Мое горло сжимается, эмоции закупоривают дыхательные пути, а горячие слезы щиплют глаза. Спираль эмоций скручивается у меня внутри, тысяча слов застревает на кончике языка. Я хочу поблагодарить его, я хочу броситься в его объятия и позволить ему поглощать меня до тех пор, пока все остальное не исчезнет.

Вместо этого я только киваю и одними губами произношу неубедительное — Спасибо.

Я натягиваю одеяло до подбородка и сворачиваюсь калачиком на мягких подушках дивана, просматривая предложения Netflix, ни одно из которых не кажется мне даже отдаленно заманчивым. После долгого душа и часового разговора с Сереной, который заставил меня разрыдаться, я уселась на диван в пижаме и с тех пор не двигалась. После недавнего всплеска адреналина я устала, но, кажется, не могу заставить себя уснуть.

Каждый раз, когда мои тяжелые веки осмеливаются закрыться, страх распахивает их настежь. Я смутно ощущаю присутствие Рафа, перемещающегося между гостиной и кухней, но он почти не разговаривает с момента нашего возвращения.

Я разрываюсь между желанием побыть одна и жаждой его компании, его успокаивающего тепла и тихой непоколебимости. Он шаркает по кухне, и мои веки закрываются. Затем звук включенной микроволновки заставляет мое сердце подпрыгнуть в груди.

— Боже, Раф, — рычу я.

Он неторопливо направляется ко мне, одетый только в спортивные штаны с низкой посадкой, с полной миской попкорна в одной руке и двумя кружками в другой. Внезапно я снова полностью просыпаюсь и, кажется, не могу оторвать глаз от великолепной загорелой кожи его мускулистого торса. — Извини, — шепчет он, кладя вещи на кофейный столик, затем ложится рядом со мной. — Ты спала?

— Нет, я не могу. — Я принимаю полусидячее положение и заставляю себя поднять глаза. — Вы выяснили что-нибудь о стрелявшем?

— Пока нет. К сожалению, трупы ничего не рассказывают. — Он протягивает мне кружку, придвигаясь ближе, с нехарактерно настороженным взглядом. — Горячий шоколад?

— Серьезно?

Он пожимает плечами. — Да, почему нет? Это всегда помогает мне уснуть.

— У тебя проблемы со сном? — спросила я. — Что?

— Когда ты увидела то, что видел я, principessa, ты поняла, что ночь тебе не друг. В темноте шевелятся самые глубокие тени, выпуская монстров, которые скрываются внутри. — Он указывает на свой висок, затем на грудь.

— Хорошо, что у меня есть ты, чтобы держать монстров на расстоянии. — Я одариваю его редкой улыбкой и придвигаюсь ближе. Большинство наших бесед носят настолько воинственный характер, что я с трудом позволяю себе расслабиться рядом с ним без язвительности.

— Я пытаюсь, principessa, но ты определенно не облегчаешь мне задачу.

— Что было бы в этом забавного? — Я наклоняюсь к нему всем телом и делаю глоток из кружки. Это на удивление вкусно. — Имея в своем распоряжении такого талантливого охранника, я подумала, что тебе понравится небольшое испытание.

— Мне бы понравилось, если бы моя подопечная не ползла под градом пуль, спасая какого-то парня, которого она хочет заполучить в свои трусики.

— Ой, — бормочу я. — Я не поэтому пошла…

Он поднимает руку, умиротворяющая улыбка появляется на жесткой линии его подбородка. — Я знаю, что это не так, но тот факт, что ты хочешь его, ничуть не облегчает ситуацию.

Я делаю еще глоток, черпая мужество в сладком тепле кружки. Или, может быть, я просто потеряла всякий здравый смысл после того, как в меня стреляли в сотый раз за последние несколько месяцев. Когда снова и снова смотришь смерти в лицо, у тебя что-то путается в голове. И насколько я на самом деле должна быть сдержанной, когда этот мужчина, сложенный как римский бог, каждый день выставляет напоказ свое совершенное тело по этой чертовой квартире?

— Может быть, это потому, что я не могу заполучить мужчину, которого действительно хочу… — Я оставляю остаток предложения висеть в напряженном воздухе между нами.

Его глаза впиваются в мои, поток эмоций проносится под непроницаемой тьмой. Сексуальное нечто среднее между рычанием и стоном вибрирует в его горле, сотрясая мощную грудь. Он начинает как сумасшедший защелкивать резинку на запястье, прежде чем медленно качает головой, прищелкивая языком. — Я… мы действительно не должны — Его рука все ближе подбирается под одеяло, пока тыльная сторона его ладони не касается моего бедра, чуть ниже подола моих мягких ночных шорт. Грубые костяшки пальцев скользят по моей коже, вызывая множество мурашек на своем пути.

— Никто не должен знать, — выдыхаю я и протягиваю руку под одеяло, чтобы положить его на верхнюю часть моего бедра. Его глаза расширяются, что-то похожее на страх пульсирует в этих выразительных радужках.

Эта знакомая боль расцветает при одной мысли о том, что эти пальцы скользят под мои трусики. Только на этот раз я хочу, чтобы его пальцы были внутри меня, а не мои собственные.

— Это не обязательно должно что-то значить. — Даже я могу услышать ложь в моих поверхностных словах. Я просто надеюсь, что он не может. Каким бы невыносимым ни был Раф, нет никого, с кем я когда-либо чувствовала бы себя в большей безопасности. Его собственническая жилка граничит с психозом, но иногда я не могу не задаться вопросом, есть ли за этим что-то большее.

— Ах, principessa, — шепчет он на выдохе, его губы всего в нескольких дюймах от моих, — как могло быть иначе? — И все же его рука остается там, где я ее оставила.

Я наклоняю голову вперед, так что наши губы едва соприкасаются. Он остается совершенно неподвижным, так что я не уверена, что он дышит, пока не откидываюсь назад, побежденная.

Может быть, я ему не нужна?… неужели я все это выдумала?

— Знаешь что? После той ночи, что у нас была, к черту все это. — Он запускает руку в волосы у меня на затылке, и его рот захватывает мой с настойчивостью разразившейся бури, яростный и безудержный, как будто он вкладывает в поцелуй каждое невысказанное слово.

И все, что я могу сделать, это держаться.

ГЛАВА 29

Плохая идея

Раффаэле

Это такая плохая идея. Монументально ужасная, гребаная идея, о которой я пожалею завтра, но, кажется, я не могу остановиться, когда сажаю Изабеллу к себе на колени и глажу ее по дерзкой заднице, как я мечтал. Вот тебе и проклятая резинка для волос и негативное подкрепление. Ее естественный пьянящий аромат в сочетании с духами, которыми она пользуется, со следами гардении и сладкой клубники поглощает все. Она сидит на мне верхом, потираясь о мой член в своих шелковых шортах для сна.

Dio, она чувствуется идеально рядом со мной, мягкие изгибы ее тела уступают жестким линиям моего собственного. Я впиваюсь пальцами в ее задницу, прижимая ее к своему члену, и она издает слабый стон.

— Давай, principessa, я хочу услышать каждый соблазнительный звук. Если я обрекаю себя на ад на одну ночь, давай сделаем так, чтобы оно того стоило, верно?

Ее голова качается, и она прижимается своим центром к моему возбуждению. — Всего одна ночь… — шепчет она мне в рот. — Это не обязательно должно что-то значить.

Может, для нее это и не так, но для меня это нарушение кардинального правила, а кто я, черт возьми, без своих правил? Каким эффективным телохранителем я могу быть, если я больше озабочен тем, чтобы погрузить свой член в мою клиентку, чем сосредоточиться на охране периметра?

— Это всего лишь на один раз, — шиплю я, когда она прихватывает мою нижнюю губу. — И мы никогда не допустим повторения этой совершенно неуместной ошибки в суждениях.

— Хммм. Никогда.

— Это просто адреналин, шок от стрельбы…

— Верно. — Она покрывает поцелуями мою челюсть, двигаясь к уху, затем покусывает чувствительную мочку, и по моим рукам пробегают мурашки. Она протягивает руку между нами и обхватывает мой член. — Черт, Раф, ты уже такой твердый. — Она начинает гладить меня поверх тонкой ткани моих спортивных штанов, и я внезапно становлюсь похожим на гребаного подростка, который вот-вот взорвется.