Боль будто отрезвила мужчину. Отпрянув, он с ужасом посмотрел на меня и тихо ахнул:
– Что?.. Что я наделал?!
– Спокойно, Фирран, – поспешила утешить его. – Отбросьте эмоции, вам сейчас нужна холодная голова. Используйте навык, которому обучили меня.
– Верно, – отпустив мои руки, мужчина резко отвернулся.
Пока господин Энедх приходил в себя, я огляделась в поисках, чем можно вытереться. Нашла платок и провела тканью по чешуе, как та вдруг начала смываться, будто нарисованная. И когда я промокнула всю кровь, то от магии Фиррана, которая скрывала метку истинной пары, не осталось и следа. А вот сама метка, к моему ужасу, стала только отчётливее.
– Выходит, Ноар всё же солгала, – с дикой смесью разочарования и надежды прошептала я. – Подделала свою метку. Значит, ребёнок может быть и от другого мужчины?
Думать, что Андиану изменила та, с кем он изменил мне, было приятно. Так ему и надо! Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Селестий, магистр академии и личный целитель Тафтов.
– Фирран!.. – в ярости рявкнул он, но осёкся при виде меня.
Взглядом мужчина кольнул моё запястье, и я поспешно завела руку за спину. Но было поздно, эльф явно всё рассмотрел.
Как можно заморозить всех одним своим присутствием? Эльф прекрасно знал ответ на этот вопрос и владел подобным навыком в совершенстве. Стояла бы перед ним человечка Эленари, упала в обморок. Я же чуть выше приподняла подбородок и произнесла как можно спокойнее:
– Приветствую вас, магистр.
«Ох, надо выделить день и прожить все отброшенные эмоции, включая и страх, который я только что магически отодвинула на потом», – мелькнула мысль.
Сердце пропустило удар. Оказывается, это быстро вошло в привычку, и теперь я была спокойна не за счёт усилий воли, как раньше, а машинально использовала магию. В этот момент я догадалась, почему дочери так себя вели. В стрессовых ситуациях они держались как могли, а дома расслаблялись и выплёскивали накопившиеся эмоции.
«Я плохая мать, – совсем приуныла, осознав причину эмоциональных качелей детей. – Не научила детей сдерживаться силой воли».
А они даже не знали, что это. Зачем? Есть магия, которая всегда выручит.
«Впредь надо ловить себя на таких моментах, – дала себе слово. – Использовать магию лишь в серьёзных случаях».
Оказалось, что драконицей быть не так просто.
А пока я укоряла себя за то, что уподобилась избалованному ребёнку, Селестий стремительно приблизился к магистру и протянул руку, едва не касаясь лица Фиррана. Моё приветствие эльф, разумеется, проигнорировал. Меня тоже.
– Слышал, ты выпил что-то у Эллиандора, – выпуская целительные нити, зло процедил эльф. – Даже самые недалёкие умом адепты знают, что нельзя ничего трогать на столе у зельевара! Что с тобой в последнее время?
Он медленно втянул свою магию обратно в ладонь, и Фирран покачнулся. Застонав, встряхнул головой и, прижав руку ко лбу, пробормотал:
– Я спросил, можно ли это пить. Но…
– Что там было? – нетерпеливо перебил эльф.
Магистр удивлённо посмотрел на него:
– А ты не понял?
Селестий скривился, будто признавать своё бессилие ему было крайне неприятно:
– Тогда бы я не спрашивал.
Вдруг Эльф резко развернулся ко мне, будто только заметив:
– А она что тут делает?
– Э…
Фирран явно занервничал, не желая отвечать. Я ловила каждое слово, не зная, что связывает этих двоих. С одной стороны, общались они, как приятели. С другой, магистр не спешил рассказывать о проверке на яд земли, которую я принесла. Не стоило забывать, что целитель видел меня в саду. В общем, я решила пока не доверять Селестию.
– Ты что-то ей сказал? – продолжал допрос эльф.
– Не могу вспомнить, – Фирран снова потряс головой, будто действительно забыл, что произошло между нами. – Кажется, да.
От взгляда, которым Селестий обжёг меня, захотелось провалиться сквозь землю. Хорошая новость, что я уловила момент, когда мне захотелось отбросить страх перед магистром в будущее. Плохая, что скрыть дрожь рук я не смогла.
Захотелось сбежать, и я, отступая к выходу, пролепетала:
– Простите, мне пора на занятие…
Представила аудиторию Файлинды и дёрнула на себя ручку двери, но та не поддалась. Заметив, что в деревянном полотне мерцали нити эльфийской магии, я гулко сглотнула.
«Теперь уже можно сбросить страх? – спросила себя. – Или лучше упасть в обморок?»
– Стой на месте, – сухо предупредил меня Селестий и повернулся к магистру: – Ты же не рассказал ей о Тафтах? Если нас разоблачат, я тебя…
Он снова выпустил свои жуткие нити, а магистр лишь покачал головой, будто всё ещё не пришёл в себя. Это было действительно страшно, и я воскликнула:
– Господин Селестий, магистр признался, что любит меня! Это всё, что он сказал. Правда!
Красивое лицо эльфа забавно вытянулось:
– Любит?
– Да, – кивнула я и, поразмыслив, добавила: – Но при этом назвал другое имя.
– Какое? – хищно прищурился Селестий.
– Эленари, – шепнула я, ощущая тяжесть в груди, будто говорила о ком-то другом.
О том, кого уже давно не было в живых.
Но когда имя сорвалось с моих губ, напряжение в комнате вмиг спало, а леденящий холод исчез. Эльф помрачнел и отвернулся, мгновенно утратив ко мне интерес. Он похлопал магистра по плечу:
– Давно пора забыть свою несчастную любовь.
Я затаила дыхание. Что?
У меня в голове не укладывалось, что этот невероятно привлекательный мужчина и сильный маг мог влюбиться в простую человечку. Когда и как это произошло? Почему до сих пор Фирран и словом не обмолвился? Отчего не признался, что помогает мне по личным причинам? Это же…
«Совершенно меняет дело!» – мечтательно улыбнулась я.
И тут же вздрогнула, вспомнив слова Селестия. О чём магистр не должен был рассказывать мне? При чём тут Тафты? И чем грозит мужчинам разглашение некой тайны? Об отце Мегара даже думать не хотелось, так сильно пугал меня его жуткий пронизывающий взгляд. Уверена, что интерес этого дракона ни к чему хорошему не приведёт.
А вот его жена была душой компании… Среди дракониц! Жалкой человечке в это окружение путь был заказан. Дайна часто навещала госпожу Тафт и, возвращаясь, с удовольствием пересказывала мне сплетни обо всех, кто входил в близкий круг этой особы. Слушать это было неприятно, но я терпела из признательности к Ноар.
«Наивная дурочка!» – тяжело вздохнула я, вспомнив, как радовалась визитам так называемой подруги.
Когда Дайна приходила, моё вынужденное одиночество чуть-чуть отступало. Поэтому даже грязное бельишко, о котором поневоле узнавала, не казалось таким гадким, как сейчас. Теперь-то я понимала, что Ноар такая же, как те жестокие сплетницы. Улыбаются друг другу в лицо, а за спиной обливают помоями своих же «подруг».
Даже мысль об этом заставила меня гадливо поморщиться. Раньше общество леди из лучших драконьих родов представлялось мне озером с красивыми лебедями, а теперь – вонючим болотом с ядовитыми лягушками и змеями.
– Сирини! – громко позвал Фирран, и я встрепенулась, пробуждаясь от нахлынувших воспоминаний. – Вы можете идти.
– Но… – я опасливо покосилась на эльфа и решила оставить наш разговор на потом. Селестий явно не собирался уходить, поэтому стоит удалиться мне. – Хорошо. Спасибо, что уделили время.
Без усилий распахнув дверь, с которой эльф убрал свою жуткую магию, я вышла из кабинета магистра. О том, что забыла представить, куда мне нужно попасть, поняла, стоя посреди тёмного коридора. Где я оказалась, понятия не имела. Хуже всего, что здесь не было ни одной двери.
Обернувшись, я рассеянно потрогала стену.
– Тупик?
Делать нечего, пришлось идти вперёд, чтобы найти хоть одну дверь и перенестись в аудиторию, где начиналось занятие. Вынув маглоб, я активировала его и проверила расписание. Недовольно щёлкнув языком, ускорилась.
Следующий урок был у самого таинственного и бессердечного магистра академии. Мои дочери до смерти боялись Калдраана, которого адепты прозвали Теневод. Он обладал самой тёмной и ужасающей магией, балансирующей на грани жизни и смерти.
