Однако все это не имело значения в пространстве транзитной системы, где перекрытие всех вариантов проведения коррекции, потребовало бы числа мин с семнадцатью нулями, если не больше. Это был заведомо проигрышный вариант. Поэтому никто и никогда не ставил минных полей в реальности, а рассматривали их на уроках тактики лишь как гипотетический пример.

Примерно такие аргументы и прозвучали в ответ, но Марта не случайно числилась среди лучших выпускников училища.

— В данном случае, нюанс заключался в том, что патрульный корвет может засечь вектор ухода противника в гиперпространство довольно точно, — сказала она. — А значит и выход окажется на определенной линии. Ну, с погрешностью в пятьдесят тысяч километров, не больше. И времени на передачу данных в другую систему и постановку полей будет достаточно.

— Но линия, это не точка, — возразил Вальтер Донован.

— На линии можно расположить последовательно несколько десятков кольцевых минных полей. С радиусом в пятьдесят тысяч на каждое потребуется… ну около трехсот мин для гарантированного поражения.

— Если мы узнаем точный вектор, то можем просто отправить крейсер.

— Да, но крейсеров не напасешься на все системы, в то время как постановщик мин, можно быстро сделать из обычного транспортного корабля.

— Все же нужно учитывать, что противник даже идя по предсказуемому вектору может выйти где угодно. Пять, шесть миллиардов километров вашими ведьмиными кругами не перекрыть.

— Да. Но обычно при медленных скоростях стараются выйти ближе к звезде, чтобы точнее прыгать. А кроме того, он будет лететь многие миллионы километров, совершая коррекцию. Если разместить поля через каждые три миллиона километров в обычной зоне не далее миллиарда от звезды, то какое-нибудь он наверняка заденет.

— Если бы он летел по прямой, но ведь он заложит дугу, чтобы уйти в другую систему.

— Верно. Но стратегия медленного проникновения будет базироваться на небольших углах коррекции.

— А если вместо минного поля будут корабли перехвата? — предложила Софи. — Эскадра, которая пойдёт по нужному вектору так сказать пунктиром, выскакивая из гипера каждые полмиллиарда километров и снимая данные…

— Допустим перехватчики ожидают в одной из соседних систем и прибывают с опережением… — подумал вслух Ивор. — Вопрос, какая базовая скорость им потребуется, чтобы пройти таким образом всю систему за время, которое нужно противнику на коррекцию?

— Если взять практический радиус системы в пять миллиардов, то десять нужно пройти на скорости… Сто километров в секунду. Тогда выйдет по три минуты на гиперпрыжок и, скажем секунд тридцать на снятие данных и подготовку следующего прыжка. Ну пусть минута. По четыре минуты на полмиллиарда, на всю систему восемьдесят минут.

— Двадцать прыжков подряд шнелльбот не потянет, — заметил Донован. — Не хватит запасов энергии в накопителях. Или надо будет прыгать с горячим реакторам, но тогда нужно время на охлаждение.

— А если противник после выхода из гипера затаится и будет дрейфовать? — спросил Поль Баниистер.

— Тогда придется летать по вектору туда и обратно, пока враг не проявит себя чем-то, — не сдавалась Софи. — Подобно тому как противолодочные корабли искали подводные лодки, крейсируя на поверхности.

— На медленной скорости можно дрейфовать целую вечность, — вздохнул Ивор. — Но идея неплоха, Софи, попробуй её докрутить.

Недостатков у предложения нашлось много. Оно годилось, как отправная точка размышлений, однако, вскоре дискуссия выдохлась. И все вновь замолчали.

— Почему они раскрыли новую тактику, а не дождались пока накопят достаточно сил для решающего удара? — спросил в тишине Вальтер. — Они могли застать нас врасплох проводя крупную операцию.

— Они не собирались ничего раскрывать, — ответил Билл Фармер. — Противника случайно заметили в Путто. Если бы не это, его эскадра спокойно совершила бы диверсию и ушла обратно, не оставив явных следов.

— Допустим. Но им пришлось раскрыть и другие козыри, вроде этих дронов ПРО.

— Верно, — кивнул начальник штаба. — По той же причине.

— Должен признать, нам повезло, — сказал Ивор.

На самом деле, как он подозревал, им повезло гораздо больше. Захват «Птолемея» стал бы грандиозным провалом королевского флота.

Ивор неожиданно вспомнил, как его в бытность флайт-офицером командиры игнорировали даже когда он предлагал разумные и эффективные решения. Его рапорты наверное до сих пор хранились в самом пыльном углу архива Адмиралтейства. Он не желал поступать так же со своими подчиненными. И подумал, что стоит расширить круг привлеченных к решению проблемы.

— Билл, подготовьте приказ по эскадре. Пусть капитаны кораблей с офицерами рассмотрят различные варианты сражений в случае применения противником тактики медленного проникновения. Может, найдутся какие-то еще соображения. Позже мы суммируем их и выработаем рекомендации.

— Да, сэр.

— Уже поздно, а наш вечер затянулся. Предлагаю на этом закончить.

Несмотря на столь долгий и насыщенный день, Ивор не спешил покидать штаб. Он подумал, что союзники теперь запаникуют ещё больше и наверняка потребуют сосредоточить все силы в их домашних системах. А единственное решение, какое он видел, это напротив, увеличение глубины обороны за счет серой зоны. Флоту нужно взять под контроль весь регион Гамильтон. Только тогда он сможет противостоять подобным вылазкам.

Ивор вздохнул и сел за компьютер составлять очередной рапорт в Адмиралтейство. Он также решил написать письмо начальнику Военно-космического училища Райту. Потому что Адмиралтейство может затянуть дело или проигнорировать его соображения, но курсантам следует знать всё о новой тактике, чтоб уже во время учебы вырабатывать нужные рефлексы и придумать противодействие.

От работы Ивора отвлек писк коммуникатора.

— Сэр, я не разбудила? Это Паула Шелдон.

— Нет, я работаю. Что у вас, Паула?

— Яхта его светлости герцога Эспеланда только что вошла в пространство Ириса. Вы просили предупредить.

— Отлично! Спасибо, Паула. Как только она прибудет на станцию, пожалуйста, организуй мне встречу с герцогом.

— Да, сэр.

Королева истязала себя на беговой дорожке. Фроди так и не смог понять, отчего её не устраивает настоящая тропинка в заповеднике? Неужели приятнее пялиться в экран с синтезированным изображением ландшафта?

От раздумий его отвлек писк вызова.

— Ваше величество, барон Одрик Солович просит срочной аудиенции, — доложил камергер по коммуникатору.

Список людей, которые могли просить срочной аудиенции, находясь под воротами дворца, был невелик. Обычно запрос поступал в канцелярию и рассматривался неделями. Одрик числился среди избранных. Он был слишком ценен для королевства, чтобы игнорировать подобные просьбы.

— Зовите его, Гудлинг. Пусть ждет меня в Оружейном зале, — ответил Фроди.

Он ещё раз взглянул на бегущую Доротею, пнул штангу, до которой так и не притронулся, и отправился в душевую. На сегодня со спортом покончено. Через недельку можно будет сделать еще одну попытку. А лучше через месяц.

Стены зала, декорированного под средневековье, были увешаны оружием и доспехами. По идее экспозицию следовало бы обновить. Выбросить дурацкие реплики копий и мечей, развесить по стенам настоящие боевые трофеи. Скафандры, винтовки, куски обшивки уничтоженных кораблей противника…

Камергер впустил Одрика.

— Гудлинг, принесите нам чаю, — распорядился король.

— Какие-нибудь закуски, фрукты? — уточнил камергер.

— Нет, чаю будет достаточно, — сказал Фроди.

Он все еще злился на юного астронома. Некоторое время назад короткий, но бурный роман Одрика с Анной Норман наделал в королевстве много шума. Аристократы, чтобы о них не говорили, любили сплетни и об адюльтере новоиспеченных баронов болтали на каждом шагу. Что лишь усилило раздражение Фроди. Он был неравнодушен к Анне Норман, которая однажды, еще будучи подростком, спасла ему жизнь. Он даже немного заревновал, не понимая, по какой причине девушка отвергла ухаживания короля, но поддалась очарованию иноземного астронома? Неужели корона на голове имеет меньший вес, чем ум в черепушке? К счастью, его влюбленность осталась в прошлом. В конце концов, он сам отказался от дальнейших усилий, встретив прекрасную Доротею. Тем не менее, хотя распутство и супружеские измены считались в королевстве в порядке вещей и не требовали вмешательства, в этот раз король поступил иначе. Ради дела, разумеется.