– Да. И у меня не было рабов, только слуги. Верные слуги.

– Должно быть, рынок принцесс беден, если я могу купить одну за десять медяков.

Йим отвернулась, чувствуя себя глупо.

Хонус был рад, когда его рабыня замолчала. Он обратил внимание на развалины на другой стороне дороги. Они были без крыши и заросли спутанными лианами, но их разрушающиеся каменные стены все еще сохраняли остатки изящества. Хонус понял, что старое дерево, под которым они отдыхали, было остатком двойной линии, которая когда-то затеняла дорожку, ведущую к поместью. Он посмотрел на потемневший от огня дом перед собой, закрыл глаза и погрузился в транс.

Обитатели развалин давно прошли по Темной тропе, и отголоски их воспоминаний были слабыми. За исключением самого последнего, они были в основном радостными. Хонус искал приятные воспоминания, пытаясь найти утешение в чужом счастье. Его разум обнаружил момент страсти влюбленных, такой же хрупкий и увядший, как полевой цветок, зажатый в книге. Он с тоской смотрел на их блаженство, пока сердце не выдержало. Тогда он позволил своему разуму вернуться в мир живых. Переход всегда был быстрым, и когда глаза Хонуса распахнулись, он увидел, что Йим изучает его.

Ее взгляд казался навязчивым, и это раздражало Хонуса. Резко поднявшись, он бросил на нее взгляд и придал своему голосу жесткость.

– Ты достаточно долго отдыхала, если у тебя есть время на дерзость.

Он не стал дожидаться, пока Йим возьмет на плечи вьюк, и отправился в путь с такой же скоростью, как и в первый раз, когда покинул Дуркин. Хонус не оборачивался, но прислушивался, не запыхается ли Йим. Только когда она запыхалась, он замедлил шаг.

Йим последовала за своим капризным хозяином по дороге, петлявшей по сельской местности, у которой уже не было даже названия. Большинство ферм, мимо которых они проезжали, были заброшены, их скромные строения разрушались под воздействием погоды и человека. Те немногие, что не были заброшены, выглядели почти так же запущенно. Редкие путники, которых они встречали, направлялись в противоположную сторону. Йим подумала, что это беженцы, так как они были обременены домашними вещами. Хонус молчал, и Йим не знала, куда он направляется и зачем. Все, что она могла определить, – это то, что больше никто туда не идет. Чем дольше шли Хонус и Йим, тем меньше путников им встречалось. К позднему вечеру дорога была свободна.

Идя по дороге, Йим размышляла о своей изменившейся судьбе. Ей не терпелось покинуть темный, затхлый рабский загон, но она не знала, улучшилась или ухудшилась ее участь. Нападение и последующие события все еще казались ей кошмаром, закончившимся полным унижением. Ее похитители даже не потрудились поторговаться из-за гроша, который предложил Пешнелл. Они продали меня за ту же цену, что и несколько мешков овса. И теперь я принадлежу этому Сарфу, подумала Йим.

Она слышала о Сарфах. Рассказывали, что они бывают смертоносными, но бывают и добродетельными. Хонус, похоже, относился к первым, но не ко вторым. Поскольку он шел впереди, Йим не могла рассмотреть его лицо, но его молчание и походка казались суровыми. Йим боялась, что суровость Хонуса свидетельствует о жестокости, и опасалась, как он может использовать ее.

Солнце уже опустилось на небо, когда они вышли к ручью. Хонус остановился и сел на камень, где среди округлых камней журчала прозрачная вода. Йим восприняла его поступок как знак того, что она может отдохнуть. Она сняла рюкзак, отпила из холодного ручья и наполнила водой шкуру. Не успела она сесть, как Хонус нарушил молчание.

– Вымой свою грязную тряпку и вымойся сама.

Йим покраснела.

– Прямо здесь?

– Да, здесь. А теперь быстро. – Когда Йим начал перепрыгивать с камня на камень, Хонус добавил: – Держись рядом.

В десяти шагах от места, где сидел Хонус, вода стала глубже и образовала неглубокий бассейн. Йим остановилась там и посмотрела, не смотрит ли ее хозяин вдаль. Он не смотрел. Почувствовав себя так же, как в квартале продавца рабов, Йим повернулась к Хонусу спиной, сняла тунику и выстирала ее, как могла. После этого она выжала ее и положила на камень. Закончив с туникой, она опустилась на корточки, чтобы помыться в воде глубиной по колено. Вода была ледяной, и она купалась как можно быстрее, оттирая песком свою покрытую гусиными прыщами кожу, пока она не стала розовой. Все это время она чувствовала на себе пристальный взгляд Хонуса. При мысли о приближающейся ночи ее охватил ужас. Йим поднялась из воды и оделась в тунику, чтобы предстать перед Хонусом. Он смотрел на ее грудь, которая была хорошо видна сквозь мокрую, облегающую ткань.

Когда Йим вернулась на берег, Хонус поднялся, чтобы продолжить их путь. Не говоря ни слова, Йим закрепила мешок на своей мокрой одежде и стала ждать, когда ее хозяин двинется дальше. Хонус перешел ручей, перепрыгивая с камня на камень, а затем продолжил путь по одинокой дороге.

Уже опускались сумерки, когда Хонус достал меч и протянул его Йим.

– Нес это и продолжай идти. Я должен кое-что сделать.

Йим повиновалась. Она прислушивалась, нет ли за спиной шагов Хонуса, но их не было. Когда она обернулась, он бесследно исчез, оставив ее одну. Его поступок был столь же ужасающим, сколь и необъяснимым. Йим на мгновение задумалась, не наказывают ли ее, но не могла представить, что совершила проступок. Она сжала меч, но он мало чем утешал ее на темнеющей и пустынной дороге. Густой кустарник сковывал узкую дорожку, так что она напоминала извилистый переулок. Провидец потерял свою жизнь, а я – свободу именно в таком месте.

Единственное, что могла сделать Йим, – это идти дальше. Босые ноги не издавали ни звука, и через некоторое время она различила шорох у себя за спиной.

– Мастер?

Звуки прекратились. Йим оглянулась. Дорога была пуста. Пока Йим прислушивалась, солнце опустилось за деревья.

Йим снова начала идти. Звуки вернулись и стали громче. Повернувшись, она увидела, как на дорожку вышли две темные фигуры. В тишине сгущающегося мрака она услышала негромкие мужские голоса.

– Вы с ума сошли? Сарф!

– Он ушел. И этот дурак оставил свой меч.

– Он может вернуться.

– Тогда мы поторопимся.

Йим схватила меч Хонуса обеими руками и махнула им в сторону двух силуэтов. Они шли вперед с уверенностью опасных людей. Вскоре Йим смогла разглядеть их. На них были тяжелые кожаные туники, прошитые железными пластинами. Их грубые, покрытые шрамами лица соответствовали грубым доспехам. Один из них держал в руках незаточенный меч, другой – булаву с железным наконечником.

– Выбрось эту штуку, красавица, – сказал человек с мечом. – Ты поранишься.

– Я покалечу тебя, – сказала Йим, стараясь говорить уверенно, –  если ты подойдешь ближе.

Человек с булавой захихикал и начал размахивать своим оружием быстрыми, беспорядочными движениями. Шипованное железо превратилось в сплошное пятно, со свистом рассекающее воздух. Йим дико размахивала своим клинком, пытаясь отбиться от него. Владелец булавы усмехнулся, и Йим почувствовала, что он играет с ней. Несколько раз железо проходило так близко к ее лицу, что она чувствовала его дуновение. С неожиданным лязгом меч вырвался из ее рук. Нападавший Йим шагнул вперед и прижал клинок к грязи.

– Хватит об этом, – сказал он. – Пришло время поиграть по-настоящему.

Он ухмыльнулся и концом булавы начал поднимать подол туники Йим.

Йим услышала голос Хонуса.

– Девушка моя.

Мужчина повернулся, держа ногу на мече.

– Зачем святому человеку женщина?

– Тебе достаточно знать, что она моя.

Человек с булавой натянул на лицо улыбку.

– Конечно, – сказал он. – Это не мое дело.

Затем он повернулся к своему собеседнику и подмигнул.

Меч сверкнул, отражая последний свет неба. Он прошел через то место, где мгновением раньше стоял Хонус. Сарф покатился по земле и вскочил на ноги так, что они с мечником оказались грудь в грудь. На таком близком расстоянии меч был бесполезен. Хонус ударил кулаком. Раздался хруст, и мечник повалился назад. Хонус поймал меч противника, прежде чем тот упал на землю. Затем он крутанулся, и булава упала, так как рука все еще держала ее. Раздался вопль. Он оборвался, когда Хонус снова взмахнул рукой. Второй человек упал на дорогу, разлетевшись на две части. Хонус повернулся и вонзил меч в другого человека, корчившегося на земле. Раздался хрип, и бульканье прекратилось. Хонус вынул меч и наступил на его лезвие, чтобы сломать его. После этого он швырнул меч и булаву в кусты, окаймляющие дорогу. Затем он поднял оружие и убрал его в ножны.