— Это… это невероятно, — бормочу я, идя по терракотовой плитке.

По всей крыше разбросаны небольшие столики, накрытые накрахмаленной скатертью, каждый украшен мерцающими свечами, которые дополняют атмосферу. В дальнем углу установлен стол диджея, чарующие ритмы уже наполняют воздух. Раф становится на шаг позади меня, отслеживая каждое мое движение. Осмотрев все это, я останавливаюсь под дугой мерцающих огней и нахожу пару пронзительных полуночных глаз.

— Кто это сделал? — спрашиваю я шепотом.

Широкие плечи Рафа приподнимаются, натягивая его полностью черную униформу. — Некоторые ребята помогали, но я, э-э…

— Это ты сделал? — Мое сердце бешено колотится.

Он резко кивает. — Я знал, как сильно ты хотела эту вечеринку на крыше. Ты говорила об этом с тех пор, как мы переехали, и я подумал, что, поскольку Серена здесь, сейчас самое время выложиться по полной.

— Даже несмотря на то, что ты был против этого?

— Я против всего, что подвергает тебя риску. — Его глаза быстро осматривают крышу, прежде чем его рука поднимается к моей щеке. Его мозолистый палец касается моей кожи, и вспыхивает вихрь ощущений. — Включая то, что между нами…

Я раздражаюсь от его зловещего тона, но стискиваю зубы, чтобы не сказать что-нибудь совершенно неуместное. Потому что Серена знает меня слишком хорошо. И я влюбляюсь в своего запретного защитника. Если быть честной сама с собой, это началось задолго до умопомрачительного секса.

— Кроме того, — говорит Раф, прерывая мои размышления, — проведя с тобой всего несколько месяцев, principessa, я уже понял, что ты всегда получаешь то, что хочешь.

— Это правда. — Я ухмыляюсь и подхожу к нему, кладу руку ему на грудь, как только убеждаюсь, что на крыше никого нет. Его громоподобное сердцебиение отдается в моей ладони, и эта уверенность, в которой я так сильно нуждалась, заставляет слова сорваться с моих губ. — И чего я хочу сейчас, так это еще одной ночи с тобой.

Глубокое рычание сотрясает его грудь, отдаваясь в моей руке. — Иза…

— Я знаю.

— Нет, ты не понимаешь. — Он накрывает мою руку своей большой ладонью, крепко прижимая мою ладонь к своей груди. — И я молюсь Dio, чтобы ты никогда этого не поняла.

С этими словами он отпускает мою руку, делает шаг назад и разворачивается к двери. Я стою там бесконечно долго, наблюдая, как он уходит от меня.

И впервые в жизни я задаюсь вопросом, не получу ли я в первый раз то, чего хочу больше всего.

С каждым часом круг аспирантов, окружающих Серену и меня, становится все больше и неистовее. Может, это ди-джей, а может, официанты разносят лимончелло. Даже мой профессор Массимо присоединился к нам на танцполе.

Что заставляет Рафа ощетиниться, наблюдая за мной с внешнего края толпы. Я чувствую напряжение, исходящее от его напряженных плеч, от крепко стиснутой челюсти. Так что я только чуть сильнее прижимаюсь задницей к тому стажеру, у которого хватает смелости танцевать у меня за спиной.

Безумный темп музыки начинает замедляться, и профессор Массимо приближается на дюйм, втискиваясь между мной и моей кузиной. Поправляя очки на носу, он протягивает руку. — Могу я пригласить тебя на этот танец?

Серена толкает меня локтем в бок, когда я слишком долго медлю с ответом, и моя голова мотается в ответ.

С улыбкой рука Массимо обвивает мою спину, притягивая меня к своей груди. Аромат цитрусовых и кедра наполняет мои ноздри, когда он притягивает меня ближе. Это неплохо, просто это не знакомый мускусный аромат Раффаэле.

— Это была прекрасная идея, Изабелла. Крыша — идеальное место для посиделок. — Его светлые глаза осматривают линию горизонта и окружающие здания, и легкая улыбка изгибает его губы. Ночное небо усеяно мерцающими звездами, а знойный ветерок убирает со лба Массимо копну золотистых локонов. — Я надеялся, что смогу снова пригласить тебя куда-нибудь. Возможно, в следующие выходные, когда твоя кузина вернется в Милан?

Мой взгляд скользит через его плечо туда, где стоит Раф, зловеще нахмурившийся, как будто он каким-то образом услышал мой вопрос.

— Да, может быть, — наконец отвечаю я, отводя взгляд. — Мне нужно проверить свою ротацию. В приемном покое было безумие.

— Я уверен, что смогу помочь с этим. — Его улыбка становится шире. — Я поговорю с Марией из отдела планирования.

Месяц назад свидание с очаровательным профессором было бы именно тем, чего я хотела, но прямо сейчас есть только один мужчина, который заполняет каждую мою мысль наяву.

И он крадется к нам с убийственным блеском в глазах.

ГЛАВА 42

Наказание

Раффаэле

Дыши, cazzo. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Я заставляю свои легкие продолжать свой ровный ритм, несмотря на удушающий гнев, обволакивающий мои органы, когда подкрадываюсь к Изе и профессору.

Его руки на моей клиентке.

Его пальцы скользнули в опасной близости к изгибу ее задницы.

И через минуту я собираюсь оторвать каждый из этих пальцев за то, что они посмели прикоснуться к тому, что принадлежит мне.

Засовывая руки в карманы, чтобы сдержать порыв, я натягиваю отработанную улыбку, когда подхожу к толпе стажеров, кружащих вокруг Изы на танцполе.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не вырвать ее из его рук и не перекинуть через мое плечо. Мои пальцы дергаются в карманах, ладонь чешется отшлепать эту задницу за непослушание. Я думал, что совершенно ясно выразился. Она моя. И это означает, что никто не прикоснется к ней без моего разрешения. Что означает, что никто никогда к ней не прикоснется. Я возвышаюсь над coglione, затем наклоняюсь к уху Изы. — Извини, signorina. Мне нужно с тобой поговорить.

Мурашки пробегают по ее обнаженным плечам и сбегают вниз по рукам. Вид реакции ее тела на мое посылает волну удовлетворения прямо к моему члену. — Прямо сейчас? — шепчет она, и слабая заминка заметна только потому, что я так хорошо ее знаю.

— Да, прямо сейчас. — Я едва сдерживаю звериное рычание.

Профессор отпускает ее, и я, наконец, могу дышать, стальные оковы вокруг моих легких ослабевают. Моя рука инстинктивно обхватывает ее бицепсы, пронося ее сквозь массу тел. Как только моя плоть соприкасается с ее, мое прерывистое дыхание начинает нормализовываться.

Merda, что эта женщина сделала со мной?

У меня всегда была собственническая жилка, и я плохо контролировал себя, но это… это выходит за рамки моего типичного безумия. Пока я веду ее по шумной крыше к ступенькам, я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз я чувствовал, что это выходит из-под контроля. Ответ вертится у меня на кончике языка, но я отказываюсь признавать это.

Потому что я в ужасе.

Потому что в последний раз, когда я чувствовал себя подобным образом, все полетело к чертям.

Отчаянный клубок страха, тревоги и гнева скручивается и взбивается у меня внутри. Я ненавижу это чувство, полную потерю контроля. Страх — это слабость, но ярость, за которую я могу держаться. Направляя этот гнев, я ускоряю шаги, пока практически не тащу Изу вниз по лестнице.

— Притормози, ты делаешь мне больно, — шипит она, когда мы достигаем коридора второго этажа и громкие ритмы ди-джея начинают стихать. Она разворачивается всего в нескольких футах от двери своей спальни и сердито смотрит на меня, притопывая каблуками, так что я вынужден остановиться. — Что с тобой происходит?

— Ты позволяешь ему прикасаться к себе, — рычу я, не в силах сдерживать торнадо эмоций ни на минуту дольше. Я возвышаюсь над ней, прижимая к стене.

— Массимо?

— Да! Этот ублюдок лапал тебя повсюду. Он касался твоей руки, твоей задницы, шептал тебе на ухо… Никто не должен прикасаться к тому, что принадлежит мне. — Я запускаю руки в волосы, дергая непослушные кончики, пока боль не отвлекает меня от ошеломляющих чувств, бушующих у меня внутри. — Ты. Моя, — рычу я, подчеркивая каждое слово, стирая еще один дюйм между нами. — Разве я не ясно дал это понять прошлой ночью? — Я бросаю взгляд в конец коридора, убеждаясь, что поблизости нет других охранников, затем наклоняюсь губами к ее уху. — А теперь мне придется наказать тебя за непослушание.