие глаза Леоны сузились. — Думаю, на сегодня ты собрала достаточно добра. Тебе лучше уйти.

У меня сердце упало. Прежде я не догадывалась, как отчаянно ждала от этой поездки ответов на свои вопросы. Но эта дверь захлопнулась у меня перед носом, и я чувствовала, что мама от меня еще дальше, чем прежде.

Удрученная, я поспешно засобиралась, а Леона сидела и караулила меня.

Я уже повесила переполненные сумки на плечи, когда взгляд зацепился за металлическую клетку, спрятанную в углу за стеллажами. Поразила меня не сама клетка, а всполох яркого цвета за ее прутьями. Я приблизилась. Неужели это?..

У меня перехватило дыхание.

Даже если бы огнекорень не выдал ярко-малиновый цвет, характерный пузырек-полумесяц был так знаком моей ладони, что я могла бы нащупать его вслепую. Почти каждый день своей жизни я, с негодованием и тревогой, держала его в руке.

Это было единственное лекарство, которое я не могла ни приготовить, ни купить, ни заменить чем-то. Поскольку мои запасы огнекорня покоились на дне морском, я старательно убеждала себя, что мне он больше не нужен.

Но шутки, которые подстраивал мне разум… Сияние во дворце. Волк в лесу. Как старательно я ни подыскивала оправдания, я знала, что симптомы возвращаются. Те же самые симптомы, что мучили меня все годы, — видения, странные ощущения. Вера в то, что я творю вещи, которые не должны быть мне по силам.

Магия.

В галлюцинациях я владела магией.