— Я не настолько изощрен в манипуляциях.

— Ха. Рассказывай. Соблазнил бедную девушку.

— Ты не была бедной.

Она улыбнулась и чуть опустила глаза.

Что она умела, так это возбуждать в нем страсть. Казалось бы, после стольких лет партнерства, когда они испробовали в отношениях всё, что только придумало человечество, один её жест, одна улыбка заставляли его точно молодого жеребца фыркать и стучать копытом. Ну и кто тут мастер манипуляций?

К счастью рядом с гостиной находилась спальня.

Они вернулись к разговору через пару часов, когда утолили распаленную долгой разлукой страсть. Впрочем, покидать кровать пока не собирались.

— Доминация красиво звучит, — еще раз согласилась Хельга. — Но одним лишь этим ты от меня не отделаешься.

— Что же ты хочешь, мое сердце?

— Думаю, нам стоит дать красивые названия флотам и эскадрам, — произнесла Хельга.

— Хорошо, — улыбнулся генерал. — Предлагай. Я исполню любое твое желание.

— Можно назвать флоты легионами.

— Легионы римлян дрались в пешем строю. Я бы хотел сохранить образ конницы. Но монгольская десятичная система слишком проста.

— У монгольской конницы были и крылья, — сказала Хельга. — Кстати, как и у римских легионов. Это хороши образ. У римлян они играли вспомогательную роль, а у нас станут основой.

— Поделим каждый легион на два крыла? — переспросил Марбас. — Согласен, это достаточно образно и довольно удобно. Агрессивный командир не любит манипулировать большим числом подразделений, он мыслит как кулачный боец — одной рукой бьет, другой прикрывает. А эскадры… у итальянцев было хорошее название сторм то есть стая.

— Эскадры назови лучше турмами.

— Турмами?

— Так назывались конные отряды римлян.

— Верно. Пусть каждое крыло будет объединять несколько турм.

Они углубились в поиск исторических аналогий. Оба они мечтали об Империи еще со студенческих времен, когда только начали тайно встречаться. Это была их игра, которая неожиданно воплотилась в реальность. Но они возвращались к ней всякий раз, оставаясь наедине.

Вызов от шкипера прервал развлечение.

— Пришла шифровка из Квиринала, мой генерал. Помечена, как срочная.

Почтовые станции находились под контролем повстанцев. Коммерческая переписка не заглохла с провозглашением Протектората Надаль, но по большей части почту теперь использовал только повстанческий флот.

— Спасибо, Марк, перебрось на мой терминал.

— Уже сделано, мой генерал, я просто предупредил о срочности. Если помешал, то прошу прощения.

— Ты все правильно сделал.

Марбас переложил подушку под спину так, чтобы принять сидячее положение и включил планшет. Найдя новое сообщение, он запустил программу дешифровки, для чего ввел кодовую фразу, которую держал в голове. Письмо оказалось от Кида Покера и вскоре он смог прочесть его.

Три года назад Кид Покер доложил ему, что Королевский флот каким-то образом научился совершать маневры в пустом пространстве. По этой причине от них ускользнул «Нибелунг». Подробностей Кид Покер не узнал, но начал расследование. Генерал дал ему карт-бланш, обещал покрыть любые расходы и оказать любую вооруженную поддержку. Около года назад, вернувшись из дерзкой вылазки на Барти, Кид попросил у него три эсминца. И получил их без вопросов.

И вот наконец, его лучший агент докопался до истины.

— Проклятье! — воскликнул генерал. — Почему столь очевидное решение больше никому не пришло в голову?

— Какое именно? — нежно улыбнулась Хельга.

Она откинула простынь в сторону, обнажив грудь.

— Королевство использует для навигации блуждающие звезды и планеты-сироты.

— Хм. Это многое объясняет.

— Да, — генерал чувствовал себя, как игрок, которого обыграли хитрым трюком.

Впрочем, все не так просто, какие-то ограничения имелись и у затерянных объектов, но все равно…

— Где нам взять астрономов? — спросил он. — Кто в наше время занимается астрономией?

— В Малом Университете Моронго наверняка занимаются, — спокойно ответила Хельга. — Они изучают все науки, даже те, что в наше время не востребованы.

Моронго был миром ученых диссидентов, не признающих политические или этические запреты на получение знаний. Со временем они во многих сферах опередили даже землян. Правда сокровенными знаниями ни с кем не делились. Для иноземных студентов на планете учредили Большой университет Моронго, с ограниченной научной программой. А последователи обучались в Малом и там, как ходили слухи, действительно изучали всё на свете.

— Верно, — согласился генерал. — Но до группы Оногоро две сотни световых лет.

— Что нам сотни световых лет? — усмехнулась Хельга.

— Ты вновь права, моя любовь. Как только разберемся с Крайтоном, наведаемся туда. Наверняка у них в запасе много интересных секретов и помимо астрономии.

— Вот такой настрой мне нравится больше, мой генерал.

— Жаль мы не сможем наблюдать за событиями на Крайтоне в реальном времени. Но мои люди будут присылать отчеты ежедневно.

— До выборов еще полно времени.

— О! Игра начнется немного раньше, любовь моя.

Доктор Хакетт рекомендовал Ивору побольше ходить при нормальной гравитации. Желательно энергичным шагом и не менее четырех километров в стандартные сутки. Хотя среди союзников значился передовой медицинский мир, сердечно-сосудистую систему восстанавливать непросто даже с технологиями Ильсона. Гораздо проще не запускать.

— Некоторые предпочитают бег, но я бы остановился на ходьбе, — сказал Кормак Хакетт. — У вас, как у большинства людей, что проводят много времени в невесомости, костные ткани ослаблены, а бег создает чрезмерную ударную нагрузку. Поэтому — ходьба.

На станции Джон Говард бегали, шагали, ездили на велосипедах и просто гуляли по главной палубе обитаемого тороида. Тюремный модуль не имел сквозного прохода по соображениям безопасности, а гражданский вполне годился для прогулок. Галерея, как её называли, превращалась то в улочки между блоками жилых комплексов, то в пассажи с магазинами, ресторанами, спортивными залами; то ветвилась садовыми дорожками идущими через оранжерею, где даже перекинули пару мостиков через пруд с карпами кои. Ивор быстро втянулся в ежедневный моцион. Во всяком случае совершать небольшое путешествие по станции ему было интереснее, чем смотреть на экран беговой дорожки в тренажёрном зале. Всё выглядело как обычная прогулка по поверхности планеты, если забывать, что под ногами только два метра наполненных водой баков, а дальше за тонкой стенкой бескрайний космос.

Точная длинна галереи, как утверждала информационная сеть, составляла тысяча двести пятьдесят метров, так что Ивор делал всякий раз три круга против вращения станции. Психологически так было удобнее. При ходьбе против вращения из-за эффекта Кориолиса организм ощущал движение как подъем вверх по пологому склону, что совпадало с пейзажем, находящимся перед глазами. При движении по вращению возникал когнитивный диссонанс — визуально вы вроде бы поднимались, а нагрузка говорила об обратном. Старожилы не обращали на эффект внимания, но Ивор привык к кораблю, где во время искусственной силы тяжести передвигались по плоским палубам или вертикальным коридорам.

Регулярные прогулки ему понравились. Не то, чтобы он чувствовал прилив сил после каждого круга, но внезапно заметил, что занятие это помогает отрешиться от административной текучки, служебной рутины, проанализировать ситуацию в целом и разглядеть перспективу. Ему даже не требовалось ставить цель, мысли сами лезли в голову.

Срочный вызов застал Ивора на пути через хозяйственно-бытовую секцию, напротив прачечной, где роботизированная система выгружала из модуля готовые комплекты постельного белья и загружала их в транспортную трубу. Почти всю бытовую инфраструктуру инженеры скрыли от глаз, но часть механизмов застеклили, видимо ради развлечения любопытных прохожих.