– Не бросайте меня! Подождите!

Он метнулся к сиреневому огоньку, стремительно тонущему в черни синего леса, задыхающемуся в налетевших ледяных вихрях.

– Испугался, астроном? – послышался насмешливый голос Вольфзунда. – Тем лучше. Но не забывай слушать звёзды. Не забывай!

Рич понятия не имел, зачем ему слушать звёзды в этой кромешной страшной ночи, но верил, что Вольфзунд не станет раздавать бессмысленных советов. Ричмольд прижал ладони к ушам, надеясь, что это заглушит мерзкий хохот, и, сосредоточив мысли на светилах, кинулся через чащу.

Сиреневый огонёк появлялся то впереди, то сбоку, двигался прыжками, исчезая в одном месте и тут же проявляясь чуть поодаль, путая, зазывая – и в чёрной осенней ночи больше не было ни единого источника света. Над головой так густо переплелись ветви, что даже без листьев создавали непроницаемый шатёр.

Земля тревожно подрагивала под ногами, воздух звенел от холода, магии и тонких голосов звёзд, но Рич не был уверен, звучат они на самом деле или только мерещатся ему, вплетаясь в ночные шумы. Вспученные из земли корни бросались под ноги, ушибали стопы, кусты царапали лицо и путали волосы, но Ричмольд продолжал гнаться за неуловимым огоньком, лишь бы не оставаться одному.

Со всех сторон хрипело и выло, топот множества лап всё приближался, стекаясь к сиреневому отблеску, загущавшему воздух в чаще. Наверху раскричались сирины: то ближе, то дальше, будто кружили над деревьями, не в силах решить, сразиться им или сбежать.

– Рич!

От этого оклика внутри всё похолодело. Ричмольд обернулся и едва не зарычал от досады: перепрыгивая через корни, с фонариком в вытянутой руке к нему приближалась Алида.

– Что ты здесь делаешь?! Немедленно возвращайся в дом!

– Я видела, как вы выбежали, и подумала, что что-то случилось. Рич, что вы задумали? И где Вольфзунд?

Фонарь осветил её бледное лицо с нахмуренными бровями и сжатыми в нитку губами. Рич понял: спорить сейчас бессмысленно, она никуда не пойдёт.

– Мне кажется, он решил приманить сюда Стаю…

Глаза Алиды округлились, изумлённо сверкнув.

– Сюда?! Так близко к своему дому? Но зачем?

– Полагаю, чтобы уничтожить. Послушай, Алида, – он схватил её за локоть, но, видимо, не рассчитал силы: она болезненно поморщилась. Земля дрожала всё явственнее, и сердце пускалось вскачь. – Алида, будь благоразумнее, тебе нельзя быть здесь. Вероятно, я не смогу тебя уберечь, а то, что здесь сейчас опасно, ты и сама знаешь.

Алида дёрнулась.

– Не нужно меня защищать! Я пришла помочь, неужели непонятно? Я обязана защищать Земли!

– Ничем ты не поможешь, для твоего дара здесь нет работы. Иди в дом, позаботься о Стриксии и Мурмяузе… Всевышний и Преисподняя!

Из-под накидки Алиды показалась белая усатая морда, и тут Рич по-настоящему разозлился.

– Когда ты научишься думать головой и не совершать необдуманных поступков?! Зачем ты взяла с собой кота? Мало того что подвергаешь себя опасности, так ещё и ни в грош не ставишь жизнь Мурмяуза! Ты вообще понимаешь, что…

Алида показала Ричу язык и шмыгнула мимо него, под полог сизых ветвей. Мурмяуз спрыгнул на землю и, чудом не путаясь под ногами Алиды, след в след пошёл за ней.

– Алида! – Рич ринулся за подругой, проклиная её глупость. Вокруг громыхало всё с большей силой, и Рич так боялся за Алиду, что даже перестал злиться. На удивление, смех Эллекена больше не звучал в голове, зато потусторонний звёздный звон выводил нестройную мелодию.

В темноте, перед фонариком Алиды вспыхнуло сиреневым, и из ниоткуда появился Вольфзунд.

– Ну здравствуй, Фитцевт. Так и знал, что ты не можешь без нас. Помогай, раз пришла.

Алида бросила на Рича гордый взгляд.

– Что я говорила?

По небу прокатился мощный раскат, похожий на гром, и ночь взорвалась оглушительным хриплым воем, доносящимся сразу со всех сторон. Алида испуганно отшатнулась к Ричу, но больше ничем не выдала свой страх.

– Слушай звёзды, – напомнил Вольфзунд. – И проси, чтобы они встали на нашу сторону.

Больше ничего не объясняя, он замер, широко расставив ноги и подняв высоко над опущенной головой руку с огоньком, разгоревшимся сильнее и ярче. Губы Вольфзунда беззвучно зашептали заклинание, и от огонька начал постепенно подниматься плотный лиловый туман, обволакивая чащу и путаясь в колючих ветвях.

Алида деловито подхватила Мурмяуза и крепко прижала к груди. Рич заметил, что её лицо стало таким решительно-сосредоточенным, будто она точно знала, что делать. В отличие от него.

Вой Стаи кружил, уже не доносясь отовсюду сразу, а передвигался справа налево, звучал то за спиной, то сбоку, то где-то впереди, жутко переливаясь в унисон множеством волчьих голосов. Круг сужался, несмотря на заговор Вольфзунда и сгущающийся туман колдовства. Рявкнуло, захлебнулось воем где-то совсем близко, и Рич будто очнулся от сна. Он встал так, чтобы в случае чего сразу закрыть собой Алиду, и сосредоточился изо всех сил, напряжённо вслушиваясь в звёздный перезвон, льющийся сверху.

Вольфзунд сказал просто: «Слушай звёзды». Но что делать дальше? Как это может помочь справиться со Стаей, с чистым тёмным колдовством, необъяснимым и оттого таким пугающим?

Из клубов тумана прорывались оскаленные пасти, щёлкали челюстями, разрывая сиреневый морок в клочья, но их тут же заволакивало новыми облаками. Глубокий голос Вольфзунда не мог заглушить лай и рык, топот и гром, но всё же внушал небольшую уверенность и успокаивал скачущее сердце.

– Они изменились, – шепнула Алида. Голос её дрожал. – Я видела одного такого, но он был мельче ростом и более… настоящим. Его заклевали вороны, а этим явно не навредишь никаким обычным оружием. Колдуй, Рич! – она вцепилась пальцами в его рукав. – Пожалуйста, колдуй. Я знаю, ты можешь.

– Ещё бы знать, как. И если бы было меньше отвлекающих факторов…

Алида потупилась и отпустила его рукав, но это не принесло облегчения: он по-прежнему не имел ни малейшего представления, что делать и как помочь Вольфзунду, а ощущать на локте тонкие девичьи пальцы было всё-таки приятно.

– Аро, – прошептал он. – Форна, Корпи, Киркинус, Бенер… – Рич облизал пересохшие губы и продолжил звать девять блуждающих светил по именам. – Вули, Гетор…

Он и сам не понимал, откуда пришла эта затея, но где-то в груди билась уверенность, что именно это поможет сейчас. Обратиться по именам, позвать, попросить, заклясть – разве в этом нет магии? Разве Вольфзунд не упоминал о власти имён над предметами и существами?

Сверху затеплился свет: совсем не такой, каким поливает землю луна, более яркий, более тёплый, более живой… Рич закрыл глаза, чтобы не видеть тумана, волчьих пастей, врывающихся в него с разных сторон, и не видеть Алиду, маленькую и отважную, во все глаза глядевшую по сторонам и тоже шепчущую что-то побледневшими губами.

Он глубже погрузился в звуки. В могучие, древние заклинания Вольфзунда, в остервенелые рыки Стаи, в собственный сбивчивый шёпот. Мир сузился, сжался в одну точку, и казалось, что кроме этой тёмной чащи и их троих никого больше не существует, что вокруг – злое, кипучее, яростное, и только им дано обратить это бурлящее чёрное нечто в привычное и безмятежное.

Продолжая исступлённо повторять имена светил, Ричмольд с теплом вспомнил о Герте и их тихом быте в башне, со стыдом – об Эллекене и моурах, о несчастном музыканте Тиле и об Алиде, которую он готов был принести в жертву как самого дорогого ему человека.

Рич вдруг осознал, насколько безоговорочно ему доверяет Вольфзунд, раз позвал с собой в эту ночь – его, едва не присягнувшего Эллекену, мечущегося на перепутье, предателя и труса. Доверяет и заставляет Рича почувствовать это доверие к самому себе.

– Аро, – произнёс он уже громче. – Форна, Корпи…

Даже сквозь закрытые веки он увидел, что свет вокруг изменился: к сиреневому примешивались пурпурные, золотые и бирюзовые всполохи, льющиеся сверху. Перезвон в голове стал таким громким, что заглушил все остальные звуки, слился в стройную завораживающую песню, и Рич, не выдержав, распахнул глаза.