Я последовала совету Иммэдара. Его глаза, не столь чувствительные, пострадали явно меньше. Повинуясь движениям рук Глеба, я встала и, пригнувшись, побежала. Нос резал запах гари и чего-то неестественного, химического. Уши улавливали каждый шорох, каждый посторонний шум.

— Он плавит стены до пола.

И вновь воздух затрещал, а после будто взорвался.

— Задержи дыхание! — скомандовал Иммэдар, и мы оказались в теплой воде.

Никогда бы не подумала, что моя привычка иметь в личном распоряжении искусственный источник однажды спасет нам жизнь. Я почувствовала прикосновение пальца к своим губам и распахнула глаза. Свет от слепящих вспышек проникал сквозь воду и освещал спокойное сосредоточенное лицо Глеба. Он кивком указал, что всплывет. Мне же велел ждать. Я нахмурилась. Тогда он обхватил ладонью запястье моей левой руки, а после своей. И мне пришлось его отпустить.

Ирра Эолуум-ма. Пусть нет возможности глубоко вдохнуть, я достаточно опытна, чтобы погрузиться в аншии лишь силой мысли. Я слышала мир, я видела мир, я ощущала мир – я есть жизнь, я есть суть. Я слышу голос Великой Вселенной. Кюн-Нейр аншии апар Эолуум. Ирра Эолуум-ма.

Несколько секунд могли бы показаться мне вечностью, но терпение и доверие – это то, без чего не обойтись в команде. И в браке. Мой багнак упал в воду. Я подхватила его, надела на руку и вынырнула. Глеб полулежал у края бассейна. Над головой он держал обломок двери, прикрывая меня и себя от осколков, летящих отовсюду.

— Надень тоже, — скомандовал он.

Я быстро огляделась, возле его локтя лежали его же солнечные очки.

— К окну, — приказ почти растворился в очередном грохоте.

Стараясь двигаться как можно быстрее, я надела очки, выбралась из бассейна и побежала к окну, точнее к дыре, которая теперь зияла в стене под окном. Глеб не отставал ни на шаг.

— Прыгай! — внезапно крикнул он.

И я прыгнула. А после все стихло, только тонкой струйкой в уши сочился пронзительный писк и в нос бил запах потревоженной травы. Я открыла глаза, стараясь сориентироваться в пространстве. Прямо перед моим лицом на земле лежали солнечные очки Иммэдара. Линзы треснули, в осколках плясали языки пламени. Неестественно белого пламени. Я попыталась повернуться, и хоть сердце продолжало биться размеренно, а разум с холодной точностью подмечать и анализировать каждую деталь окружающего пространства, сделала я это не сама. Глеб помог, его лицо нависло прямо над моим. Он пошевелил губами.

— Что? — переспросила я, сощурившись – белое пламя теперь слепило. — Что?

Свой голос я услышала будто издалека, он с трудом пробивался сквозь пронзительный свист.

Иммэдар обрадовался и тут же исчез из поля моего зрения.

— Стой. — Один прыжок уйя поставил меня на ноги. Жаль лишь, что в шатри не существовало приема, позволяющего вернуть полноту слуха.

Дом полыхал, повсюду на земле валялись оплавленные обломки, а мой ийнэ крадучись, бежал к подъездной дорожке, откуда нападавший или нападавшие открыли стрельбу. Я вспомнила всю земную обсценную лексику, какую только выучила за эти годы, и поспешила на помощь своему капитану. Спасатели должны были уже вылететь. Участки сада у домов не настолько обширные, чтобы соседи не услышали взрыв, оглушивший меня.

Глеб исчез из виду на мгновение. Я обогнула дом и увидела, как мой муж на бегу прыгнул на спину закутанного в черное одеяние всадника ховербайка. Когти багнака впились в плечо злоумышленника. Тот вскрикнул, но не остановился, лишь рывком увеличил скорость ховера, стараясь сбросить противника. У Иммэдара был лишь один шанс до включения силового экрана и, конечно, он шанс не упустил. Словно дикий зверь, всадник дергал плечами и спиной в попытке сбросить Глеба, но только глубже вогнал когти багнака в плоть.

Свободной рукой Глеб ухватился за кобуру на поясе злоумышленника, с силой дернул ее на себя, сорвав ремень целиком, и тут же отпрыгнул в сторону. Босые ступни подняли облачко пыли с засыпанной мелким гравием дорожки. Ховер покрылся белесой дымкой экрана и рванул к выезду. Сквозь освещенное пламенем сумеречное пространство я всмотрелась в жесты, которые начал подавать мне Глеб, пока бежал обратно ко мне.

Не думая ни о чем, я бросилась к любимому мотоциклу своего ийнэ – он держал его под навесом чуть в стороне от дома – сорвала защитный чехол и…растерялась. Ведь несмотря на все модификации у этой старинной техники сохранились ключи, и эти чертовы ключи всегда лежали в доме у самого входа. Что за бесполезный транспорт?! Как теперь быть?

— Держи, — Глеб передал мне кобуру с земным плазменным излучателем, простым и таким разрушительным. — Надень.

Он снял с руки багнак, аккуратно уложил его на гравий когтями вверх – мэйти понравится такая осторожность с уликами – и присел у мотоцикла, ища что-то под седлом.

Около минуты понадобилось Иммэдару, чтобы вытащить и скрутить провода. После чего, он поднялся, и несколько раз повернул зажигание – мотоцикл надрывно загудел. Еще пару секунд на то, чтобы вернуть провода на место, и вот уже Глеб сидит впереди меня, мы мчимся по шоссе, и я инстинктиво сжимаю талию мужа все сильнее.

В будущем буду ставить смарт подальше от дома. И выучу, как заводить байк Иммэдара без ключа. И систему охраны сделаю лучше, чем у деда Михи на свалке. Заведу сейф в полу с оружием! Лучше во всех комнатах! У Эйллы тоже!

Тугоухость, вызванная взрывом, начала отступать. Я, наконец, в полной мере услышала гул мотора и ветра, смешанный с пронзительным звоном внутри моей головы.

— Я не включаю экран, — прокричал Глеб, будто почуяв перемены во мне, — Слышишь?

— Да! — крикнула я в ответ, вглядываясь в силуэт ховера впереди.

— Как приблизимся, стреляй! Сожги задний силовой блок.

— Поняла! — Я потянулась к кобуре и достала плазму.

— Не зацепи покрытие или систему освещения. Лучше пропускай выстрел.

— Услышала!

Итак, Глеб намеревался поймать всадника ховера, соблюдая устав космофлота и законы Тала.

Я сосредоточилась на цели и замерла в ожидании, держа оружие наготове. Расстояние между байком и ховером сокращалось чертовски медленно, но все же сокращалось. Раненое плечо не позволяло злоумышленнику маневрировать: на поворотах ему приходилось сбрасывать скорость. В конце концов, когда между мной и задним силовым блоком ховера оставалось что-то около прыжка, я подняла плазму и прицелилась. Черный всадник в последний момент заметил опасность и попытался вильнуть. Его едва не занесло, но временного успеха он достиг – мне пришлось прицелиться заново. И опять, до того как я успела выстрелить, ховер вильнул, а потом еще раз и еще. Эолуум, пусть на шоссе и дальше будет так же пусто! Пусть ни один тала не встретится нам на пути!

Глебу удалось подстроиться под кривую ховера, угадывать каждый следующий поворот руля. Это был мой шанс. Сейчас! Я подняла плазму, прикрыла левый глаз и выпустила разряд. Защитный экран содрогнулся, пошел переливами и исчез. Панель силового блока начала плавно опадать, а через мгновение вспыхнула и горящими каплями лавы полилась на дорожное покрытие. Ховер заглох, рухнул на шоссе и вместе со своим хозяином завалился на бок.

— Илмера!

— Да! — Дополнительные пояснения ийнэ мне не требовались.

Как только Глеб затормозил, я соскочила с байка и в пару прыжков преодолела расстояние до поверженного противника.

Нога его была придавлена к дороге всей массой ховера. Он надрывно стонал, как не станет илла или инша. Мыслить более, что этот тала попытается бежать, не было нужды. Слишком слаб уной.

Я присела и с глубокой усталостью в сердце стянула черную маску с головы того, кто пытался убить меня и моего ийнэ.

— Эомелии Догой.

Сквозь сцепленные зубы, он прохрипел что-то невнятное в ответ.

— Вы умираете, — спокойно и даже равнодушно констатировал подошедший Иммэдар. Он присел у изголовья Догой с противоположной стороны и внимательно, сосредоточенно оглядел его глаза. Эомелии с недоверием и ужасом уставился на Глеба.