— Было занятно, — произнесла Марта.

Через час или полтора мысли о службе вновь стали одолевать Ивора. Маскариль много лет назад заметил, что он не мог отвлекаться надолго от работы.

— Что думаешь о лейтенантах? — спросил Ивор.

Группу молодых лейтенантов Адмиралтейство прислало несколько месяцев назад. Предыдущие ушли с повышением. Ивору удалось удержать на «Нибелунге» офицерское ядро из Монаган и Томкинса. Кроме того Рик Сэлмон получил офицерский патент. На всех троих Ивор мог положиться. Новичков как следует он изучить не успел.

Марта приподняла голову с его плеча. Как старший помощник она отвечала за боевые отсеки — торпедный, орудийный и секцию ПРО. А поскольку у Ивора много времени отнимала штабная работа, то и с остальными офицерами Марте приходилось работать чаще.

— Ну, о даме Теннант спроси у Томкинса. Как вахтенный офицер она справляется, а успехи в электронной войне лучше оценит начальник ОКП. То же самое касается лейтенанта Шармы.

Аманда Теннант поступила в училище уже после второй кампании и прошла обучение полностью при Райте. А Шарма и вовсе был выходцем с Новой Австралии. К началу восстания Марбаса он закончил второй курс академии. Во время оккупации его семья скрывались в подполье. Затем случилась внезапная Реконкиста и новое наступление Марбаса. Парень едва успел эвакуироваться. Ещё пара лет у его семьи ушло на то, чтобы обосноваться на Барти. И вот курсант недоучка получил офицерский патент от короля и оказался на «Нибелунге» в качестве начальника секции РТР.

Но наибольшее беспокойство вызывал лейтенант Бернарди. Он не учился на морского офицера и не стажировался как юнкер, а был переведен из Королевской Конной Милиции личным указом короля. Флот давно уже не практиковал насильственную вербовку или перевод из других родов войск. Но Бернарди смог вывести из себя даже Фроди. Молодой человек отличался грубым нравом, что выражалось в провоцировании малознакомых людей на оскорбление. Однажды Бернарди устроил дуэль со смертельным исходом и назначение на флот стало для него своеобразной ссылкой. Король проявил мудрость, а Ивору предстояло расплачиваться за это головной болью.

Дуэлянта назначили в торпедную секцию, так как большая часть подготовки к стрельбе все равно ложилась на ОКП или мостик, а с остальным справлялись нижние чины. Вот только теперь требовалось поставить старшим оператором не слишком уверенного в себе человека.

— Сколько у нас еще времени? — спросила Марта, проведя пальцем по щеке командора.

— Всё время мира, баронесса. Вряд ли они выловят беднягу Энея до конца вахты. А когда выловят, нужно будет вернуться на орбиту.

Ивор ошибся. Голос лейтенанта Сальваторе раздался из динамика, едва они с Мартой вернулись к объятиям.

— Сэр, мы получили шифровку от штаба эскадры.

Как командующему Ивору полагался штаб. И штаб ему предоставили. Небольшой. Он состоял всего из нескольких офицеров и дюжины специалистов.

На штабы, а флот развернул четыре территориальных командования, знающих людей не хватало тоже. Поэтому должность начальника контрразведки у Ивора занимал штатский человек, одолженный у маркиза Горского; разведкой занимался майор морской пехоты, а хозяйственными вопросами заведовал обычный чиновник, переведенный из военного министерства. И все равно целый ряд должностей остался незанятым.

Но основная проблема штаба заключалась в том, что по сути он существовал в двух качествах — как орган управления эскадрой и как центр боевого командования. И эти два качества часто конфликтовали. Потому что штабу эскадры следовало находиться на флагмане и перемещаться в боевых порядках во время миссий. В то время, как штаб целевой группы должен быть привязан к определенному пространству (территории, в сухопутных терминах) и ему следовало находиться в сосредоточии коммуникаций, подобно пауку, контролирующем паутину.

— Прочтите, если там нет ничего сверх секретного, — распорядился Ивор.

— Да, сэр. Штабом получена депеша с Новой Сигирии. Коммандер Фармер считает, что вопрос не терпит отлагательства и рекомендует созвать совещание.

— Спасибо, лейтенант. Ответьте штабу, что мы возвращаемся.

Он вызвал мостик.

— Томкинс? Это капитан. Готовьте корабль к возвращению на станцию. Мы со старпомом будем на мостике через… пятнадцать минут.

— Да, сэр. Что с оказавшимся за бортом человеком?

— Отмена задания. Манекену придется еще полетать.

— Да, сэр.

— Что ж, у нас есть целых четверть часа, — сказала Марта соблазнительно потягиваясь, от чего сползла прикрывающая её тело простыня.

— Только если мы переместимся в душ, — сказал Ивор.

— Отличная идея. Заодно и освежимся.

— Но если мы залезем туда вдвоем, ты обязательно коснешься стенок не локтем так попой.

Океаны — своеобразные аккумуляторы тепла — сглаживают экстремальные температуры, а океанские течения выносят тепло далеко за пределы тропической зоны. Поэтому на планетах с океанами люди селятся на разных широтах. Лишенные океанов планеты имеют гораздо большую площадь суши, но далеко не вся она пригодна для комфортного проживания. Климатическая система сухих планет более проста. Пригодная территория ограничена либо полюсами, либо бореальными поясами, как на Барти, либо экваториальной зоной как на Крайтоне. А за пределами обитаемой зоны свирепствуют экстремальные температуры. Там или слишком жарко, или слишком холодно.

Обычно этому факту не придают значения, потому что колонии, как правило, мало населены. Свободной территории хватает на всех. Крайтон был исключением. Вся его жизнь сосредоточилась в зоне экватора, притом что он считался самым населенным миром сектора Денеб. Перенаселение являлось редкостью для периферии, да и вообще для любого мира за пределами Земли. Однако именно по этой причине Крайтон стал одним из важнейших клиентов пенитенциарной системы четырех королевств. Преступников здесь хватало, а держать их в переполненных тюрьмах означало воспроизводить криминальный мир. Поэтому Фонд Крайтона охотно платил за аутсорс.

Из-за географических особенностей на Крайтоне практически не использовали орбиты с большим наклонением. Лишь несколько исследовательских спутников и ретрансляторов регулярно пролетали над безжизненной территорией, все остальные объекты сосредоточились в узкой полосе экваториальных орбит. Не стала исключением и тюремная станция, хотя она располагалась гораздо выше остальных, чтобы не раздражать местное население. Это стало преимуществом при размещении флота или отправлении тюремных кораблей. Всю тяжесть борьбы с гравитацией брали на себя шаттлы, которым приходилось добираться туда и обратно по много часов.

Ивор вызвал секцию связи, когда «Нибелунг» подошел достаточно близко к планете, чтобы установить со станцией лазерное соединение, а при разговоре не тратить время на паузы из-за скорости света.

— Лейтенант Сальваторе, это капитан. Будьте любезны соединить меня с начальником штаба по закрытой линии. Я буду ждать у себя в каюте.

— Да, сэр.

Билл Фармер вышел на связь через минуту, словно ждал вызова. Хотя вполне возможно, что ждал.

— Четвертый канал, сэр, — доложил Сальваторе. — Шифрование активировано.

— Коммандер Фармер на линии, — раздался знакомый голос.

— Что случилось, Билл? — спросил Ивор. — Если вы потребовали срочной встречи вместо доклада на очередном скучном заседании, значит информация важная и срочная. С чем мы имеем дело?

— Да, сэр, прошу прощения, что прервал учения, но дело действительно важное. Разведке стало известно, что неопознанная эскадра совершила прыжок из системы Путто в Гамильтоне по вектору на Салемский проход. Всего зафиксировано девять джетов. То есть, предположительно, три боевых корабля. Хотя сенсоры торгового судна, от которого мы получили данные, не отличаются большой точностью и не способны отличить сигнатуру коммерческого двигателя от военного, штаб склонен считать, что мы имеем дело именно с боевыми кораблями, причем с кораблями Марбаса.