– Да что происходит? – услышала недовольный голос Дайны. – Что за шум?

Женщина вышла из спальни Андиана и, заметив меня, застыла на месте.

– Давно не виделись, – улыбнулась я, медленно, но неотвратимо приближаясь к Ноар.

Она попыталась что-то сказать, но изо рта вырвалось лишь невнятное сипение. Я подошла и, размахнувшись, отвесила женщине хлёсткую пощёчину. Дайна схватилась за покрасневшую щёку и выкрикнула:

– Ты чего творишь?

– Привожу тебя в чувство, – ласково проговорила я. – Вижу, ты в шоке.

И ударила её по другой щеке.

Женщина схватилась и за неё, а потом села на пол, будто ноги отказали, и изумлённо посмотрела на меня снизу вверх. Я наклонилась к Дайне и показала ей своё запястье, на котором ярко сияла метка истинности:

– Не это ли тебя тревожит, дорогая моя подруга? – Схватила её за руку и мягко предложила: – Давай проверим, чья метка настоящая?

Стиснув её запястье, начала вливать магию, как если бы нужно было вывести пятно с одежды. Бытовое заклинание, усиленное магией драконьего огня, было явно неприятно Дайне. Женщина морщилась и пыталась вырваться, но я держала крепко и не отрывала от лица Ноар пристального взгляда.

– Мне всё равно, чьего ребёнка ты носишь, – прошептала бывшей подруге. – И мне плевать на Андиана. Делай с ним, что хочешь. Но я не позволю тебе мучить моих детей. Поняла?

– Пусти, – захныкала она, и по щекам покатились крупные слёзы. – Ты делаешь мне больно!

Я покосилась на руку женщины, отмечая, что рисунок на её коже начинает искажаться. Такого с истинной меткой не могло случиться, даже магический удар не сможет её стереть, лишь чешуя шрама смогла бы скрыть. Всё это доказывало, что рисунок на руке Дайны – фальшивка!

– Правда? – я приподняла брови. – Но я же жалкая человечка, Дайна. Как я могу сделать больно могущественной драконице? Как?!

– Пусти, – разрыдалась она и прижала вторую руку к животу. – Мой малыш… Ты делаешь больно моему ребёнку!

– Быть не может, – я отрицательно покачала головой. – Это бытовая магия, моя дорогая подруга. Она лишь может стереть пятно с твоей кожи, а вот твою чёрную душу отбелить не в силах. И тем более не причинит вреда ребёнку дракона!

– Нет, – рыдала Ноар, в отчаянии наблюдая, как исчезает рисунок с запястья. – Нет!

Когда на коже не осталось ни единого пятнышка, я отпустила руку Дайны, и женщина поспешно отползла, шипя, как побитая кошка:

– Тварь!

– Скажи это себе, – спокойно посоветовала ей и сообщила: – Кстати, я видела, как ты влила яд в чан с водой, а пузырёк бросила в мусор.

Глаза женщины расширились, рот приоткрылся, лицо побелело, и даже челюсть затряслась.

– Ч-что?

– Я видела, – склонившись, со значением повторила я и улыбнулась. – Всё это время ты считала меня мёртвой, а я следила за каждым твоим шагом. Я всё знаю, Дайна! Мне известно всё, что ты сделала. Так как же мне быть с этой информацией?

Казалось, Ноар вот-вот лишится чувств, но я знала, что этого не будет. Дайна слишком прагматичная, чтобы долго поддаваться эмоциям. И поэтому ждала, когда женщина придёт в себя после моего внезапного воскрешения. И вот взгляд драконицы стал осмысленным, а голос твёрдым.

– Чего ты хочешь? – процедила Дайна.

– Я забираю этот дом и своих детей, – ласково сообщила ей и снова показала свою метку. – А ты, будь добра, объясни своему мужу, почему он должен всё это уступить мне. Знаю, у тебя талант вешать мужчинам лапшу на уши. Так постарайся! Иначе следом за лживой меткой я сотру и твою репутацию! Мне понадобится только рассказать тайному советнику то, что поведала мне Сирини Эстелар. Ты не знала, что к ней вернулась память?

Ноар захлебнулась ужасом, а я перестала улыбаться. Тихо, но грозно приказала:

– А теперь убирайся из моего дома… Тварь!

Говорят, что окружающие ощущают силу. Она сияет во взгляде, проявляется в жесте, сквозит в голосе. Сейчас я в этом убедилась, потому как одного слова хватило, чтобы слуги вытянулись по струнке, и никто не посмел возразить. Человечке Эленари в таких случаях приходилось обращаться к супругу-дракону. Андиана боялись и уважали, а я оставалась его тенью. Меня жалели!

Теперь это ушло. Растаяло вместе с прежней Эленари.

– Вынести все сундуки леди Драконар за ворота, – приказала я, указывая на гардероб Дайны.

Женщина в это время рыдала в гостиной, теперь она вызывала жалость.

– И вызовите плотника, – холодно добавила я. – Нужна новая дверь. Немедленно!

– Что случилось? – услышала удивлённый голос Верини и вздрогнула.

Обернувшись, посмотрела на дочь, которая медленно спускалась по лестнице и недоумённо мотала головой. Когда взгляд Верини остановился на мне, дочь замерла, не дыша. Глаза расширились, рот приоткрылся, с побелевших губ сорвалось:

– Мама?

Я выдавила улыбку, хотя самой очень хотелось кинуться к дочке и заключить её в объятия. Но я не двинулась с места, лишь ответила:

– Верно. Я вернулась домой, милая.

Целый табун мыслей пронёсся, ошеломив и испугав меня. Верини обрадуется или расстроится? Спросит, где я была? Возмутится, почему не приходила раньше, если не умерла? Как посмотрит на то, что я выставляю из дома новую жёнушку её отца? Заступится за Ноар? Или же на этот раз встанет на мою сторону?

Верини медленно спустилась и, не отрывая от меня взгляда, приблизилась. Потянувшись, коснулась моей щеки, будто не верила зрению:

– Ты изменилась.

– Да, – спокойно согласилась я. – Теперь я другая.

– Ты выглядишь моложе, – зачарованно продолжила Верини. – И…

Она распахнула глаза и прижала ладонь ко рту, а потом попятилась.

Я шагнула вперёд и потянулась к дочери:

– Что? Что такое, Верини?

Уронив руки, она помотала головой и прошептала бледными губами:

– Ничего. Видимо, показалось. Это невозможно!

– Госпожа! – в дом вбежала Мели и спешно поклонилась: – Вещи леди Драконар вынесли, и уже подъехал наёмный экипаж. А ещё прибыл плотник.

– Отлично, – я решительно повернулась к Дайне. – Тебе пора. Уходи!

Женщина подняла голову, не скрывая заплаканное лицо, и глянула на меня с ненавистью и страхом. Так Дайна никогда на меня не смотрела. Её взгляд всегда был самодовольным и снисходительным, словно Ноар чувствовала себя ещё привлекательнее на фоне слабой, жалкой человечки. А мне было достаточно даже этого, чтобы назвать её отношение дружбой.

Как же я была слепа!

– Мам, что ты делаешь? – Верини коснулась моей руки. – Почему выгоняешь Дайну? Она теперь здесь хозяйка…

– Нет, – я резко развернулась к дочери и взяла её ладони в свои. Посмотрела в лицо и спокойно сообщила: – Здесь хозяйка – я! Твой отец отдал мне этот дом. А ещё доверил опеку над тобой и Мирини. Всё, что ему нужно – эта женщина и её ребёнок. Верно?

Я бросила косой взгляд на Ноар, и та гулко сглотнула. Скривившись, неохотно кивнула и с трудом поднялась на ноги. Покачиваясь, двинулась к выходу, по пути цепляясь за вещи, как колючка, от которой так трудно избавиться.

Слуги осуждающе поглядывали в мою сторону, но никто не посмел что-то сказать.

«Когда выгоняли меня, никто не посочувствовал, – я сурово пожала губы. – А ведь я прожила здесь больше двадцати лет!»

Дайна прильнула к стене, у которой собрались слуги, и, прижав ладонь ко лбу, судорожно вздохнула. До меня донеслись перешёптывания, на которые я ответила короткой усмешкой. Как легко слуги поддались на игру Ноар! Впрочем, эта женщина всегда умела создать о себе нужное впечатление.

– Этот спектакль бесполезен, – холодно сказала ей. – Ты не жалкая человечка, чтобы быть настолько слабой!

Ноар вздрогнула, как от удара кнута, злобно глянула на меня и резко выпрямилась. Я выгнула левую бровь:

– А может, это не игра? Неужели драконица покинула тебя, дорогая подруга?

Это был удар под дых. Зная, насколько горда Дайна, я интуитивно выбрала верную тактику. Оскорблённо поджав губы, женщина решительно направилась к выходу, а я скрыла победную улыбку и последовала за ней.