Если бы Селиса Аванис вела себя подобным образом перед другим ксаратом, Рэйзор сразу сделал бы ей строгий выговор. Акан всегда был слишком мягок с подчинённой — вот и сейчас промолчал, спуская с рук наглую выходку.

— Докладом твоим разве что подтереться можно! — сгоряча выпалил Гес, но опомнился и произнёс уже более спокойно: — Поставлена задача расшифровать историю отражений и определить цепочку событий на Смиде. Задачу ты не выполнила. В докладе указано, что глубокий анализ невозможен. По какой, хунд побери, причине он невозможен?

— По такой, что интуиция мне подсказывает туда не лезть, — склонив голову набок, устало произнесла Мседео. — И ты не лезь туда, в чём не разбираешься, Келлемон.

— Интуиция? Это что за инструмент измерения такой — интуиция?! — Гес воззрился на торерата Хана и раздражённо ткнул в него пальцем: — Чтоб к полуночи у меня на столе лежала объяснительная записка, почему твой отдел не выполняет свои обязанности. Я найду управу и на тебя, и на Кариш. Маллинана ты знаешь.

— Я давно знаком с уважаемым Эделем Маллинаном, но, боюсь, изучение специфики работы операторов за пределами его компетенции, — язвительно отозвался Акан.

Да уж, зашёл Рэйзор действительно неудачно. Помимо того, чтобы убедить Акана пересмотреть отношение к бывшему демону, он как раз хотел уточнить расплывчатые формулировки в докладе Мседео — возможно, темиец дал бы чуть больше информации. Келлемон опять всё испортил.

— Кто ещё разбирается в истории отражений? — хмуро спросил Гес.

— Хм-м… — Акан задумчиво коснулся подбородка. — На таком уровне, как Мседео, никто. Есть другой специалист по истории отражений, ферьер Амала Тессен, но её рабочий день окончен.

— Вызови её сюда.

— Гес…

— Я сказал — вызвать Амалу Тессен в Центр управления аванпостами! — рявкнул Келлемон. — Вы тут совсем от рук отбились. Забыл, с кем разговариваешь?

Рэйзор сымитировал покашливание, и его наконец заметили. Гес даже воодушевился:

— А, Рэйзор! Тоже пришёл выяснять, что за муть Кариш предоставила в докладе? Только полюбуйся на эту звезду, которая держит нас за дурачков.

У Мседео подскочил сердечный ритм, как только она увидела Рэйзора, и вряд ли причиной тому была радость. Акан, склонившись над саморийкой, шёпотом попросил её войти в положение начальства и пойти на уступки. Мседео вскинула на темийца возмущённый взгляд:

— Ты предлагаешь поддаться на шантаж Келлемона? Акан, он сам не понимает, чего просит! И ради всего святого, не вызывай Тессен — эта дура только всё испортит.

Акан укоризненно покачал головой и отошёл в сторонку, чтобы кому-то позвонить. Мседео осталась в окружении Геса и Рэйзора. Ламериец самодовольно ухмыльнулся:

— И что ты сразу не согласилась? Если Тессен действительно что-то раскопает, вся слава достанется ей одной.

Мседео, вскочив с кресла, ураганом налетела на ксарата:

— Закрой рот, Келлемон! — наступая на опешившего Геса, сквозь зубы цедила она. — Ты вмешиваешься в процессы, о которых не имеешь ни малейшего понятия! Ещё пожалеешь об этом!

— Мседео! — запоздало одёрнул её Акан.

— Та-а-ак… — угрожающе протянул Келлемон, скрестил руки на груди и расставил ноги на ширине плеч.

Прикинув, чем обернётся столкновение двух звёзд первой величины, Рэйзор вклинился между спорщиками и загородил собою Мседео.

— Я отправлю тебе черновик докладной на торерата Хана и омарата Кариш, — быстро сказал он кипящему от негодования Гесу. — Подпиши, если со всем согласен. Я выступлю свидетелем.

Прищурившись, Гес с подозрением смотрел то на Рэйзора, то на встревоженного торерата Хана. Рэйзор понимал, что даже мимолётная поддержка Келлемона сожжёт доверие Акана дотла, но другого выхода у него просто не было: поведение омарата Кариш поставило под удар репутацию торерата Хана. Геса нужно срочно отвлечь от препирательств, пока они не вылились в катастрофу и для Акана, и для его любимицы.

— Подписать подпишу, но таскаться по заседаниям следственной комиссии не буду, — буркнул ламериец. — Кариш упряма, как сервид во время гона. Поступим так. Добьёшься от неё внятного объяснения — жалоба ляжет только на стол Лараша. Не добьёшься — я подключу Маллинана. Что я, требую от неё чего-то запредельного?

— Нет.

— Ну и всё тогда. Разбирайся сам, мне надоело.

Келлемон одарил Мседео испепеляющим взглядом, крутанулся на каблуках и вышел из зала. Она же переключила внимание на Рэйзора и с вызовом смотрела в его оптику, но дыхание её оставалось учащённым и неровным — страх не так-то просто замаскировать.

Ветер недавно обмолвился Рэйзору, что до сих пор не познакомился с омаратом Кариш лично — она старательно избегала любых встреч с новым роботом.

Доступ к личному делу Мседео был ограничен, и Рэйзор лишь по отрывочным сведениям знал о кошмарах, которые она пережила в плену. Едва открыв феномен чувствительности к отражениям миров, фуссы захватили многих одарённых тохшан и попытались использовать их способности. Людей насильно кибернетизировали, превратив в изуродованные обрубки плоти со встроенными микросхемами, и подключили к чудовищной машине, искажённому подобию аванпостов. Двенадцатилетнюю саморийку утащили на планету в другой вселенной, где время текло медленнее, чем на Тохше, и помощь пришла только когда ей уже исполнилось двадцать. Мседео пришлось пройти через десятки операций и годы психотерапии, восстановивших её тело и личность. Неудивительно, что у неё сформировался очень тяжёлый и противоречивый характер.

И тем не менее, прошлое нисколько не оправдывало сегодняшнее безобразное поведение.

— Торерат Хан, омарат Кариш, мне нужно поговорить с вами наедине, — безапелляционным тоном произнёс Рэйзор. — Сейчас же.

***

Закинув ногу на ногу и обхватив колено обеими руками, Мседео сидела в гостевом кресле и, отвернувшись, рассматривала головы трофейных животных на стене кабинета торерата Хана. С расположившимся слева Рэйзором она принципиально не встречалась взглядом. Тягостное молчание висело несколько минут, пока Акан не прочистил горло и не обратился наконец к Рэйзору:

— Итак?..

— Вы оба должны извиниться перед ксаратом Келлемоном. В первую очередь это касается тебя, Мседео.

Саморийка фыркнула и продолжила изучать интерьер кабинета с таким вниманием, будто оказалась в нём впервые. Её всё-таки следовало хорошенько встряхнуть. Рэйзор потянулся к подлокотнику кресла Мседео и крутанул, разворачивая лицом к себе. Она ахнула, вцепилась в сидушку и уставилась на его ноги.

— Ты хоть понимаешь, какой вред наносишь Акану? — прямо спросил Рэйзор.

Торерат Хан попытался что-то сказать, Рэйзор жестом оборвал его — и темиец бессильно смолк. Похоже, противостоять двум ксаратам за один день он не решился.

В глазах Мседео промелькнула растерянность, но она лишь плотнее сжала губы. «Нет, не понимает», — разочарованно определил Рэйзор.

— Из-за тебя Акан теряет авторитет среди подчинённых. Из-за тебя страдает его офицерская репутация. Из-за тебя люди не верят в его лидерские качества и распространяют грязные слухи о ваших с ним отношениях. Как думаешь, много ли человек проголосует за торерата Хана на выборах, видя, что он игнорирует нарушения дисциплины в собственном отделе? Ты хочешь, чтобы он проиграл?

Акан, опустив голову, постукивал указательным пальцем по столу. На его губах играла горькая полуулыбка, и Мседео, бросив взволнованный взгляд на начальника, поспешила возразить:

— Конечно, нет! Что за глупости! Я всю жизнь в «Третьей стороне» бьюсь за добросовестное выполнение задач, а потом приходят дилетанты типа Келлемона и пытаются диктовать мне, как надо работать!

— Мседео, довольно! — осадил её Акан. — Ты договоришься до того, что меня разжалуют в омараты, а тебя — в ферьеры. После этого Гес не преминет подмять под себя и разведку, и Центр.

— И ты, Мседео, потеряешь изрядную долю контроля за системой аванпостов, — закончил мысль Акана Рэйзор. — Если хочешь, чтобы твои доводы имели вес при рассмотрении в Совете, научись сдерживать свои эмоции. Иначе прислушаются к уверенным дилетантам, а не к взбалмошным специалистам.