— Ты в курсе, что через час предвыборные обсуждения? — внезапно вспомнила подруга.

— Сегодня?.. Уже? — Софике лихорадочно соображала, сколько времени прошло с начала предвыборной кампании. — Я и забыла, что мы кого-то выбираем. Подожди, но ведь Рэйзор же?..

— Ну вот так вот, его решили не ждать. Неизвестно, когда он включится, и включится ли вообще.

— Олиси! Ну как тебе не стыдно? — возмутилась Софике. — Он взрыв предотвратил, а ты говоришь о нём, как о бытовой технике.

— Его вообще-то для этого и создали — людей спасать. Это его функция. А я вот вытащила мага из огня, и чего? Мне медаль не выдали, но я не жалуюсь. Все проявили себя в меру своих сил, и нечего одних превозносить, а других принижать.

В голосе Олиси слышалась лёгкая зависть, и Софике поняла, что лучше не наступать на больную мозоль.

— Извини, просто мне обидно, что с ним так обошлись, — примирительно сказала Софике. — Могли бы дать отсрочку. Как будто воспользовались моментом, чтобы отстранить от выборов.

Сильно ли расстроится Рэйзор, узнав, что выбыл из гонки? Умеют ли роботы вообще расстраиваться? Софике почему-то ни разу не спросила, зачем ему такой высокий пост, и чем не устраивал чин ксарата.

Элеком пискнул, сигнализируя о звонке по второй линии, и на экране высветилось имя Идира. Ну что ему опять надо?

— Оли, подожди минутку, тут Идир чего-то хочет. — Софике переключила канал: — Привет, что…

— Ты уже в гостинице? — не дослушав, перебил её шерл.

— Да.

— Не уходи никуда, — велел он и нажал отбой.

Обеспокоенная Софике поскорее закруглила разговор с Олиси и заметалась по номеру. Почему не уходить? Её кто-то караулит снаружи? После дневного нападения в голову лезли самые нехорошие догадки. Подойдя к окну, она отодвинула краешек шторы и осторожно выглянула на улицу — никакой толпы, только редкие случайные прохожие шли по своим делам. Она с сомнением посмотрела на элеком: может, перезвонить и уточнить, в чём дело?

В дверь забарабанили, и Софике подпрыгнула на месте.

— Это я, открывай, — донёсся приглушённый мужской голос.

Она на мгновение заколебалась, но вспомнила, что Идир знает номер её комнаты в гостинице. Одёрнув домашние шортики, Софике распахнула дверь и обнаружила за ней шерла с двумя огромными пакетами кисло-сладких палочек, калесо́лек. Он поднял руки и победно потряс упаковками, как рыбак — богатым уловом.

— Вот. Купил по дороге. Ты ж любишь?

Идир уверенно шагнул вперёд, ожидая, что Софике впустит его в номер, но она упёрлась ладонями в дверной косяк и не сдвинулась с места. Он удивлённо воззрился сверху вниз.

— Ты чего? Я похрустеть принёс. Сейчас трансляция из штаб-квартиры будет. Я элеком с гостиничным проектором синхронизирую, чтоб на большом экране смотреть.

Вот. Вот он — момент для расстановки всех точек. Софике набралась храбрости и посмотрела Идиру в глаза.

— Спасибо за заботу, но я хочу посмотреть в одиночестве.

Шерл медленно опустил руки, и между его бровями залегла глубокая складка. В прищуренном взгляде тоже больше не было ничего хорошего.

— Слушай, я уже извинился, — раздражённо произнёс он. — Возился с тобой полдня, поддерживал, охранял. Что ты ещё от меня хочешь? На коленях ползать не буду, не дождёшься.

— Идир, у нас с тобой ничего не получится. Не потому, что ты недостаточно хорошо извинился за то, что накричал. И даже не потому, что ты ещё не извинился за драку в учебке. А потому, что ты в принципе способен такое учинить. И давай больше не будем смешивать личные отношения с рабочими, хорошо?

Шерл застыл на несколько секунд, и по его губам поползла кривая усмешка.

— Где-то я это уже слышал. От Рэйзора нахваталась, да?

Софике хотела возразить, но из-за странного надлома в голосе Идира запнулась и вгляделась в его лицо повнимательнее. Он что, ревнует?..

— И что мне теперь со жратвой делать? — спросил он, опять напустив на себя безразличный вид. — Я столько не съем.

— Можешь отдать одну пачку мне, если хочешь, — тихо произнесла Софике.

Потоптавшись на месте, Идир вручил ей упаковку и ушёл, не говоря больше ни слова. Софике прижала калесольки к груди и грустно смотрела вослед: жаль, ужасно жаль, что так всё закончилось, ведь её до сих пор тянуло к этому человеку. Но позволять и дальше вытирать о себя ноги она не могла.

Она закрыла дверь и вдруг поняла, что Идир вообще не упомянул ситуацию с Рэйзором и выборами. Странно, ведь он раньше без умолку трещал о роботе — Рэйзор то, Рэйзор сё. Не может быть, чтобы из-за одной только ревности он охладел к командиру. Женщины в жизни шерла всегда стояли в лучшем случае на третьем месте — после самолётов и боевых товарищей.

***

Кандидаты собрались в командном зале. По центру изображения, лицом к камере, сидел Гес Келлемон; слева от него, боком к зрителям, расположился Тсадаре Лараш, справа — Акан Хан. Перед ними — лишь бутылки с водой и планшеты для заметок. Почти всё освещение погасло, горели только лампы строго над круглым столом, как на турнирах по карточным играм. В каком-то смысле офицеры и были игроками — каждый мог прятать козыри в рукаве до самого дня выборов.

Обсуждение будущего «Третьей стороны» и Тохша вышло жарким. Софике открыла форточку, сняла надоевшую маску и прислонила элеком к подушке, а сама легла на живот и увлечённо хрустела калесольками под горячие споры. Схлестнулись характеры, опыт, мировоззрение — было понятно, что кандидатами движет отнюдь не желание взобраться на вершину власти. Они излагали тот путь, который считали единственно верным для защиты Тохша, и яростно критиковали позиции оппонентов. Софике сама не могла определиться, чей план ей ближе.

Ксарат Тсадаре Лараш звучал уж слишком консервативно: похоже, он сторонился кардинальных изменений и предпочитал искать пути для адаптации. Софике сомневалась, что стремительное развитие событий позволит жить по инерции даже в ближайшие полгода. В то же время ксарат Лараш сумел наладить шаткий мир с Лионтом во время командировки: партнёры дали «Третьей стороне» месяц, чтобы найти новое месторождение ориума, а в случае неуспеха Лараш обязался предоставить Лионту помощь для противостояния Монеху.

Софике аж прекратила жевать: не хватало сейчас с богом воевать! Но оказалось, что Тохш поможет только ограниченными поставками военной техники и обучением лионтийских солдат на второстепенных базах «Третьей стороны». После недавних громких заявлений уступка Лионта была огромной, и план ксарата Лараша выглядел куда более разумным и гуманным, чем воинственные призывы ксарата Келлемона разбомбить центр столицы Монеха вместе с богом-самозванцем.

Торерат Акан Хан высмеял обсуждение добычи ориума, сказав, что на фоне проблемы с захватчиками всё остальное — пыль, не заслуживающая внимания. Он по-прежнему настаивал на сокращении влияния «Третьей стороны», собираясь сконцентрировать силы на Тохше. На сей раз он привёл конкретные доказательства, что иномиряне от планеты уже не отстанут. Ветер сумел отследить враждебных демонов, уже известных тохшанам: после того, как их забросили в небытие, они хаотично скакали по мирам, но с каждым прыжком приближались к Тохшу. Какая-то неведомая сила подстёгивала их вернуться и продолжить разрушения. Месть или злоба, чужая воля или упрямство, но что-то не давало им отступиться. По спине пробежал холодок, когда темиец продемонстрировал интерактивную карту с отметками телепортаций, стремящихся к Тохшу. Неужели скоро грядёт новое нападение? Тогда и правда лучше свернуть поддержку второстепенных баз и штамповать телепорты Креса, чтобы хоть как-то отбиться от этой своры.

Софике редко видела ксарата Геса Келлемона и только сегодня обратила внимание, насколько он похож на шерла Мелори — такой же высокий, статный, широкоплечий офицер со скуластым лицом. И манера речи у обоих грубоватая и прямолинейная. Только светлокожий Келлемон ламериец, а Софике много раз попадались скользкие ламерийские типы, и потому она относилась к ним предвзято. Вот и сейчас Келлемон вроде многое говорил по делу, но она хорошо помнила его высокомерное отношение к подчинённым.