Действие цикла «Нибелунг» происходит в звездном Секторе Денеб, который занимает куб пространства со стороной примерно в двести пятьдесят — двести шестьдесят световых лет (2300–2500 петаметров). Сектор расположен в 1300–1500 световых годах от Земли в направлении Денеба, то есть по ходу вращения Галактики и к северу от главной её плоскости. Сам Денеб находится гораздо дальше.

Основные события пятой книги происходят в звездной группе Калаян (один из кластеров сектора Денеб).

Некоторые обитаемые миры звездной группы Калаян:

Гуншу(звезда Зун) — домашний мир корпорации по терраформингу Лу Бань Инжиниринг.

Ильсон(звезда Арамнури) — домашний мир кластера медицинских и геронтологических центров.

Тоско(звезда Квинс или Айва) малонаселенная планета землевладельцев с небольшими городками.

Черный ворон(звезда Желтый лев) — польскоязычная колония.

Тронше(звезда Тронше) мир-тусовка свободных художников, режиссеров, литераторов и пр.

Бородин(звезда Бунзен) — домашний мир компании Бородин, владельца сети заправок, сервисного обслуживания космических кораблей, заводов по синтезу метанола, палетт для реакторов и др.

Крайтон(звезда Ирис) — мир ранее принадлежащий фонду Крайтона. Одна из самых населенных планет Галактики.

Дезерет(звезда Ефер) бывший мормонский проект (секта Новая Америка).

Титуба-4(звезда Титуба) не до конца терраформированный малонаселенный мир захваченный сквоттерами.

Мадаваска(звезда Акадия) небольшая либеральная колония.

(за сто пятьдесят лет до основных событий)

Хенрик Крайтон хотел оставить по себе память. Он знал, что когда-нибудь умрет и хотел, чтобы после него осталось нечто такое, что помнили бы многие поколения. Он был богат, он купался в роскоши, но единственный его дар заключался в умении делать деньги. А деньги, по его мнению, являлись всего лишь инструментом. Он не мог написать шедевр, достойный Лувра, даже если бы заплатил за пиар; он не мог написать музыку, поэму, пьесу или создать образец для подражания в любой другой области культуры. Он считал себя мыслителем, визионером, но и сформулировать философскую концепцию, чтобы она действительно взорвала общественное мнение и заняла место среди работ Сократа и Канта, он бы не смог. Даже наняв сотню писателей-призраков.

Поэтому Хенрик Крайтон основал фонд. В принципе основать фонд мог любой миллиардер и даже миллионер. Основать и раствориться среди тысяч таких же меценатов и филантропов, о которых скорее всего забудут после смерти или после исполнения предназначения. А если и будут помнить, то только специалисты в узкой области, где усилия фонда привели к реальному результату. Однако, в отличие от тех, кто жертвовал на чужие исследования и воплощал чужие мечты, у Хенрика Крайтона имелось собственная идея. Правда реализовать её оказалось не так-то просто.

Его люди обнаружили лишь две корпорации, обладающие нужной технологией. Одна из них Life Craft Genetics располагалась в Калифорнии, США, вторая — Bio Seed Innovations держала штаб-квартиру в Меласе, долины Маринер на Марсе. Хенрик Крайтон выбрал первую лишь потому, что, как оказалось, учился вместе с одним из её мажоритарных акционеров.

Они встретились в замке Глен Эйри в Колорадо-Спрингс, который славился подходящей обстановкой для неформальных встреч и приватных переговоров. Приятели сидели в мягких креслах возле знаменитого камина с часами, который разожгли специально для них. Помимо них в замке обосновались немолодые уже участники съезда любителей снежных баранов, во множестве обитающих среди окрестных гор. Шума и суеты пожилые натуралисты почти не производили, а прикрытие было удобным.

— Revenons à nos moutons, — пошутил Крайтон, наблюдая за языками пламени. — На днях я создал фонд своего имени.

— Хотите предложить мне сделать взнос? — усмехнулся мистер Финдли.

— Я бы не стал начинать с этого разговор, Алан, — мягко возразил Крайтон. — Мое дело скорее касается вашего бизнеса.

— Вот как? Это любопытно.

— Цивилизация на пороге больших перемен. Мои аналитики предполагают, что нас ждет не просто стагнация, но смена парадигмы. Прибавьте к этому социальную апатию из-за сброса активной части населения на космический фронтир. Мало того, что человеческая популяция сокращается, на всё это наслаивается биологическое вырождение вида.

— Биологическое? — удивился собеседник. — Наша компания не отметила серьезных изменений за последние десятки лет.

— Ну, Алан, я мыслю более масштабно. Человеческий мозг уменьшается вот уже на протяжении двадцати тысяч лет. Пожалуй с тех, пор как люди перестали добывать себе пищу охотой. Вопрос времени, когда процесс перейдет черту и сработает эффект триггера, за которым мы получим новую человекообразную обезьяну. Собаки отобрали у нас охотничьи инстинкты, зрение, обоняние; затем лошади и машины забрали у нас мускулатуру. Калькуляторы отобрали умение считать, компьютеры умение думать, нейросети умение анализировать и синтезировать, искусственный интеллект взял на себя управление обществом, а медицина и генетика выключили естественный отбор. Не лучше дело обстоит и с эмпатией. Домашние питомцы заменили нам детей. Роботы и чаты с ИИ заменяют человеческие отношения. Ведь отношения вещь сложная, а секс-андроиды или компаньоны не требует сохранения баланса или компромиссов. Мне кажется очевидным, чем все закончится. Поэтому я собираюсь создать… скажем так, резерв человечества.

— Резерв?

— Что-то типа водохранилища. Только для людей.

Алан Финдли не относился к числу дураков. Он размышлял несколько минут, глядя на пламя в камине и быстро повторил тот умозрительный путь, который Крайтон прокладывал годами.

— Допустим вы меня убедили, Хенрик, — сказал Финдли. — Не настолько, чтобы вложиться в ваш фонд, над этим я еще поразмыслю и почитаю отчеты ваших аналитиков. Но мне кажется, вы пришли с какой-то конкретной идеей.

— Я хочу сделать заказ. И получить для начала сто тысяч младенцев ин-витро. Считайте, что это пробная партия.

Взгляд мистера Финдли сразу же потускнел.

— Никак невозможно, Хенрик, при всем уважении и любопытстве. Закон позволяет выращивать детей в пробирке только в конкретную семью под заказ.

— Не вопрос. Я представлю вам пару, желающую усыновить сто тысяч младенцев.

— Это не так просто, Хенрик. Семья должна предоставить гарантии что сможет воспитать ребенка, а даже с одним, знаете ли, часто возникают сложности.

— Допустим мы откроем этой паре счет на скромные десять миллиардов. Что скажете на это?

— Вопрос не только в деньгах, но в эмпатии, социализации, простом человеческом тепле. Комиссия исследует каждую семью и определяет, может ли она взять еще одного ребенка. О десятках даже речь не идет, не говоря уж о ваших цифрах. Я вам больше скажу, Хенрик, найди вы сто тысяч бедных семей, готовых в обмен на круглый счет в банке усыновить ребенка ин-витро, они вряд ли получат разрешение.

— Почему?

— Именно потому, что это покупка.

Крайтон задумался.

— Хорошо. А что если мы выйдем в юрисдикцию… ну, скажем, Аргентины или Марсианских долин?

— На Марсе действуют похожие законы. Что до других миров, то существует строгий запрет на экспорт чувствительных технологий.

— Но это ведь не военные технологии?