У Александра аж в горле запершило от такого поворота. Выкрасть вражеского командующего и потом запросто его отпустить. Его же за поимку имама Шамиля, фанатичного врага Российской империи на Кавказе, на руках стали бы носить. Про награды и очередной чин и говорить было нечего. Самому императору бы доложили. В самом деле, русская душа, необъяснимая, до ужаса жестокая и в то же время бесконечно милосердная. И как такое могло в ней сочетаться? Огонь и вода, черное и белое.

— … Вернувшись в крепость, я вызвал Вельяминова на дуэль, на которой и зарубил его шашкой. После этого все и пошло под откос, — он махнул рукой, глаза откровенно заблестели. — Со службы отправили в отставку, считай, что выгнали. Грозились золотое оружие отобрать, да я не дал. Дома младший брат на дверь показал. Сказал, что родовое поместье ему завещано, а меня там никто не ждал. Кинул мне в зубы сто рублей и кивнул на дорогу… Вот такая моя исповедь, — голос дрогнул. — А теперь зови своих слуг. Я их немного пристукнул, должны уже очухаться. Пусть мне руки вяжут и везите в город. Устал я, как пес неприкаянный бегать. Покоя хочу, хоть и в кандалах.

И тряхнув, вытянул руки вперед. Мол, вяжи их веревками.

Но Пушкин покачал головой. Что он дурак, такого человека терять? Это же боевой офицер, отличный стрелок, с обостренным чувством справедливости. Такой точно никогда и ни за что не продаст. Нападут, костьми ляжет, но никого не пропустит.

— А, знаешь что, друг любезный, — заговорщической улыбкой улыбнулся Александр. — Пошли-ка ко мне на службу. Деньгами не обижу, работа интересная, добрая.

Не видя в глазах особого энтузиазма от предложения, Пушкин продолжил:

— Может придется и шашкой помахать, и из пистолета пострелять в нехороших людей, в очень нехороших людей.

— А ты кто таков есть? — прищурился несостоявшийся грабитель. Похоже, серьезно раздумывал, а не согласиться ли ему на такое предложение. — Может сам такой же разбойник?

Пушкин улыбнулся так, что в возке светло стало. Давно ждал этого вопроса.

— Я? Я, любезный, Александр Сергеевич Пушкин. Может слышал? Ты челюсть-то подбери…

Почтовая станция, около ста верст от Пскова

Уже опустилась ночь. Постояльцы, приезжие уже давно спали: одни, побогаче, в комнатах, остальные в гостиной вповалку. Изредка начинали брехать псы во дворе, чуя, кружащих рядом, волков. В конюшне тихо ржали кони.

Несмотря на утомительный путь Пушкин никак не мог заснуть. Ворочался из стороны в сторону, утопая в пуховой перине. Из головы никак не шел этот поручик и его история.

— Вот уж в самом деле, очарованный странник Лескова! Мятежная душа покоя ищет, находит лишь скитаний путь… Какой-то блокбастер, в самом деле.

Он медленно поднялся с постели и замер. Его фигура, освещенная лунными лучами, напоминала, погруженного в свои думы, мыслителя.

— Это же готовый сюжет для хорошего романа! Есть все, что нужно: мечущийся герой, трагедия, драма, вопросы жизни и смерти, много и очень много пафоса. Получится просто конфетка для этого времени. Лермонтов своего «Героя нашего времени» порвет на мелкие кусочки от зависти и выбросит. Саня, садись и пиши. Чего раздумывать-то⁈

Честно говоря, руки откровенно «зачесались». Внутри поднялся «писательский зуд», нередко называемый более красиво, аристократично — вдохновение, посещение музы. Голову переполняли яркие живые картины, слова сами собой складывались в диалоги. Перед глазами проплывали герои будущего романа — мрачный имам Шамиль на фоне гор, опьяневший поручик Вельяминов в расхристанном виде, верные друзья с ружьями. Конечно же, где-то здесь рисовалась точеная фигурка черноглазой горянки, закутанной в, расшитый серебром, шелковый платок. Она казалась неприступной, чуждой, но в то же время невероятно желанной.

Его глаза остекленели, а губы шептали уже готовый строки этой истории. Словно нити у опытной вязальщицы, слова складывались в предложения, те в абзацы, а они в целые страницы.

— Александр, выходит, это и есть твой секрет? В этом твой гений? — на столике у кровати лежало небольшое походное зеркальце, в которой он сейчас и всматривался. Отражение ожидаемо молчало, никак не реагируя на все эти вопросы. Правда, в глазах проскальзывало что-то лукавое, или ему это просто показалось. — Да?

Это ведь настоящая магия, способная превращать мысли, образы, картины в нечто цельное, потрясающе ёмкое и поражающее до глубины души. Великий поэт писал так, что его Слово обретало множество оттенков. Им можно было исцелить мечущуюся душу, заставить от души смеяться, почувствовать безмятежную легкость, уязвить до глубины души, и даже убить. Истинная магия, с которой ничто другое не сравниться.

— Роман станет откровением… Я дам вам такого героя, о котором заговорит весь Свет. А потом и его самого покажу…

Благодарю за пристальное внимание. История лишь набирает обороты.

Наш герой постепенно обрастает помощниками, планами и… конечно же, врагами.

Почтовая станция, около ста верст от Пскова

За окном мороз, стекло покрылось замысловатыми узорами. Но от натопленной с вечера печки еще тянуло теплом, отчего постоялец во сне откинул одело, раскинул в стороны руки.

Столик, придвинутый прямо к кровати, завален листами, исписанными неровным почерком. Опрокинута на бок опустевшая чернильница, рядом лежат сломанные писчие перья. Следы долгой и плодотворной работы.

На самом краю столешницы бросался в глаза листок с весьма любопытным текстом, который постороннему человеку, правда, не особо был понятен.

' … Представляется весьма важным подумать о поддержке молодых дарований от литературы, математики, физики и тому подобное, которые нередко претерпевают финансовые трудности и не имеют даже крыши над головой. Если же вовремя протянуть им руку помощи, то государству будет лишь великая польза.

Прежде нужно устроить общественный совет из достойных человек, достигших больших высот в своем деле. В совет по литературе следует включать известных поэтов, писателей, в совет по математике — тех, кто известен своими трудами в математических науках. Указанным образом потребно поступить и в отношении общественных советов по остальным наукам — физике, химии, астрономии и тому подобное.

В статуте [положении о структуре] совета нужно подробно обозначить, каким образом и на каких основания будет оказываться финансовая поддержка. Предварительному и беспристрастному рассмотрению подлежат работы, материальное положение кандидатов, чтобы необходимая помощь досталась не только достойнейшему из них, но и самому нуждающемуся.

Для финансового обеспечения возможно привлечение пожертвований от промышленников, заводчиков и иных неравнодушных лиц, которые всей душою радеют за состояние русской культуры, науки и искусства…'.

Если же вчитаться повнимательнее, то многое становится ясным и понятным.

Почтовая станция, около ста верст от Пскова

Кофе был отвратительный — откровенно кислый, с плохо промолотыми крупинками зерен. Пьешь, а на зубах скрипит. Борешься с собой, чтобы все это обратно не выплюнуть.

— Помои, видит Бог, — Александр скривился, со стуком ставя чашку на стол.

Вчера засиделся допоздна, и оттого совершенно не выспался. Голова, словно дубовая. Мысли тягучие, грузные, и настроение хуже некуда. Хорошая чашка крепкого кофе бы помогла взбодриться, но принесли, к сожалению, откровенную бурду.

— А ведь сейчас нужно головой поработать, — тяжело вздохнул, с отвращением делая еще один глоток. Без кофеина, пусть и такого, голова, вообще, отказывалась работать. — Может «придумать» капучино? — тут же поморщился, ощутив на языке характерный вкус вспененного молока, ярко оттенявший вкус чуть горьковатого кофе. — Надо взять на заметку для книги кулинарных рецептов, а потом разослать по почтовым станциям. Глядишь, научатся нормальный кофе готовить.