— Если б не учебка в «Третьей стороне», я бы вообще ничего не смогла сделать, — собравшись с мыслями, проговорила она. — Не спасла бы никого. Наверное, забилась бы под стол где-нибудь. Может, меня бы вообще убили. Ты предпочёл бы такой вариант развития событий?

Он фыркнул и покачал головой.

— Не нужно работать в «Третьей стороне», чтоб в трудную минуту вызвать огонь на себя. Это в тебе внутри сидит, понимаешь? Врождённое. Ты такая не из-за детских курсов в учебке, а из-за характера. Зачем, думаешь, интерны проходят психологическое тестирование? Вот как раз для отбора таких людей, как мы с тобой. Готовых умереть за Тохш в любой момент. Но солдат и герой — разные понятия. Не всякий герой — солдат, и не всякий солдат — герой.

Слова прямолинейные, обидные, но в чём-то справедливые. Софике снова хотела возразить, привести в пример всё ту же самую учебку, за время которой преодолела собственные страхи и слабости, но вдруг поняла, что без поддержки Олиси и Моро вылетела бы оттуда с треском. А последние два месяца показали, что даже с прямыми обязанностями инженера техподдержки она бы не справилась без Рэйзора и Креса. Может, и в аэропорту отличилась случайно, по собственной глупости, а не по расчёту? Память опять не давала ответов.

— Я жрать хочу, с утра во рту ни крошки. Поехали, пообедаем? — как ни в чём не бывало предложил Идир.

— Извини, я с родителями договорилась встретиться. Они меня уже ждут, наверное. Сейчас напишу, чтобы не стояли возле главного входа.

Шерл скорчил недовольную гримасу, но ничего не сказал. Софике позвонила папе и попросила подойти к противоположной стороне здания — он всё понял и лишних вопросов не задавал. Видимо, насмотрелся на митингующих.

Едва выйдя из здания, Софике оказалась в объятиях радостно причитающей мамы. Папа сдержанно улыбался, дав жене первой потискать дочку, потом тоже шагнул к Софике и на несколько коротких мгновений прижал её к себе. Развернувшись, он вопросительно посмотрел на Идира, вежливо стоявшего в сторонке.

— Софи, этот молодой человек едет с нами?

Софике не могла не уловить сарказм в его голосе. Идира он, конечно, узнал.

— Нет, пап, он сам по себе, — торопливо ответила она. — У него… дела. Утром с ним встречусь, перед рейсом в Коор.

Идир дёрнул уголком рта, слегка кивнул родителям Софике и пошёл к машине на стоянке.

Обедали в итоге втроём на веранде уютной гочайной в центре Миллы. Мама с папой как будто чувствовали смятение дочки и ничего не спрашивали о событиях ужасного вечера в аэропорту. Не обошлось без объяснений, зачем нужна маска, но Софике солгала, что подцепила респираторную инфекцию в госпитале, поэтому вынуждена ходить в защите. Во время еды пришлось ненадолго её снять — в инструкциях робохирурги писали, что ничего страшного нет, если помещение открытое или хорошо проветриваемое.

О награждении тоже почти не разговаривали, папа только похвалил Софике за самоотверженность и переключился на обсуждение волонтёрства. Родители уже давно не работали, жили на сбережения после многих лет тяжёлого труда по восстановлению Миллы, но после трагических новостей позвонили на горячую линию и предложили свои навыки инженеров-строителей. Софике с удивлением слушала, как мама с папой в кратчайшие сроки помогли возобновить авиасообщение в столице. К проекту по ремонту аэропорта оба тоже приложили руки — у Софике нехорошо заныло в животе, когда она поняла, к чему клонит папа.

— Я езжу в аэропорт каждый день, проверяю, что работы движутся в соответствии с проектом, — медленно проговорил он, протирая очки и смотря прямо в глаза Софике. — Видел военных инженеров «Третьей стороны» — они молодцы, что не забывают о Милле, хотя штаб-квартира тоже пострадала. Только я ни разу не встречал Моро Сана, и никто из работяг о нём ничего не слышал. Ты же говорила, что он помогает разгребать завалы в аэропорту.

Софике готова была провалиться сквозь землю — с детства папа прощал ей всё, кроме вранья. Язык прилип к нёбу, и она смогла только громко сглотнуть.

— Если вы расстались, так и скажи. Зачем ты его выгораживаешь?

— Мы не расстались, пап. Мы и не встречались, — набравшись храбрости, выдохнула она. — Мы познакомились при очень странных обстоятельствах. Я просто не хотела вас пугать, особенно маму.

Родители переглянулись, и мама ласково взяла Софике за руку.

— Софи, доченька, самое страшное для нас — неведение, что с тобой. Кто он такой, этот Моро Сан? Он тебя преследует?

Софике угрюмо водила вилкой по тарелке, размазывая остатки соуса. Как рассказать, не вдаваясь в подробности?

— Он случайно попал на Тохш. Как Эрс Лешто, — неуверенно объяснила она. — Говорит, что хочет помочь в борьбе с захватчиками, но трусит. Мы не можем на него полагаться, потому что он часто врёт. И не знаем, что с ним делать.

Папа поджал губы — видел, что Софике опять то ли врёт, то ли не договаривает. Мама тихонько толкнула его в бок. Вздохнув, он продолжил делиться новостями о добровольцах, и о Моро больше не вспоминал. Софике восхищалась, сколько всего родители делают для родной страны, хотя совершенно не обязаны принимать в этом участие — они и так отдали Милле десятки лет жизни. Вот они — непризнанные герои. И что зазорного в том, чтобы пойти по их стопам? Почему она втемяшила в голову, будто работа в «Третьей стороне» — единственный способ защитить Тохш?

— Я что-то всё никак не могу собрать себя по кусочкам после увиденного, — призналась она уже в конце обеда. — Потряхивает до сих пор. Не понимаю, как смелости в аэропорту хватило. Как будто это не я была. Может, я не боец вовсе? Один раз случайно получилось просто, а на большее сил нет.

Она исподлобья глянула на родителей, и мама всплеснула руками.

— Это кто тебе такое сказал? Моро? Глупость какая!

— Нет, просто один хороший знакомый, — опять соврала Софике, мысленно коря себя за количество лжи, которой приходится пичкать родителей.

— Надо окружать себя такими людьми, которые толкают вверх и вперёд, а не ставят клеймо на лоб и отправляют в пыльный угол, — глубокомысленно изрёк папа. — Если будешь слушать последних, ничего в жизни не добьёшься. Ни в «Третьей стороне», ни на гражданке.

Под описание «правильных людей» идеально подходили Олиси и Рэйзор, а вот Идир чётко попал во вторую категорию. Софике крепко призадумалась, не путает ли она заботу с контролем. С одной стороны, рядом с Идиром — как за каменной стеной, с другой — от перемен его настроения стена превращается в застенки.

— У тебя сейчас шок. Это нормально, — подхватила мама. — Включись в работу и слушай старших товарищей, тогда все сомнения в себе отпадут. Папа правильно говорит, друзья должны поддерживать, а не тянуть на дно. Присмотрись к своему знакомому, такой ли он «хороший».

«Как же здорово, что я повидалась с родителями», — думала Софике, пока они везли её в гостиницу. Последние сомнения насчёт Идира отпали, и теперь она точно знала, что ей с ним не по пути.

Даже если медаль шерлу выдадут ещё и в Ламерии.

Элеком заметно нагрелся и жёг пальцы Софике, обхватившей его обеими ладонями. Раз за разом она перематывала чёрно-белую видеозапись в новостной колонке, прислушиваясь к собственным ощущениям. Вот она бежит по второму этажу, вот лохматый зверь сокращает дистанцию, вот она сигает через ограду на деревянный подвес… А эмоций от просмотра — ноль. Почему же тогда фотография погибшего медика всколыхнула столько боли?

От размышлений отвлекла разгневанная Олиси — Софике совершенно забыла предупредить её о командировке в Миллу. Позвонив, та сначала разразилась тирадой о неблагодарности подруги, и только в самом конце осведомилась о её самочувствии. Они немного поболтали. Олиси поделилась, что в госпитале наконец-то стабилизировали состояние всех раненых, и Дио не сегодня-завтра попросят покинуть базу. Софике слушала подругу и улыбалась: имя саморийца прозвучало в разговоре столько раз, что сомнений не осталось — у Олиси появился новый объект внимания. Даже захотелось её поддеть, но Софике сдержалась. Возможно, та ещё сама не понимает, что увлеклась потомком эорасилов.