Лицо девушки перекосилось от боли. На виске запеклась кровь, руку она прижимала к груди под неестественным углом. Черные волосы, уложенные на макушке в замысловатую прическу из мелких косичек, испачкались в крови и каменной крошке.

Я опустилась на колени рядом с девушкой. Она вздрогнула, когда я осторожно коснулась ее руки, а обжигающий взгляд мужчины метнулся к моему лицу.

— Здравствуй! — негромко проговорила я с вышколенным спокойствием. — Я целительница, я здесь, чтобы тебе помочь. Пожалуйста, скажи, где болит.

— Разве это не очевидно? — прорычал мужчина, но я проигнорировала его, не сводя взгляд с пациентки.

— Рука болит, — ответила девушка. Ее голос звучал тихо, но плавно; взгляд был ясным, дыхание ровным — все это хорошие симптомы.

— Можешь ею пошевелить? — спросила я.

— Нет, — ответил за девушку мужчина. — Она явно сломана.

Странная сила, которую я ощутила в воздухе, окружала его и пульсировала в такт со вспышками его гнева. Она кольнула меня под ребра, но я запретила себе отвлекаться. За плечами у меня были годы общения с высокомерными родственниками пациентов. То, что один из них оказался Потомком — разгневанным, мускулистым Потомком из королевской семьи, — не могло помешать мне выполнить свою работу.

— Можешь ею пошевелить? — повторила я.

Девушка слабо покачала головой и поморщилась от напряжения.

Судя по возрасту, способность к исцелению у нее уже сформировалась, значит, вскоре девушка сумеет сама залечить травму, но я подозревала, что кость придется вправить, чтобы она срослась правильно.

Порывшись в сумке, я вытащила большую флягу с пробкой.

— Я дам тебе средство, которое поможет справиться с болью. Пожалуйста, скажи, как тебя зовут.

— Л-лили, — пролепетала девушка.

— Называй ее принцесса Лилиан, — поправил мужчина, продолжая сверлить меня взглядом.

Меня пронзило осознание. Лили, принцесса Лилиан, та самая девушка, при упоминании которой покраснел мой братишка. Наклонив голову, я посмотрела на нее новыми глазами.

— Рада познакомиться с тобой, Лили, — проговорила я, нарочно назвав принцессу по имени. Брюнет негромко заворчал. — Меня зовут Дием. Пожалуйста, сделай большой глоток этого снадобья.

Лили нахмурилась, оглядывая флягу.

— Что это?

Я одобрительно улыбнулась. С сомнением относится к неизвестным жидкостям от незнакомых смертных — умница. Неудивительно, что она понравилась Теллеру.

— Это среброчервь. Отвар из милых беленьких цветочков, которые растут на побережье. — Я приблизила лицо к ее и подмигнула. — Не волнуйся, настоящих червей здесь нет.

Лили ответила чуть заметной улыбкой, а брюнет, прежде напоминавший сжатую пружину, немного расслабился. Принцесса поднесла флягу к губам, а я осмотрела ее миниатюрное тело и заметила только глубокий порез на голове, на котором уже запекалась кровь.

Я убрала выбившуюся прядь принцессе за ухо.

— Лили, скоро тебе станет легче. Среброчервь подействует через пару минут, и до тех пор я подожду с тобой, хорошо?

Принцесса кивнула. Из темно-синих глаз покатилась слеза, оставляя влажный след на покрытой пылью щеке. Нижняя губа Лили задрожала. Она повернулась к мужчине, который продолжал крепко ее обнимать.

— П-прости. Я д-думала, что смогу ув-вести д-детей в безопасное место, прежде чем крыша рухнет.

Брюнет прижал ладонь к ее щеке и стер слезу большим пальцем:

— Ты проявила смелость, помогая другим. Никогда за это не извиняйся. Я очень тобой горжусь.

Его голос, мягкий и успокаивающий, совершенно не напоминал строгий тон, которым брюнет общался со мной. Я наконец осмелилась поднять голову и всмотреться в его лицо.

Все мысли вылетели у меня из головы. Оливковая кожа. Серо-голубые глаза. Длинный кривой шрам.

Он.

Это был он.

***

Месяцами я разыскивала в Смертном городе зацепки, которые привели бы меня к Потомку, ругавшемуся с моей матерью в день ее исчезновения. И вот он в нескольких дюймах от меня — мужчина, знающий ответы на интересующие меня вопросы. Мужчина, секреты которого моя мать использовала против него.

Мужчина, который, возможно, убил ее, чтобы те секреты так и остались секретами.

Мой взгляд метнулся к инкрустированному драгоценными камнями эфесу меча, того самого, что был при нем в тот день. Я несколько раз моргнула и потрясла головой, словно эти движения могли бы скинуть злое наваждение.

Брюнет был здесь. На самом деле. Близко — так близко.

Он явно заметил, что я на него таращусь, потому что поднял голову и перехватил мой взгляд.

На мгновение мне показалось, что в его лице мелькнуло узнавание — глаза чуть заметно расширились, ноздри вдруг раздулись.

Но секунду спустя все исчезло, скрывшись за каменной маской.

Я тут же отвела взгляд и принялась шарить в сумке.

— Мы встречались? — снова резким тоном спросил брюнет.

— Нет, — ответила я быстро.

Слишком быстро.

— Ты сказала, тебя зовут Дием? — спросила Лили. — Ты сестра Теллера?

Я напряглась, потом кивнула.

— Мы вместе учимся. Он рассказывал мне про тебя.

Я задумалась о том, насколько жестоко убьет меня Теллер за то, что я скажу дальше.

— Мне он тоже про тебя рассказывал.

Щеки Лили стали пунцовыми.

— Правда?

— Он говорит, что ты хорошо к нему относишься. Я надеялась лично поблагодарить тебя за это. Может, наша сегодняшняя встреча предрешена судьбой.

— Это благословение Клана, — проговорила Лили с трепетом.

Я отвела взгляд и плотно поджала губы. Случившееся по воле богов Потомков смертные не считают таким уж благословением, но здесь, в сердце королевского дворца, я не решалась сказать об этом вслух.

— Твой брат — смертный, который учится в академии для Потомков? — спросил брюнет, и в его голосе прозвучало странное напряжение.

Я кивнула, не глядя на него. Брюнет не сводил с меня глаз, пока я с деланой сосредоточенностью крутила в руках банку с целебной мазью.

К счастью, вмешалась Лили:

— Дядя Ультер дал ему особое разрешение учиться с нами. Теллер — самый умный парень в нашем классе. В школе для смертных его способности пропали бы попусту. — В конце фразы Лили осеклась и смущенно посмотрела в мою сторону. — То есть… Я не о том, что… Школы для смертных наверняка очень хорошие, я только хотела сказать…

Я ободряюще улыбнулась:

— Все в порядке. Я полностью с тобой согласна.

Лили шумно, с явным облегчением, выдохнула.

Мне стало интересно, кем Лили приходится этому брюнету. Он заботился о ней по-отечески, хотя выглядел чуть старше меня. Хотя Потомки лишь до наступления половой зрелости взрослеют с той же скоростью, что смертные, а потом их старение резко замедляется. Ему вполне могло быть и двадцать пять лет, и двести пятьдесят. Но его грубое покровительство казалось не родительским — может, это обожание старшего брата?

— Жаль, что с вашей матерью так вышло, — сказала Лили. — Надеюсь, она скоро вернется.

Брюнет замер. Я снова почувствовала тяжесть его пристального взгляда и на сей раз с огромным трудом удержалась, чтобы не уставиться на него в ответ.

Этот брюнет знал.

Почему-то у меня не было сомнений в том, что он знал, что случилось с моей мамой. Он не мог не знать.

В сердце у меня разгорелось дикое пламя. Боль и обвинения впились в горло и сжимали его, пока меня не передернуло от боли. Мышцы дрожали от желания броситься на него и потребовать ответы, скрытые у него в голове.

«Борись!»

Голос, тот же самый, что терзал меня, когда я разговаривала с отцом на кухне, колоколом звенел у меня в голове.

Может, это был похоронный звон.

Мои пальцы вцепились во флягу так, что костяшки побелели.

— Как твоя рука? — процедила я.

— Я ничего не чувствую — значит, снадобье действует?

Я с нажимом ощупала ее руку, осторожно приближаясь к месту, где начинались покраснение и опухоль. Лили никак не отреагировала.

— Хорошо. Сейчас я вправлю тебе кость. Больно не будет, но неприятные ощущения возможны.