Как только мы заходим внутрь Think Coffee, пикантный аромат обжаренных кофейных зерен наполняет мои ноздри, и ярость начинает спадать. Возможно, Серена была права насчет моей дозы кофеина. Пока мы ждем в очереди, Серена болтает о своем важном шаге, и я не могу сдержать укол ревности и грусти. Я буду безумно скучать по своей лучшей подруге, и я так завидую, что у нее будет этот удивительный опыт без меня.

Когда я погружаюсь в сострадание к одному из них, я чувствую, как мой охранник дергается рядом со мной. Чья-то рука опускается мне на плечо, прикосновение длится всего мгновение, прежде чем его отдергивают, и крик рикошетом разносится по кафе.

Я оборачиваюсь и вижу, что массивное тело моего телохранителя прижимает к себе парня. Еще раз. Волна вздохов эхом прокатывается вокруг нас, и смущение накрывает меня, когда я разглядываю извивающуюся фигуру внизу. — Что за черт, Раф? Это мой профессор генетики!

Озера чистой черноты смотрят на меня, когда он заламывает руку профессора Дайкмана за спину. — Он дотронулся до тебя.

— Как часто делают нормальные люди. — Я присаживаюсь на корточки на полу, бормоча извинения и поднимая чрезмерно заботливого засранца с земли.

К счастью, толпа начинает расходиться, ее больше интересует их утренний кофе, чем моя семейная драма. Серена наблюдает за всей этой сценой так, словно это самая смешная вещь в мире, что мой телохранитель только что напал на одного из моих преподавателей.

— Мне очень жаль, профессор. — Я бросаю на Рафа уничтожающий взгляд, когда мой учитель из прошлого семестра потирает запястье. — С тобой все в порядке?

— Едва ли. Твой парень чуть не сломал мне запястье.

Я давлюсь смехом. — Он не мой парень. Это мой новый телохранитель, — робко представляюсь я. — Он немного переусердствовал. Еще раз прошу прощения. — Большинство сотрудников прекрасно осведомлены о моей ситуации. Хотя большинство думает, что за мной следят люди в костюмах из-за законного бизнеса моего отца, мало кто знает мрачную правду.

— Понятно, — бормочет он. — Я увидел тебя, когда входил, и захотел поделиться захватывающей возможностью, для которой, как мне показалось, ты идеально подойдешь. — Его светлые глаза перебегают с Рафа на меня. — Но, возможно, я ошибся.

— Нет, пожалуйста, в чем дело?

— Мой коллега из Policlinico Gemelli¹² только что сообщил мне о летней стажировке, доступной для студентов-медиков с выдающимся потенциалом. Один из студентов выбыл в последнюю минуту, оставив свободное место. Вакансия находится в Риме, и я подумал, что с твоим итальянским происхождением ты будешь идеальным кандидатом.

ГЛАВА 9

Унция свободы

Изабелла

— Боже мой, ты серьезно?

— Ну, так и было, пока минуту назад твой охранник не напал на меня. — Он смотрит на Рафа так, словно тот бомба замедленного действия, и малейшее движение может привести его в действие. Судя по тому, что я до сих пор видела о непостоянном мужчине, он не совсем неправ.

Я толкаю Рафа локтем в бок, и он с неприятным ворчанием прочищает горло. — Я приношу извинения за то, что причинил вам боль, но, как я уверен, вы понимаете, жизнь моего клиента превыше всего.

Профессор Дайкман фыркает, но, по крайней мере, выглядит немного более непринужденно.

— Почему бы вам двоим не присесть и не поговорить? — Серена ведет нас к столику в глубине зала с нашими чашками кофе в руках. — Я буду держать мистера Импульсивного в узде.

— Я так не думаю, — огрызается Раф, — но я был бы счастлив посидеть и посмотреть, пока вы обсуждаете. — Он указывает на столик в углу, где хватит мест для всех нас.

— Честно говоря, тут особо нечего обсуждать. — Мой профессор все еще смотрит на Рафа как на дикого зверя, который может напасть в любой момент, несмотря на извинения, и я не могу сказать, что виню его. Этот человек чертовски пугающий. — Я могу отправить тебе всю информацию по электронной почте, и ты сможешь решить, хочешь ли ты посетить открытие. Но у тебя мало времени, программа начинается через две недели.

— Да, я был бы рада этому. Пожалуйста, пришлите мне все подробности. — Я держу остальные свои мысли при себе, потому что не хочу выглядеть как ребенок. Если мои родители меня отпустят.

— Будет сделано. — Он опускает голову и поворачивается к двери, явно стремясь избежать едких взглядов Рафа.

Серена хватает меня за руки и визжит, как только мой профессор уходит. — Ты должна принять это, Белла! Это было бы невероятно, ты в Риме, а я в Милане, у нас было бы самое невероятное лето.

Раф прищелкивает языком рядом со мной, этот звук посылает волну раздражения до самых костей.

Я поворачиваюсь к нему и шиплю: — Ты хочешь что-то сказать?

— Только то, что я бы не стал обнадеживать вас, signorina. Этого никогда не случится.

— А почему нет? — Я рычу, потому что я законченная мазохистка. Я очень хорошо знаю, что мои родители никогда бы этого не допустили.

— Я думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

— Сделай мне приятное.

— Предполагая, что ты сможешь убедить своего папу, что крайне маловероятно, ты никогда не сможешь убедить меня. Я давным-давно покинул продажные улицы Рима и не имею ни малейшего желания когда-либо возвращаться.

— Что ж, для меня это достаточная причина. — Я одариваю его своей самой милой улыбкой. — С моей точки зрения, это звучит как беспроигрышный вариант. Я бы провела лето в Риме и наняла нового телохранителя.

— Удачи тебе с этим, прин… — Он обрывает себя, когда замечает любопытный взгляд Серены, внимающей каждому слову, слетающему с его несправедливо совершенных губ. — Давай просто уберемся отсюда к чертовой матери. Думаю, на сегодня с меня достаточно сюрпризов. — Он направляется к двери и открывает ее для Серены, затем для меня.

— И не дай Бог, мы испортим твой идеально спланированный день и каждое срежиссированное движение.

Он поворачивается ко мне, прижимая к двери, и эти темные сферы становятся ничем иным, как бесконечной ночью. — Послушай меня, signorina, за этими протоколами и полным контролем, который управляет моей жизнью от рассвета до заката, стоят причины, они существуют для защиты твоей жизни.

В его свирепом тоне есть что-то такое, от чего волосы у меня на затылке встают дыбом. Я остаюсь совершенно неподвижной, прижатая к стеклянной двери на бесконечное мгновение, загипнотизированная вспышкой чего-то дикого в его глазах и быстрым подъемом и опусканием его груди напротив моей.

— Вы двое идете или нет? — спросила кузина. Серена толкает Рафа в плечо, и он, наконец, отступает назад, освобождая меня не только от своей физической хватки, но и от этого завораживающего черного взгляда.

Из двух, это определенно самое смертоносное.

— Пожалуйста, Papà. — Теперь я умоляю, от гордости не осталось и следа. Мне это нужно. Самостоятельная поездка в Рим наконец-то дала бы мне независимость, которой я так отчаянно желаю.

Отец смотрит на меня через свой огромный письменный стол, а мама примостилась на подлокотнике его кресла с высокой спинкой.

— Дядя Данте отпускает Серену в Милан, какая разница?

— Ты знаешь, мы с Данте не сходимся во взглядах во многих вещах. Одна из них — то, как мы воспитываем наших детей.

Это ни к чему не приведет. Я умоляю с тех пор, как вернулась домой больше часа назад. — Да ладно, мам, когда ты была в моем возрасте, ты уже жила с папой.

— Это было по-другому, — бормочет она.

— Потому что он заставил тебя?

Она качает головой, ее глаза затуманиваются, как будто она вспоминает их бурное прошлое. Мой отец просто обожает и предан нашей семье, но я не настолько глупа, чтобы думать, что он хороший человек. И до того, как он встретил мою маму, во второй раз в своей жизни, он пошел на все, чтобы получить то, что хотел. На самом деле, он делает это до сих пор.