— В любом случае, с одним из моих охранников никогда ничего не случится. Я могу заверить тебя, что Papà будет следить за ним как ястреб.

— Ладно, ладно, наверное, это не лучшая идея связываться со своим охранником в любом случае. И это полностью объясняет, почему дядя Лука выбрал для тебя Фрэнки. Он был почти ровесником твоего отца. — Она пожимает плечами. — Но я все равно думаю, что тебе следует выбрать красивого телохранителя. По крайней мере, из него получился бы отличная конфетка для глаз.

— Да, — бормочу я с очередным глотком макиато. — Я просто не уверена, что готова.

— Ну, тебе лучше подготовиться, Белла, потому что у меня большие новости, и я не могу допустить, чтобы ты хандрила в пентхаусе в течение последних нескольких недель моего пребывания в городе. Нам нужно отпраздновать! — Она ставит чашку на стол и поворачивается ко мне, ее глаза блестят от возбуждения.

— Что? Куда ты идешь?

— Тетя Джиа нашла мне работу в Милане на лето. С Dolce & Gabbana! — визжит она на последней фразе. — Это временно, но если все пойдет хорошо, я могу переехать в Италию насовсем.

— Ты серьезно? — Я вскакиваю и заключаю Серену в объятия. Работа в топовом доме моды была мечтой моей кузины, сколько я себя помню. Она училась в Институте моды в Нью-Йорке, как и наша тетя Джиа, у которой своя линия одежды и несколько бутиков по всему Манхэттену. Джиа — богиня моды, а также глава "Четырех морей", одной из печально известных банд китайской триады. Это долгая история, но Серена всегда боготворила ее, несмотря на наши бурные отношения с ее детьми, нашими кузенами, Алессандро и Алисией. — Это невероятно! — Кричу я, разворачивая ее. — Я так рада за тебя!

— Я знаю. Я вне себя от восторга. Я не могу поверить, что это происходит на самом деле.

Наконец-то мы перестаем кружиться, и между радостью проскальзывает нотка грусти. — Так когда ты уезжаешь? И как долго тебя не будет?

— Я улетаю через две недели и меня не будет до конца лета. По крайней мере. — Уголки ее губ дрожат. — Я буду безумно скучать по тебе, Белла.

— Ты что, издеваешься? Ты собираешься жить сказочной жизнью в гребаном Милане, пока я торчу здесь, в подземелье принцессы мафии. Что я буду делать без тебя?

— Ты собираешься нанять этого греховно великолепного телохранителя, чтобы навещать меня.

Я закатываю глаза. — Papà никогда бы этого не допустил, даже если бы доверял парню.

— Ну, одно я знаю точно, ты определенно не сможешь прийти без охраны. Так что сделай это, Белла. Просто нажми на курок и выбери что-нибудь одно.

Нажать на курок… Окровавленное тело Фрэнки всплывает на поверхность, и от этого чувства вины у меня перехватывает дыхание.

Делая глубокий вдох, я запихиваю ужасные образы в дальние уголки своего сознания, где держу их подальше. Вместо этого я обращаюсь мыслями к любимой цитате Papà великого римского императора Марка Аврелия. Человек должен бояться не смерти, а того, что он никогда не начнет жить.

Я отказываюсь быть таким мужчиной или женщиной в моем случае. Может, моя жизнь и предопределена как наследницы империи Кингов, но это не значит, что я не сделаю все, что в моих силах, чтобы попытаться прожить ее. Иначе жертва Фрэнки была бы напрасной.

— Ты права, — выдыхаю я. — Я собираюсь это сделать. Пришло время начать жить заново.

ГЛАВА 5

Мое проклятие

Раффаэле

Блядь. Я смотрю на возвышающееся на другой стороне улицы высотное здание, в котором находится штаб-квартира King Industries, ругаясь сначала про себя, а затем вслух. Я сохраняю непристойности, которые бормочу по-итальянски, чтобы избежать встречи с набожными старушками, взбирающимися по ступеням собора Святого Патрика. Я сижу здесь, как coglione⁸, полный мудак, все утро, ожидая перезвона после вчерашнего интервью с Изабеллой Валентино. Что вообще не имеет смысла. С таким же успехом я мог бы подождать в паршивом мотеле в Квинсе. Но тогда, если бы она позвонила, мне потребовался бы час, чтобы добраться сюда. И по какой-то причине это показалось мне слишком долгим.

Изабелла Валентино.

Женщина, которую я видел в Velvet Vault больше месяца назад. Женщина, которая произвела такое впечатление, я долго рылся в Интернете, пока не узнал, кто она такая, и именно это побудило меня с самого начала пройти собеседование на эту должность.

Я закрываю глаза, пытаясь не допустить, чтобы ее образ проник в мое сознание, но со вчерашнего дня она снова была в центре внимания. Какого черта мой член подскочил, как чертова Статуя Свободы, при виде нее?

Я набрасываюсь на хот-дог, зажатый в кулаке, более прожорливый зверь, чем человек. Мой гнев закипает от собственной глупости. Я давным-давно пообещал себе, что никогда не буду связываться с клиентом. Я совершил ошибку в самом начале своей карьеры, и это стоило мне всего. Волна боли угрожает вырваться наружу, но я откусываю еще один кусочек тепловатого хот-дога и проглатываю его вместе с непрекращающейся болью.

Теперь у меня строгие правила. Если я нахожу клиента хотя бы отдаленно привлекательным, я ухожу. Все очень просто. Тогда почему я, кажется, не могу заставить себя свернуть с этого шага? Я должен был сказать ей, что мне это неинтересно, прямо там, на месте. Вместо этого я на автопилоте изрек обычный монолог для интервью.

Конечно, Изабелла Валентино прекрасна своими проникновенными небесно-голубыми глазами, которые, кажется, проникают прямо в самые темные глубины души, но красота — не редкость среди миллионов женщин Манхэттена. Но моя реакция на нее была первобытной. Несмотря на мою внешнюю невозмутимость, меня охватило безумное желание поднять ее, перекинуть через плечо и найти пещеру, чтобы затащить ее туда. И трахнуть ее до бесчувствия.

Я сошел с ума. Возможно, все это время на Ближнем Востоке действительно повредило мне рассудок. Это был бы не первый раз, когда один из докторов VA упоминал об этом. Я провожу рукой по своим растрепанным темным волосам и тяжело вздыхаю. Возможно, вступление в армию после многих лет службы в подразделении специального назначения итальянских карабинеров было не самым разумным шагом в истории.

Кошмары все еще преследуют меня, даже сейчас, спустя годы. И я никогда не хочу возвращаться. Частная охрана — единственный путь вперед, и эта работа няни с наследницей Валентино была бы идеальной. Если я докажу, что охраняю дочь великого Луки Валентино, то очень скоро снискаю расположение capo.

Но, черт возьми, эта женщина… Этот маленький умный ротик и эти дерзкие комментарии. Она уже проверяла меня. Обычно у меня не возникло бы проблем с тем, чтобы держать свой член в штанах, но в ней просто есть что-то такое.

Сверкающий белый Escalade останавливается на светофоре, солнце отражается в зеркале и почти ослепляет меня. Я поднимаю взгляд, когда он разворачивается, и в глаза бросается очень нарядный туалетный столик. Principessa. Принцесса по-итальянски. Определенно не утонченно. Уголки моих губ подергиваются, когда я провожаю внедорожник сначала взглядом, а затем ногами, когда он останавливается перед башней Кингов.

Я бросаюсь через улицу как раз в тот момент, когда начинается обратный отсчет на пешеходном переходе. Я пробегаю последние несколько футов и достигаю тротуара, прежде чем черный BMW выезжает из-за угла и чуть не сбивает меня. Ублюдок. Развернувшись к этому мудаку, я готовлюсь обрушить на него шквал своих лучших итальянских ругательств, когда из окна выглядывает знакомый блеск ствола пистолета.

— Пригнись! — Я кричу как раз в тот момент, когда охранник выскальзывает с переднего сиденья припаркованного Escalade и открывает заднюю дверь.

Изабелла выскальзывает из машины, и мое сердце колотится о ребра. — Пистолет! — Я снова кричу, и на этот раз реагирует один из охранников. — Черный BMW! — Я едва успеваю выдавить эти слова, как какофонию перекрывают выстрелы, и переполненные улицы центра Манхэттена превращаются в хаос.