Дни шли один за другим, пока не расплылись в сознании Йим. Однажды утром Хонус объявил:

– Если сегодня мы будем идти упорно, то к ночи доберемся до Йорверн-Бридж. Там есть трактир, где почитают богиню.

Йим вздрогнул.

– Трактир?

– Да, – сказал Хонус. – Сегодня там будут мягкие кровати.

– А еда?

– Хлеб, сыр и эль, – ответил Хонус, – а потом сытное рагу.

– Звучит великолепно! Если бы у меня были силы, я бы бежала всю дорогу.

– В этом нет необходимости, – сказал Хонус, улыбаясь волнению Йим. – Это наш последний день в Лувейне. Бремвен уже не так далеко.

Счастье исчезло с лица Йим, когда она подумала о невольничьем рынке Бремвена.

– Ох...

– Когда мы прибудем туда, я подумал, что могу отдать тебя в храм.

– В храм?

– Там живут дети, избранные Провидцами. Им нужны люди, чтобы заботиться о них.

– И помогать обучать маленьких мальчиков «искусству убивать»?

– В храме есть не только мальчики. Девочек тоже выбирают, и только некоторые дети становятся Сарфами. Другие становятся Носителями или работают в храме. Некоторые становятся Провидцами. И все они нуждаются в помощи. Это тяжелая судьба – быть отнятым у матери и отца.

Йим отметила меланхоличный тон Хонуса и подумала, что это многое говорит о его детстве. Сердце ее разрывалось от жалости к детям и к нему самому.

– Прости меня, – сказала она. – Это был недобрый ответ на любезное предложение.

– Это была бы хорошая работа, – сказал Хонус. – Думаю, ты будешь там счастлива.

– Спасибо. Это меня устроит.

– Тогда я рад.

Перспектива остановиться на постоялом дворе ускорила шаги Йим и Хонуса, и в сумерках они увидели реку Йорверн, серебряной лентой опустившуюся в темнеющую долину. Длинный каменный мост перерезал ленту рядом арок.

– Я и не думала, что река окажется такой широкой, – сказал Йим.

– Приятно это видеть, – сказал Хонус. – Это начало Виндена, моей родной земли. Я не видел ее уже три года.

– А в Виндене делают хороший сыр?

Хонус рассмеялся.

– А что? Тебя это интересует?

– Я весь день думаю о сыре.

– И больше ни о чем?

– О хлебе тоже. И о тушеном мясе. И эле.

– Я рад, что твои интересы так разнообразны.

– А ты тоже не голоден?

– Да, – признался Хонус. – Рорик держит хороший трактир. Ночь будет приятной.

Несмотря на усталость, Йим и Хонус прибавили шагу и добрались до моста уже на закате. Это сооружение было реликтом более благополучных времен. Проезжая часть между его сторонами была узкой, рассчитанной на замедление наступающей армии, и ее поверхность была изношена транспортом. Движение и угроза вторжения давно миновали, ибо в Лувейне не было ни армий, ни торговцев. Между брусчаткой росли сорняки и саженцы, и Йим с Хонусом были предоставлены сами себе. Со стороны Лувейна стояла разрушенная сторожка. Со стороны Виндена сторожка была встроена в огромное здание из камня и дерева. Вечером его окна светились ярким светом.

– Это гостиница «Мост», – сказал Хонус.

Когда Йим начала переходить мост, она впервые за несколько дней задумалась о своей внешности. Ей стало стыдно при мысли о том, какое впечатление она произведет. Она была босиком, ее дешевая туника была испачкана и потрепана, а на плаще виднелось большое пятно крови. Она с ужасом смотрела на свои исцарапанные ноги и грязные ступни, чувствуя себя неловко.

– Хозяин, они подумают, что я какая-то нищенка.

– Правда, мы проделали тяжелый путь, – сказал Хонус, – но не волнуйся. Рорик – наш старый друг. С нами будут хорошо обращаться.

– Мне будет лучше, если я смогу помыться перед едой.

– И дожидаться сыра? Не знал, что ты такая терпеливая.

Йим ничего не сказала, но взгляд, которым она посмотрела на Хонуса, возымел свое действие.

– Прежде чем мы пообедаем, – сказал он, – я попрошу Рорика прислать тазик в нашу комнату.

– Спасибо, Мастер.

Дойдя до конца моста, они обнаружили большую деревянную дверь, преграждавшую им путь. Когда Хонус позвонил в колокольчик, прикрепленный к ней, глазок открылся, и из него выглянул человек.

Хонус вежливо склонил голову.

– Добрый вечер, отец.

Мужчина повернулся, чтобы поговорить с кем-то за дверью.

– Лучше скажи Юву, что здесь Сарф.

– Не откроешь дверь? – спросил Хонус.

Мужчина, казалось, заколебался, прежде чем отпереть маленькую дверь внутри большой. Хонус и Йим прошли через нее в большой двор, по обеим сторонам которого располагались конюшни. В противоположном конце двора стояло большое здание, много раз подвергавшееся изменениям, причем самые древние части казались самыми красивыми. Часть здания была каменной, другая – деревянной, а третья – деревянной и плетеной. Окна располагались неравномерно и различались по форме и размеру, намекая на то, что и комнаты в них тоже не совпадали. Некоторые окна были застеклены стеклом, хотя недостающие стекла были заменены деревом, а другие были покрыты промасленным пергаментом. Большой проход проходил через центр трактира и заканчивался у массивных ворот.

После нескольких дней, проведенных наедине с Хонусом, двор показался Йим ульем человечества. Солдаты смешивались с торговцами, фермерами и другими путешественниками, а конюхи и носильщики сновали туда-сюда. Через открытые окна постоялого двора она слышала шумные звуки общего зала и чувствовала ароматы готовящейся пищи. У нее потекло изо рта, и она забыла о своем растрепанном виде.

Хонус обратился к человеку, который их принял.

– Где я могу найти Рорика?

– Можно, на Темной тропе. Мы отправили туда эту иноземную собаку.

– Рорик – чужеземец? – спросил Хонус. – Он держит этот трактир уже много лет!

Мужчина сплюнул.

– Разжирел на людях, которые здесь родились. Тем больше причин избавиться от него. Мы научились заботиться о себе сами.

Он сделал знак круга.

– Юв теперь хозяин. Поговорите с ним.

Он указал на толстого, с красным лицом человека в засаленном фартуке, который стоял у входа в общую комнату. Его сопровождал другой человек, державший в руках незаточенный меч.

Хонус пересек двор и поклонился.

– Вы, должно быть, Юв.

– Да, Кармаматус, – ответил Юв, произнося это слово как эпитет. – Я здесь хозяин.

– Полагаю, Карм все еще в почете в гостинице «Мост».

– Мы переполнены. Но в конюшне есть сено.

– А еда?

– Да, я вас накормлю, – сказал Юв, выглядя подавленным такой перспективой.

– Я благодарен, и богиня польщена твоей щедростью.

Хонус повернулся к Йим и прошептал:

– Прости за ванну.

– Неважно, – прошептала она в ответ.

Хонус направился к входу, а Йим последовала за ним, когда Юв крикнул:

– Никаких шлюх в общей комнате!

Хонус остановился и ледяным голосом произнес:

– Эта женщина носит мою поклажу и находится под моей защитой.

Юв пожал плечами.

– Простите. Значит, она только выглядит как шлюха.

Хонус положил руку на эфес меча.

– Тебе лучше извиниться перед леди.

Человек с мечом захихикал, затем он нахмурился и направил клинок на Хонуса. Хонус не двигался, но его тело было напряжено, как у змеи, готовой нанести удар. Его взгляд не отрывался от мечника, но он обратился к Юву спокойным, холодным голосом:

– Будет ли толк от твоего слуги, если он не владеет мечом?

Юв сердито приказал своему человеку убрать оружие. Затем он отвесил Йим учтивый поклон.

– Прости, что перепутал тебя.

– Идем, Йим, – сказал Хонус, входя в общую комнату. Она последовала за ним, пунцовая от унижения.

Общая комната была большой и отделана панелями из темного дерева. Столы и скамьи, заполнявшие ее, носили следы долгого и постоянного использования. Большинство из них были заняты. Обедающие и пьющие оглашали зал громкими разговорами, а из примыкающей к нему частной столовой доносились шумные звуки. На вход Хонуса обратили внимание несколько человек, склонивших головы, и другие, нахмурившиеся и сделавшие знак круга. Остальные обитатели зала не обратили внимания на новоприбывших, поглощенные едой, напитками и разговорами. Хонус нашел свободное место за столом купцов, которые кивнули и пробормотали «Кармаматус», после чего возобновили обсуждение цены на шерсть. Один из пожилых купцов, которому хватило и разговоров, и эля, с вожделением уставился на Йим. Йим окинула взглядом комнату и поняла, что запрет Юва на шлюх был направлен исключительно на то, чтобы оскорбить ее, ведь их было несколько. Пьяный мужчина явно причислял ее к их числу.