Опускаюсь на корточки, делаю глубокий вдох и крепко закрываю глаза. — Когда ты закончишь тренировку, нам нужно поговорить.

— Это займет некоторое время. — Она приподнимает бедра, и, черт возьми, все, что я могу представить, это мое тело, накрывающее ее, и мой член, толкающийся в нее.

Черт возьми, Раф, прекрати. Меня никогда так не возбуждала женщина, которую я находил настолько раздражающей. Пытаясь сохранить рассудок и свою работу, я тянусь за телефоном и начинаю прокручивать смешные видео с кошками. Нет ничего лучше веселых котят, кувыркающихся вокруг, чтобы отвлечь ваши мысли от запретной киски.

Делая вид, что смотрю видео, я все время поглядываю на нее одним глазом. Это даже не специально, мой долг укоренился так глубоко, что стал второй натурой. И дело даже не в том, насколько сильно я хочу ее трахнуть.

Проходит бесконечный час, прежде чем она, наконец, встает, тянется за полотенцем и вытирает капли пота со лба, затем медленно проводит махровой салфеткой по груди и напряженному прессу.

У меня нет никаких сомнений в том, что эта женщина испытывает меня.

Потому что нет лучшего способа избавиться от меня, чем сказать папочке, что я приставал к ней. Я впечатлен ее отчаянной попыткой. В конце концов, сегодня крайний срок для получения вида на жительство в Риме.

— Ты готова говорить? — Я выдавливаю из себя.

Она разочарованно выдыхает и плюхается на скамью для гирь. — Чего ты хочешь сейчас, Раф?

— Нам нужно поговорить о прошлой ночи и обо всех причинах, по которым это никогда не повторится.

— Я усвоила свой урок, ладно? Обещаю никогда не сбегать тайком, когда мы будем в Риме. — Ухмылка приподнимает уголок ее губ, и с этими розовыми щеками и блестками пота на коже она выглядит чертовски сияющей.

— Когда? — рявкаю я, как только перестаю пялиться на нее, как влюбленный подросток. — Ты не в своем уме.

— Это не так.

Я подхожу ближе, скрестив руки на груди. — Я уже говорил тебе, что не поеду в Рим.

— О, но ты поедешь, или я расскажу Papà о прошлой ночи.

Мой пульс учащается, когда она невинно покусывает нижнюю губу. — Ты собираешься шантажировать меня этим?

— Если это то, что нужно. — Ее глаза встречаются с моими, и в синеве океана мелькает намек на озорство. — Я же говорила тебе, что всегда получаю то, что хочу.

— Так скажи ему, и меня уволят, подумаешь. На свете полно избалованных маленьких девочек, нуждающихся в защите.

Ее глаза вспыхивают, и довольная ухмылка расползается по моему лицу. Всего несколько недель с Изабеллой, и я точно знаю, на какие кнопки нажимать. Ее так легко прочесть, на самом деле это детская игра.

Она поднимается, медленно выпрямляясь во весь свой рост, который все еще на целую голову ниже моего. Но по тому, как она смотрит на меня снизу-вверх, можно подумать, что она вдвое больше меня. — Тебя не только уволят, но и Papà позаботится о том, чтобы ты никогда больше не работал в частной охране. У него больше связей, чем у долбаного мэра, и никто никогда больше не возьмет тебя на работу. Если он позволит тебе жить, это…

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — рычу я. — Он не может…

— Он может и сделает это. Ты умный человек, Раф. Я уверена, ты знаешь, на что способен мой отец.

— Это чушь собачья, principessa. — Я разворачиваюсь на каблуках, ярость наполняет меня изнутри. Я топаю по залу в поисках боксерской груши, пока не растерялся. Красный брезентовый мешок мелькает перед моим периферийным зрением, вторгаясь в цветущую темноту. Я подхожу к нему и замахиваюсь кулаком. Один удар, два, три, четыре. Я теряю счет ударам, поскольку он раскачивается на болтающейся цепи. Какого черта я взялся за эту работу?

Я нарушил свои собственные чертовы правила, и теперь меня наказывают. Буквально.

Мягкая рука на моем плече успокаивает мою руку и потрясающе усмиряет ярость. Я разворачиваюсь, грудь тяжело вздымается.

— Это временно, хорошо? Как только лето закончится, ты будешь свободен. Не то чтобы я хотела видеть тебя в своей жизни больше, чем ты хочешь быть в ней.

— Ты клянешься? — Я шиплю.

— Клянусь Dio. — Она кладет руку на сердце, не сводя с меня глаз. — Мне нужно это Раф. Это нужно мне больше всего на свете. Клянусь, я буду вести себя наилучшим образом.

— Почему-то я не уверен, что ты вообще понимаешь, что это значит. — Я разочарованно выдыхаю, потому что я чертовски близок к обрушению. Не только из-за угроз, но и потому, что крошечная часть меня на самом деле сочувствует принцессе мафии. Вот какой я глупый.

— Я буду следовать всем твоим безумным правилам и делать все, что ты скажешь, пока мы там.

— И ты позволишь мне обучить тебя основам рукопашного боя?

— Я уже говорила тебе, что много лет занимаюсь боевыми искусствами.

— Только не со мной.

Она закатывает глаза так сильно, что у меня дергается ладонь. — И это тоже, прекрасно.

Я целую долгую минуту размышляю над тем, на что собираюсь согласиться. Я не возвращался в Рим долгих десять лет. С тех пор, как отказался от своего права по рождению. Черт. Последнее, чего я когда-либо хотел, это возвращаться.

— Пожалуйста, Раф. — Изабелла придвигается на дюйм ближе, выпячивая пухлую нижнюю губу. — Это всего три месяца. Что вообще может пойти не так?

Она должна была это сказать, не так ли?

ГЛАВА 15

Наконец-то свободна

Изабелла

— Я буду так сильно скучать по тебе! — Выйдя из-под самолетного ангара, я заключаю Серену в еще одно объятие, прежде чем она ступает на взлетную полосу. Рокот самолета эхом отдается вокруг нас, как постоянное напоминание о том, что моя лучшая подруга вот-вот покинет меня. Мой брат Винни и мои двоюродные брат и сестра, Алиссия, Алессандро, Маттео и все его братья и сестры уже прошли свою очередь. Весь клан Валентино-Росси собрался на ее отъезд, и на следующей неделе, если все пойдет хорошо, прощаться буду я.

— Не больше, чем я, — ворчит дядя Данте.

— Ты уже согласился, Па, назад хода нет. — Серена одаривает отца усмешкой. — Кроме того, это всего на один год.

— Конечно, мы бы не стали брать свои слова обратно. — Тетя Роуз тычет мужа локтем в бок, затем сжимает плечо Серены. — Я так горжусь тобой.

— Да, конечно, горжусь, — добавляет ее отец. — И не забывай, я буду часто тебя навещать. Есть новое деловое предприятие, которое я рассматриваю в Милане…

— Сегодня никаких деловых разговоров, Ди. — тетя Роуз прерывает его с коварно-милой улыбкой. — Сегодня о Серене и ее достижениях.

Губы моего дяди сжимаются в жесткую линию. — Верно, и я верю, что ты будешь в хороших руках у Джии. — Он смотрит на жену своего сводного брата, и я не могу сказать, что этот взгляд внушает много доверия.

Мама близнецов встает рядом с Сереной после страстного поцелуя со своим мужем, моим дядей Марко. Как бы неприятно ни было видеть, как мои родственники целуются, в некотором роде приятно видеть, как все они счастливы со своими супругами. Это дает мне надежду, что однажды у меня будет то же, что и у них, несмотря на темный мир, в котором мы живем, и сомнительные способы, которыми начинались некоторые из этих отношений.

Говоря об этом мире, моя вездесущая тень приближается, как будто один из членов моей семьи представляет реальную угрозу.

— Не могу дождаться, когда увижу вас двоих в Риме через несколько недель. — Серена подмигивает, переводя нетерпеливый взгляд с Рафа на меня. Затем она наклоняется ближе и шепчет: — Я говорила тебе, что он был правильным выбором.

— Да, не обращай внимания на тот факт, что мне пришлось шантажировать его, чтобы он поехал со мной.

Она пожимает плечами. — Все, что поможет. — Она придвигается еще ближе и шепчет: — И не забудь принять таблетки перед отъездом в Италию. Поверь мне, когда я говорю, что ты ни за что не вернешься домой с этой вишенкой в целости и сохранности.