Наконец, перцы соблазнили Хельгу и она вновь переключилась на еду, а генерал получил возможность объяснить всё без спешки.

— Однажды мне попалась в руки книга про великого шахматиста, — произнес он, начав изложение идеи издалека. — В те времена еще не придумали компьютеров, а шахматные сражения вызывали такой же ажиотаж, как гонки на аэрокарах в узких ущельях. Так вот. Как-то раз, этому шахматисту предстояла очень важная игра. От которой зависела то ли его жизнь и свобода, то ли жизни многих других людей, я сейчас не упомню. Важно, что он играл против врага, причем играл сразу против нескольких дюжин соперников. Это называлось сеансом одновременной игры. Мало того, играть ему предстояло вслепую, то есть, он не видел игровые доски, а только получал информацию об очередном ходе.

— Круто! — согласилась Хельга.

— Как я уже говорил, он был великим шахматистом и, конечно, умел играть вслепую на нескольких досках, — продолжил рассказ генерал, одновременно наполняя свою чашку ароматным чаем из чугунного чайника. — Проблема заключалась в том, что он в тот момент оказался нездоров, а откладывать игру было нельзя.

Марбас сделал пробный глоток и остался доволен.

— Великий шахматист умел вычленять главное, а главное заключалось в том, что ему требовалась общая победа, а не победа в каждой отдельной партии. И тогда он стал упрощать ситуацию. Он предлагал соперникам ничью в самых запутанных случаях, оставляя наиболее простые позиции для дальнейшей игры. Ничья с великим гроссмейстером выглядела почетной, на неё многие согласились. И в конце концов, выиграл в общем счете.

— Я слышала о чем-то подобном, — произнесла задумчиво Хельга. — Но, кажется, тот сюжет был комедийным. И в шахматы играл жулик.

— Возможно, — генерал улыбнулся. — Это хороший стратегический ход, его могли использовать разные люди.

— То есть, если я правильно поняла, ты сравниваешь себя с великим, но больным шахматистом. Почему?

— У тебя острый ум, моё сердце! — согласился генерал. — У нас проблема. Проблема с людьми, с квалифицированными кадрами прежде всего. Это пока не так заметно со стороны из-за масштабов нашей экспансии, но… мы находимся в шаге от поражения.

— Даже так?

— Да, дорогая. Мы не можем рассчитывать только на силу. И численностью уступаем остальному человечеству. Поэтому должны действовать с умом. Мы уже получили преимущество, отказываясь от захвата поверхностей планет. Тем самым избавили себя от ведения затяжных сухопутных сражений, непомерных расходов на содержание армейских частей, крупных формирований морской пехоты, полицейских сил. Мы флот и пользуемся его преимуществами…

На самом деле он не придумал ничего нового. Проекция силы применительно к морским империям была проанализирована еще в девятнадцатом веке, в эпоху парусников. Перенос этой стратегии в космос давал еще больший эффект. Если морской блокаде державы могли противопоставить сухопутные пути, пусть и более затратные по времени и средствам, то в космосе контроль над орбитой изолировал мир полностью. Даже радиопереговоры с соседями становились затруднены из-за длительности прохождения сигнала. Конечно, они смогут передавать пакеты информации, что будут идти десять-пятнадцать лет и больше. Но большой угрозы такие коммуникации не несли.

Это высвобождало для генерала средства, давало возможность сосредоточиться только на флоте. Лишь морская пехоты имела пока ограниченное применение.

— Так вот, — продолжил генерал после паузы. — Объявляя доктрину, я ещё более упростил ситуацию, чтобы концентрировать ресурсы на важном. Предоставляя протекторат, мы получаем ряд миров, которые в противном случае пришлось бы завоевывать и удерживать. Автономия даже сотни планет никак не отразится на общих планах, а мы сможем использовать их торговые связи, их орбитальную инфраструктуру вместо того, чтобы ставить на все позиции доверенных людей. В конце концов, пусть в строгом имперском саду будет несколько клумб с экзотическими растениями.

— Если ты когда-нибудь не уколешься о ядовитый шип, — заметила принцесса. Ей идея явно не нравилась.

— Ну, протекторат предусматривает отказ от флота и дипломатии. А шипы будут держать меня в тонусе.

— Как скажешь, мой герой.

Принцесса, наконец, окончательно насытилась и откинулась на спинку кресла.

— Что до нехватки людей, то я бы подождала, — произнесла она. — Когда миры деградируют до уровня средневековья, у их населения сразу появится интерес к службе в имперских войсках.

— Это так, мое сердце. Если бы у нас имелось лишнее время… если бы деградирующие миры могли сохранить квалификацию… Но они обязательно растеряют всю компетенцию, связанную с космосом. Однако, кажется, я нашел решение.

Генерал взял пульт и активировал проекцию со схемой сектора Денеб. Затем маркером отметил одну из звезд.

— Ирис? — принцесса прочла сопроводительную надпись.

— Крайтон — то, что нам нужно, — сказал генерал. — Огромное население не знающее толком, чем заняться.

— Парни из пробирки, — принцесса погладила живот. — Думаешь им можно доверять?

— По сути они глина, из которой можно вылепить все что угодно, — усмехнулся генерал. — Королевский флот вербует там специалистов, но это все равно, что добывать бизона ради единственного стейка.

Он подумал, что причиной выбора Крайтона, как базы королевского флота, являлось не только астрографическое положение. Возможно, проблема людей встала и перед монархистами.

— Гарру один раз поймал тебя, а в другой раз ушел от тебя. Лезть в его логово довольно рискованно, — сказала Хельга.

— Я знаю, любовь моя. Но мы можем себе позволить утратить инициативу. Подумай ещё вот о чем. Где мы спрячем нашего ребенка, чтобы он мог расти, обучаться, воспитываться в безопасности и вдали от дворцовых интриг? В мирах обреченных на деградацию? Они не смогут дать ему нужный уровень. В центральных мирах? Он будет находиться под прицелом враждебных спецслужб. А на Крайтоне сотни центров обучения, тысячи квази-семей с большим разбросом генотипа. Среди них легко спрятать кого угодно. И довольно просто отслеживать из-за их централизованной системы. У нашего сына будут лучшие менторы и семь братьев и сестер, которые будут ему верны даже не зная, что он император.

— А если мы проживем дольше, чем принц повзрослеет? — она улыбнулась.

— Поступит на наш флот простым офицером.

— Что ж… Двинем на Крайтон прямо сейчас?

— Флот пока не готов. А мы можем упустить подходящий момент.

— Подходящий момент? — удивилась Хельга.

— Мир можно покорить не только с помощью силы. Но и политикой.

— Ага, протекторат, — догадалась Хельга. — Почему ты уверен, что они примут его?

— Я же говорил, что провел здесь несколько важных встреч. Вскоре на Крайтоне состоятся национальные выборы. И я сделал ставку. Если дело выгорит, мы тогда же сможем провозгласить Империю.

— Да уж, — согласилась принцесса. — В парадигме восстания давно стало тесно. Пусть мы продолжаем войну с монархистами, наши цели давно изменились. Ты уже придумал название?

— Хотел посоветоваться с тобой. Я склоняюсь к двум вариантам: Ассамблея и Доминация. Первое подчеркивало бы стремление пересобрать человечество на новых принципах, второе отражало бы идею нашего доминирования в космосе.

— Если ты хочешь устроить очередную парламентскую говорильню, назови Ассамблеей, — фыркнула Хельга. — Я понимаю, что ты вкладываешь в это слово иной смысл, но люди не станут разбираться в твоих мотивах, они подтянут старые стереотипы, так им проще. А стереотипы имеют свойство прорастать сорняками.

— Всё так, любовь моя.

— Что же касается Доминации, то это слово может напугать нейтралов, зато даст отличный ориентир для потенциальных сподвижников. Я бы остановилась на нем.

— Решено, — Марбас улыбнулся. — Ты права, душа моя.

Принцесса задумалась и нахмурилась.

— Ты специально подкинул мне эту задачку, чтобы загладить вину.