Он почесал затылок:

— Хорошо, мои умельцы справятся. Есть у нас один толковый мастер, который сможет такое проделать качественно. Сделает пластинчатую броню. Правда, когда пластины разрозненные, они не такие крепкие и эффективные, как в едином цельном куске, но хозяин — барин. Что прикажете, то и сделаем.

В итоге Дима решился продемонстрировать то, чем его щедро одарила загадочная жемчужина, и результат превзошёл все наши ожидания.

Ведь у моего названного братца была одна особенность: для того чтобы принять силу, ему нужно было кричать, и это не всегда было удобно, к тому же привлекало лишнее внимание. Поэтому он не так часто использовал способность — только в крайних случаях. На этот же раз всё вышло совсем иначе.

— Ну, Дима, давай собери все свои силы в кулак и выпусти весь свой гнев, не сдерживайся! — подбадривал я братца.

— Ну, сейчас!

Я невооружённым глазом почувствовал, как концентрируется энергия в его теле. А следующий миг мощный столб пламени зародился в районе его подбородка — он бил откуда-то изнутри, исходил из рук, изо рта, из самого сердца и из глаз. А затем мощнейший поток огня ударил в бронепластину скорпиона.

Как ни странно, бронепластина удар Димы выдержала. Да, сложно было такое представить, но факт остаётся фактом. Однако был другой эффект: целый песчаный бархан, на котором эта пластина лежала, превратился в расплавленное жидкое стекло, в котором, будто лодочка, и плавала бронепластина скорпиона.

— Офигеть! — протянул Зиновий. Кажется, это было его любимое словечко на этот поход. — Всё-таки вы, господа Пылаевы, меня всё больше и больше удивляете, — произнёс он. — С каждым новым своим открытием.

Я почесал бровь:

— Да уж, Дим, а ты опасный человек.

Дима ошалелыми глазами посмотрел на меня, затем подошёл, схватил за руку, принялся трясти:

— Брат, спасибо, спасибо тебе, брат!

Он вдруг обхватил меня, обнял крепко-крепко, затем приподнял:

— Брат! Как же я тебе благодарен за эту жемчужину! Спасибо!

— Да что ты так перевозбудился? — расхохотался я.

— Наш дедушка так мог, — произнесла Алиса, глядя на брата с неподдельным восхищением. Затем перевела взгляд на меня: — Я редко тебе это говорю, но в который раз спасибо тебе, Костя. Это не поменяет моего мнения — я не… А короче, спасибо тебе.

И она тоже подошла ко мне и крепко обняла.

«Вот уж семейка», — подумал я, чувствуя, как что-то тёплое разливается в груди.

Зиновий, глядя на нас со стороны, смахнул слёзы счастья:

— Вот вы и объединились! Вот такие Пылаевы мне нравятся — чтобы одна семья, чтобы один мощным кулаком! И теперь этот кулак направьте куда надо!

Похоже, у Зиновия последние дни выдались очень уж эмоциональными — часто он слезу пускает от радости. Другие паладины, видя бурную реакцию своего командира, не смеялись, не подтрунивали — прекрасно понимали его чувства. Да и сами поглядывали на нас с добрыми улыбками.

— Да уж, — произнёс задумчиво Кирилл. — И это вам нужно подкрепление, господин Пылаев? — Кивнул он на Дмитрия. — Нет, не завидую я Викентьевым. Очень не завидую всем вашим врагам.

Его слова вызвали одобрительный смех в рядах паладинов, да и Дима с Алисой улыбнулись. Зиновий же и вовсе подошёл к нам и принялся обнимать нас по очереди, словно отец, гордящийся своими детьми.

— Как же я за вас рад! Вот и произошло объединение семьи!

— Ваше благородие, — продолжил тем временем Кирилл с лукавой улыбкой, — это же как-то нечестно получается. Может, вы хоть продемонстрируете, на что способны, чтоб Викентьевы не связывались?

Я лишь загадочно ухмыльнулся.

— А зря вы ухмыляетесь, Константин Александрович! — назидательно поднял палец Зиновий. — Нас, паладинов, с самого начала учат одному: в единстве — сила! Вместе мы куда эффективнее, чем порознь, и ни одна беда нас не сразит. Культисты, бандиты, монстры, твари, боссы — они все одиночки, сами по себе. Потому их мы и убиваем без особых проблем!

Он воодушевлённо размахивал руками:

— Но вместе мы кого угодно победим, какую угодно армию! Главное — действовать единым кулаком, единым фронтом и не сдаваться никогда! В единстве ваша сила, в единстве будете друг друга поддерживать, вместе биться! И тогда любые Викентьевы, любые Лисины и Дубровы сбегут, сверкая пятками!

Он потёр глаза рукавом:

— Я в этом даже не сомневаюсь, потому что в вас настоящая мощь Пылаевых — таких, о которых раньше легенды слагали! Жалко только, что ваш батюшка не может увидеть, как вы сплотились, какими стали… Уверен, он бы сейчас сам слезу пустил не хуже меня.

Или это было влияние червоточины, или активное солнце не давало нам покоя, но мы все разом проснулись через четыре часа… Палатка, которая была выдана Динарой, спасала от прямых лучей света, и в ней было довольно темно, но всё равно казалось, что глаза мы раскрыли все одновременно, словно по команде.

Дозорные даже удивлённо поглядывали на такую синхронность.

— Что, Константин Александрович, не спится? — зевнул Зиновий, потягиваясь.

— Да, смотрю, тебе тоже не особо-то спать хочется. И зачем воинов поднял? — спросил Дима, недоумённо оглядывая проснувшихся паладинов.

— Так они сами проснулись! — пожал плечами командир.

Дима снова сверился с часами:

— Да уж, дела… Что ж, осталось последнее важное дело. — Переглянулись мы с Димой. — Нужно кристалл уничтожить.

— Ты, Алиса, готова? — посмотрел я на нее. — Хочешь научиться закрывать червоточины?

— Ради этого я сюда и пришла, — твёрдо произнесла девушка.

Тем временем гвардейцы давали отчёт Зиновию о ночном дежурстве.

— За ночь появилось семь тварей, все зелёные. Ну, мы с ними быстро разобрались, — докладывал старший.

— Семь? — удивился Зиновий. — Впервые такое вижу! Обычно за ночь от силы две-три появляется, а тут… Нет, что-то с этой червоточиной явно не так.

— Сейчас всё будет так, как надо, — успокоил я его. — Сейчас мы её уничтожим, и можно будет выдохнуть.

Закрывали червоточину все вместе — я, Дима, Алиса и Зиновий взялись за руки. Очень уж крупный кристалл был. Да, синий, но слишком крупный, чтобы обойтись без серьёзных перегрузок.

— Ты, Костя, первым, — произнёс Дмитрий, кивнув в сторону пульсирующего кристалла.

Я протянул руку к кристаллу, а в следующий миг в меня полился мощный поток энергии — на самом деле куда мощнее, чем я ожидал. Сам удивился тому, что меня переполнило буквально через десять секунд. Дальше энергия через меня полилась в Дмитрия, а из него уже — в Алису.

Но произошло ещё кое-что неожиданное. Я вдруг почувствовал, как у меня за пазухой завозилась белка — она уцепилась острыми коготочками за мою рубашку, да так крепко, что впилась прямо мне в живот. Едва не заставила отпрыгнуть в сторону, но я удержался. А следом понял, что часть энергии изливается и в неё.

Ласка принялась извиваться, даже укусила меня за плечо, но не отставала и не пропадала в изнанку, а терпела и держалась изо всех сил.

— Да отпусти ты! — завопил я, пытаясь скинуть её с себя, но ласка не отпускала. Казалось, она впилась в меня зубами и пила мою кровь вместе с энергией, что проходила сквозь меня потоком.

Уже спустя минуту я поймал себя на том, что мне хотелось повторить слова Зиновия: С червоточиной точно что-то не так! Энергия меня переполняла, Зиновий стал кряхтеть и потеть, а кристалл только-только начал уменьшаться.

— Ну что, придётся выпускать энергию, — решил было я.

— Нет! — Зиновий решил иначе. — А ну сюда, сюда! Живее, живее! Давайте-ка!

Он подозвал в наш круг паладинов.

Обычно лишнюю энергию просто выпускают во внешнее пространство, но жалко её терять впустую. А Зиновий — молодец, ничего пускать на ветер не хотел, всё старался пустить в дело.

В итоге, когда последний паладин начал откровенно попахивать горелым, кристалл уже почти был разрушен. Только тогда я начал спускать излишки энергии в пространство и будто почувствовал, что конец уже близок. Кристалл потрескался и окончательно разрушился.