Кроме того раза, в самолете с Изабеллой месяц назад, я не могу вспомнить, когда в последний раз спал с женщиной. Не секс… Хотя на этот счет тоже прошло немало времени.

Мой член все еще находится у нее между ног и на пути к тому, чтобы снова стать твердым. Как будто она почувствовала это, или, может быть, это из-за моего учащенного сердцебиения, ее веки медленно открываются. Она зевает, и ленивая улыбка скользит по ее губам.

— Доброе утро, principessa, — бормочу я.

Она отклоняется в сторону, но мои руки сжимаются, крепко удерживая ее на себе. — Доброе утро. — Ее брови хмурятся, когда она смотрит на меня. — Сегодня ты выглядишь по-другому.

Это потому, что она никогда не видела меня таким… счастливым. Но я не осмеливаюсь произнести это слово вслух. Прошлой ночью мы договорились, что это должно было быть на одну ночь. Прошлой ночью я уже имел ее дважды, и мой член быстро готовится к третьему — моему полному проклятию. На данный момент мне конец.

Мне придется попросить Луку прислать мне на замену другого охранника. Я не могу нормально функционировать, если все, о чем я могу думать, — это погрузить свой член в эту неотразимую киску, целовать эти пухлые губки, запускать пальцы в эти шелковистые волосы, проводить каждую минуту… черт!

Прикосновение мягких губ возвращает меня в настоящее, и я встречаю пару пытливых сапфировых глаз. — Мне, наверное, стоит спуститься вниз и проверить, как там Серена.

— Нет. — Звук, не более чем рычание, скорее животное, чем человеческое. Я крепче сжимаю ее и провожу рукой по ее заднице. Я скольжу пальцем ниже, пока не чувствую влагу сквозь ее складочки.

— Раф! — Она извивается на мне, что только делает меня тверже.

— Еще один раз, — шепчу я в эти идеальные губы.

— Но это будет уже третий…

Думаю, я не единственный, кто ведет подсчет.

— Я был проклят в тот момент, когда встретил тебя, Изабелла Валентино. Но если мне суждено сгореть, то, по крайней мере, я сгину в огненном пламени, которое озарит римское небо. — Я приподнимаю ее бедра и опускаю на свою эрекцию.

Ее голова откидывается назад, стон срывается с ее губ, когда я заполняю ее до отказа. И все остальное исчезает.

ГЛАВА 41

Три за одну ночь

Изабелла

— Ты чертовски сияешь… Не смей мне врать, Белла. — Серена, прищурившись, смотрит на меня через зеркало, прежде чем ее щеки впадают, и она наносит здоровое количество румян на свои высокие скулы. Довольная достигнутым внешним видом, она закрывает пудреницу и поворачивается ко мне. — Что-то случилось с Рафом, и я не выпущу тебя из этой ванной, пока ты не прольешь свет.

Я прислоняюсь к закрытой двери, изо всех сил пытаясь выглядеть беспечной. Что явно не получается. — Ничего не случилось…

— Ты маленькая лгунья! — Она хихикает, прижимая меня к легкой древесине. — Я практически чувствую исходящий от тебя запах секса. — Она щиплет меня за щеку, по ее лицу расползается снисходительная улыбка. — Моя маленькая кузина больше не девственница.

— Заткнись, Сир! — Шиплю я. Я всегда все рассказывала своей кузине, но по какой-то причине сейчас чувствую себя по-другому. Не говоря уже о том факте, что если бы это когда-нибудь дошло до Papà, Раф был бы покойником.

— Что в этом такого? Раф чертовски горяч, и это тело… Если бы у меня был такой охранник, я бы сломала его несколько месяцев назад.

— И именно поэтому дядя Данте назначает тебе только опытных профессионалов, и в основном женщин.

Она снова смеется. — Папа действительно хорошо меня знает. — Поворачиваясь к зеркалу, чтобы нанести последние штрихи макияжа, она наконец отпускает меня. — Он дважды был в Милане с тех пор, как я приехала, и я уверена, что это несовпадение.

— Серьезно? Чтобы проверить тебя?

— Он говорит, что это какая-то новая бизнес-возможность для the Kings, но на самом деле я на это не купилась. — Она пожимает плечами. — Хватит о папе. Я хочу услышать каждую грязную деталь. — Серена выжидающе смотрит на меня, ее глаза светятся любопытством. — Итак…

— Все было прекрасно. — Я скрещиваю руки на груди, когда мое сердце начинает бешено колотиться от нахлынувших воспоминаний.

— Что ж, это прозвучало более чем заманчиво. — Коварная усмешка кривит ее губы.

— О, Dio, ты слышала меня? — Жар разливается по моим щекам, обжигая до самых кончиков ушей.

— Я спала в соседней комнате.

Я хочу заползти в яму и умереть. Как неловко.

— И, судя по первому разу, тебе это определенно понравилось.

— Все было прекрасно…

— Черт возьми, девочка, ты понятия не имеешь, что такое “прекрасно”, и поверь мне, дело было не в этом. — Она театрально обмахивает лицо. — Это было сногсшибательно! Три оргазма за одну ночь? В твой первый раз? Это неслыханно. Мужчина, должно быть, мастер.

По моему лицу расплывается нелепая улыбка.

— Когда ты закончишь с ним, может быть, я смогу совершить тест-драйв?

Вспышка ревности пронзает меня изнутри, разрывая легкие. От мысли о его руках на Серене, на ком угодно, по моим венам разливается горячая ярость. — Нет, — выпаливаю я, и это слово извергается, как яд. — Ни за что.

Моя кузина резко поворачивается ко мне, ее светлые брови нахмурены. — Эй, остынь. Я просто пошутила. — Она долго смотрит на меня, прежде чем понимающая улыбка растягивает ее губы. — О, черт, Белла. Ты влюбляешься в него?

— Что? Нет, конечно, нет. — Мой голос звучит пронзительно и дико, на несколько октав выше моей нормы.

— Тогда почему ты такая нервная? — Она выгибает идеально выщипанную бровь.

— Я не влюбляюсь в него, Сир. Мы оба согласились, что это было на один раз. Ты же знаешь, какой Раф со всеми его правилами…

— А если бы это было не так?

Я пожимаю плечами. — Это не имеет значения. Он мой телохранитель, и это единственная причина, по которой Papà позволил мне приехать в Рим.

Два быстрых стука в дверь резко обрывают наш разговор, и сквозь щели просачивается знакомый голос. Голос, от глубокого тембра которого все мое тело светится. — Изабелла, можно тебя на секунду?

Этот проклятый жар снова разливается по моим щекам, когда Серена наблюдает за мной с глупой ухмылкой. — Ты в полной заднице, кузина, — шепчет она.

Я показываю ей средний палец, разворачиваюсь и рывком открываю дверь. Раф стоит в коридоре, на его несправедливо красивом лице играет непроницаемое выражение.

— Что случилось? — спросила я

Эта холодная маска спадает, его глаза теплеют, когда он рассматривает мое маленькое черное платье. Мое любимое платье на бретельках-спагетти, с глубоким вырезом и подолом, доходящим до середины бедра. — Эм, мне нужно пройтись с тобой по периметру до прихода гостей.

Ах, конечно. Вернемся к делу. Наша единственная ночь — и утро — истекли, и теперь мы просто телохранитель и клиент.… Мое сердце колотится от удара хлыстом. Но я поджимаю нижнюю губу и расправляю плечи, следуя за ним по коридору.

— У дверей будут два охранника, затем еще трое, как всегда, окружат здание. Я буду с тобой…

— Как всегда, — вмешалась я.

Намек на улыбку приподнимает уголки его губ, но она исчезает так же быстро, как и появляется. — И у нас будет Манетти в качестве прикрытия. Он будет находиться на крыше. Он указывает на ступеньки, ведущие на третий этаж.

— Звучит так, будто у тебя все под контролем.

— Я пытаюсь… — Он открывает дверь на крышу и останавливается, позволяя мне выйти первой.

У меня перехватывает дыхание от этого зрелища. Под последними лучами заходящего солнца гирлянды мерцающих огоньков освещают пространство, создавая волшебный гобелен тепла. Фонари свисают изящными дугами с одной стороны крыши на другую, окутывая помещение мягким, чарующим сиянием. С захватывающим видом на древний Рим на заднем плане это самая красивая сцена, которую я когда-либо могла себе представить.