— Я не прихватил большинство своих. Все они, разумеется, изъявляли желание все тут потрогать и посмотреть, но… у них будет время на Крайтоне.

Так как корабль возобновил ускорение, им пришлось подниматься к носовым отсекам на лифте. Они начали с них и понемногу спускались к корме, как обычно проводит смотр капитан. Не имело смысла менять устоявшийся порядок.

Ивор отметил, что многое на крейсере выглядело как на кораблях прежних проектов. То же оборудование, те же механизмы.

— Каналы маршевых двигателей вроде бы больше диаметром, — заметил он. — ОКП докладывал мне, что сигнатура мощнее и напоминает коммерческие модели.

— Так и есть, сэр, — улыбнулся Пирсон. — Чтобы поддерживать нужное ускорение со сбрасываемым баком на носу, инженеру Джонсону пришлось поставить более мощные двигатели. А поскольку военных такого размера в нашем распоряжении не имелось, он поставил гражданские, добавив к ним форсажную камеру, рекуператор энергии и всякого иного по мелочи. Каналы и магнитные кольца имеют больший диаметр, большую массу и больший расход энергии. За все это пришлось бы заплатить уменьшением боевых возможностей. Но Джонсон пошел другим путем, увеличив длину крейсера до ста сорока метров. Лишние метры ушли на дополнительный запас топлива. И все равно его хватает только на четыре с половиной тысячи километров дельты вэ. Но зато при полупустых баках мы можем выдавать два и два же без форсажа и сверхнормативного расхода топлива.

— А как экипаж справляется с ускорением, сэр? — спросила Марта. — С превышением двух же больше суток идти не рекомендуется.

— Тут мутная история, коммандер, — признался Пирсон. — Королевство подписало меморандум с одной компанией, изучающей противодействие перегрузкам. Сама она с Иджис, но проводила презентацию новых технологий на Барти.

— И что же случилось? — заинтересовался Ивор.

— Её представитель внезапно исчез, — сказал Пирсон. — Не явился на несколько запланированных встреч, даже аванс за аренду конференц-зала не забрал. Мутная история.

Пирсон подумал и добавил:

— Но наши инженеры разработали похожую схему. Какие-то наработки по физиологии взяли у союзников. И… можно сказать, получили комплекс мероприятий, позволяющий разгонять корабль на двадцати двух метрах в секунду в квадрате в течение трех-четырех суток без вреда для здоровья, сохраняя работоспособность и ясность сознания экипажа. Тренированного экипажа, разумеется.

— Круто! — сказала Марта.

Из дальнейших рассказов Пирсона Ивор понял, что класс «валькирия» стал компромиссом между двумя подходами к организации боевых порядков: узкой специализации и универсальности. Крейсер нес как ударные торпеды и мины, так и ракеты ПРО, а кроме того мог выступать флагманом, имея развитую электронику и системы управления.

За торжественным ужином, когда отшумели приветственные тосты и верноподданнические речи, они смогли поговорить об общих делах.

— Ваши доклады не пропали втуне, командор, — тихо, так чтобы слышал только Ивор, сказал Пирсон. — Адмиралтейство осознает значение региона Гамильтон, дальних патрулей, демонстрации флага и диверсий на коммуникациях противника. Основной бизнес королевства под угрозой. Перегоны стали слишком большими, а гуманистические миры боятся войны. Инженеры работают над повышением дальности и сроков пребывания в гипере. Так что королевство всерьез рассматривает вопрос о развертывании здесь Второго флота.

— Насколько всерьез? — уточнил Ивор.

— Король примет решение, как только будет построено достаточно корпусов, — сказал Пирсон. — Пока же у нас наблюдается нехватка всего. И людей, и боеприпасов, и кораблей, и даже, как поговаривают, финансов. Многие выступают за отправку сюда Черной эскадры. Но она не подчиняется Адмиралтейству, а король имеет для неё какие-то иные виды.

Они проговорили несколько часов и Ивор остался доволен разговором. С прибытием Пирсона он обрел полноценного заместителя и уже подумывал, как это развяжет ему руки для проведения операций.

Казалось бы сорока пяти дней достаточно, чтобы затормозить, выйти на орбиту Волчицы, найти и погрузить на корабли всех выживших. Однако все оказалось не так просто. Бедные обитатели разоренной планеты расползлись по поверхности точно муравьи, потерявшие королеву.

Мониторинг с помощью корабельных сенсоров и развернутой спутниковой группировки не давал точных данных. Там, где люди занялись сельским хозяйством, проблем почти не возникло — возделанные поля хорошо отслеживались с орбиты. Но не все кормились тяжелым трудом землепашцев. Где-то, вероятно, уцелели синтезаторы пищи, где-то охота или рыбалка давали куда больше продуктов питания при меньших затратах физической силы и времени. А охотничьи угодья раскинулись широко и люди распределились ради максимальной эффективности.

Развалины городов и селений добавляли путаницы. Среди на вид брошенных зданий встречались обитаемые. Где-то возводились новые постройки, но из-за утраты технологий их трудно было отличить от развалин.

А размеры обитаемой зоны планеты не уступали Земле. На Волчице не возникло океанов, только мелководные моря и озера. Однако не имелось здесь и обширных пустынь или полярных пустошей. Непригодные для жизни болота распределились по поверхности равномерно, а моря изобиловали островами, поэтому спасателям приходилось изучать каждый клочок суши.

Приборы боевых кораблей не предназначались для поиска людей на поверхности планет, транспортные суда имели ограниченный набор инструментов, а специализированных орбитальных зондов не хватало. Адмиралтейство при планировании операции в целом верно оценило объем работ, но как всегда не учло некоторых деталей. Поискам мешала облачность, природные пожары, а кроме того немало нашлось тех, кто нарочно скрывался от взоров с орбиты. Тотальная бомбардировка Волчицы повстанцами заставила её обитателей прятаться. Как люди могли узнать, что на орбите свои?

Поиск, однако, стал только началом. Эвакуация доставляла не меньше проблем. Шаттлы приходилось сажать на малоприспособленных полянках, а спасательным группам пробираться через леса или болота к деревням и хуторам.

Людей поднимали всеми средствами, что имелись в распоряжении эскадры. Даже свой личный шаттл Ада Демир отдала на общее дело. Шутка ли эвакуировать тысячи людей.

Сама графиня только однажды спустилась на поверхность и несколько часов бродила по развалинам столицы Валерии. Когда-то это был значительный город, второй по величине среди четырех королевств. От него почти ничего не осталось — ровные квадратики битого камня на месте особняков, выгоревшие сады. Только в центре, где раньше была многоэтажная застройка руины предстали перед взором графини в виде отдельных стен или осевших на груды камня верхних этажей. От этого пейзаж получался еще более зловещим.

Она бывала здесь в детстве во время семейных путешествий и теперь не узнала ни одной улицы, ни одного здания. Только Марину, как называли гавань яхт-клуба, можно было определить по развалинам. Из воды повсюду торчали мачты затонувших парусных лодок, разбитые корпуса лежали на берегу и догнивали точно выброшенная штормом рыба (сама рыба здесь не водилась, моря были слишком солеными). От здания яхт-клуба вообще ничего не осталось, а блоки из которых были сложены пирсы разбросало по округе, как фишки на зеленом сукне.

— Повстанцы предупредили о бомбардировке, но не все восприняли предупреждение всерьез, — сказал один из спасенных. — Многие так и погибли.

Штаб постоянно искал возможности повысить эффективность поисков. Они задействовали, казалось, все доступные инструменты, даже не предназначенные для подобной работы. Инфракрасные сенсоры искали следы очагов, лидары пытались заглянуть сквозь растительный покров и обнаружить скрытые строения; операторы с помощью спектральных датчиков искали среды загрязнений; программисты перебирали алгоритмы и модели, чтобы обнаружить на снимках поверхности признаки примитивной человеческой деятельности.