Винни мог бы разозлиться, мог бы бороться за свое положение старшего мужчины, но его совершенно не интересует King Industries и еще меньше — ее подпольные сделки. В этом отношении мы одинаковы, и, несмотря на выбранный мной карьерный путь, Papà настаивает на том, что однажды я возглавлю бизнес, по крайней мере, законную сторону.

Врач все еще может управлять многомиллионной организацией, principessa⁵. Империя Кингов должна выжить, если мы этого хотим.

Он так долго был в ловушке этой жизни, что искренне верит, что из нее нет выхода. Поступление в медицинскую школу — это мой выход, и, даст Бог, мой отец проживет долгую жизнь, и мне не придется в ближайшее время брать бразды правления его юридической или криминальной империей в свои руки.

— Ну, я собираюсь встретиться с Джесс за чашечкой кофе. — Он встает, выгибая темную бровь. — Ты уверена, что не хочешь пойти? Papà может прислать Тони с моей охраной. Я уверен, что даже он согласился бы на это.

Тони всегда был правой рукой Papà. Он как член семьи и теперь редко пачкает руки в темной стороне бизнеса. Я со вздохом качаю головой. Мне была невыносима мысль о том, что на моих руках будет еще больше крови.

Я поднимаю книгу и сую нос между страниц. — Я просто буду жить опосредованно, благодаря своим лучшим друзьям-книгам.

— Как хочешь, Белла. — Он вытягивается в талии, светлые глаза прикованы к моим. В свои восемнадцать он уже затмевает меня, что довольно неловко. — Но в конце концов тебе придется покинуть это место. И тебе придется выбрать охранника.

Я съеживаюсь от этой мысли, волна ледяных пальцев пробегает по моему позвоночнику. — Может быть… — шепчу я. — Но не сегодня.

— Позже, Белла. — Он разворачивается к двери, машет Джерри на прощание, и я чертовски ревную, наблюдая, как он небрежно переступает порог.

Хотела бы я набраться смелости…

— Buon giorno, principessa⁶! — Papà появляется в дверях, жонглируя подносом со "Старбаксом" и банкой "Нутеллы" в одной руке и букетом калл в другой, любимых маминых цветов. Его темные глаза сканируют меня, как будто мне могло быть причинено какое-то зло в безопасности нашего тщательно охраняемого пентхауса за последние двадцать минут с тех пор, как он ушел. Он опускает свою высокую фигуру на подушку рядом со мной, ставит цветы в вазу на коктейльный столик и с отвращением подносит к губам карамельный фраппучино, прежде чем поставить банку с моим любимым лакомством мне на колени. — Твой кофе и завтрак…

Для Papà если это не настоящий итальянский эспрессо из его старого школьного кофейника, приготовленного на плите, то это ненастоящий кофе.

Я делаю глоток, и улыбка мгновенно расплывается на моем лице. Так вкусно… Я едва сдерживаюсь, чтобы не открыть баночку с нутеллой и не опустить туда палец. Но я подожду, пока не останусь одна, чтобы побаловать себя.

Мой отец поворачивается ко мне, что-то нечитаемое скрывается за этой хорошо сделанной маской. Он не часто надевает ее в кругу своей семьи, из-за чего глубоко внутри клокочет тревога. — Иза, мы с твоей мамой поговорили и считаем, что пришло время найти замену Франческо.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он прерывает меня, поднимая руку.

— Я знаю, как это тяжело для тебя, и поверь мне, ничто так не нравится мне, как то, что ты находишься под моим пристальным наблюдением. Но это становится нездоровым. — Он указывает на стопку книг на кофейном столике, затем на пушистые тапочки под диваном, прежде чем остановить свой настороженный взгляд на моей пижаме. — Прошел месяц, principessa. Фрэнки бы этого не хотел…

— Откуда ты знаешь, чего хочет Фрэнки, Papà? Откуда у тебя вообще могли быть идеи? Как может любой из нас? Потому что он мертв, а мертвецы не говорят, они не думают, их сердца больше не бьются, легкие не функционируют… — Рыдание подступает к моему горлу, прерывая мой маниакальный лепет, и папа рывком прижимает меня к своей груди.

Его рука гладит меня по затылку, и он успокаивающе шепчет, как когда-то, когда я была глупым ребенком, разбуженная кошмаром или напуганная фильмом, который Алессандро заставил меня посмотреть у них дома. — Мне так жаль, Иза, — шепчет он. — Больше всего на свете я хотел бы избавить тебя от темных сторон нашего наследия, от нашего ужасного мира. — Он держит меня на расстоянии вытянутой руки и пронзает взглядом своих выразительных радужек. — Но я должен подготовить тебя к тому, что должно произойти. Ты всегда будешь наследницей империи Кингов, а вместе с ней и ответственности. Я надеюсь защищать тебя от этого как можно дольше, но я не могу делать это должным образом без охраны рядом с тобой.

— Я не могу…

— Да, ты можешь, и ты это сделаешь. — Он встает и кивает головой на часы над кухонной плитой. — У меня есть четыре кандидата, которые придут сегодня на собеседование с тобой. Я уже проверил их всех, и любой из них был бы прекрасным выбором. Я надеюсь, что предоставление тебе возможности выбрать своего телохранителя поможет в этом процессе, но если ты не можешь выбрать, тогда я решу за тебя.

Я вскакиваю, мои босые ноги покалывает от прикосновения к прохладному мрамору. — Нет, я не готова, — рычу я. — И с каких это пор ты пытаешься выставить меня из пентхауса? Всю мою жизнь ты хотел прямо противоположного! Подростком мне никогда не разрешали ходить на вечеринки с ночевкой, в кино с друзьями, на свидания с парнями. Ничего.

— Потому что мы беспокоимся о тебе, Иза. — Голос мамы эхом отдается со второго этажа. Она спускается по ступенькам, мокрые волосы свисают с ее обнаженных плеч.

Взгляд моего отца поворачивается к ней, и даже в разгар ссоры я вижу огонь в его глазах, когда он смотрит на нее. Даже спустя все эти годы он обожает ее. Часть меня так сильно этого хочет. Расти с самой идеальной, любящей парой чертовски пугающе. Даже если бы у меня была возможность встречаться, нашла бы я когда-нибудь такую любовь, как у них?

В одном я чертовски уверена: я никогда этого не найду, если не покину безопасность этих четырех стен.

Я тяжело выдыхаю и опускаюсь на диван. — Хорошо, я встречусь с кандидатами, но если они мне не понравятся, я не буду выбирать.

Мама подходит ближе, и рука Papà инстинктивно обвивается вокруг ее талии. Я не уверена, что он даже осознает, что делает это. Он притягивает ее ближе, ноздри раздуваются, как будто он вдыхает ее. Это отвратительно и сладко, и мое сердце еще немного болит за то, что у них есть.

Укрепляя свою решимость, я хватаю книги, разбросанные по кофейному столику, и прижимаю их к груди. — Дай мне знать, когда приедут мужчины, я собираюсь одеться.

ГЛАВА 3

Справиться с давлением

Изабелла

— Ты женат? — Я смотрю на спокойного мужчину в черном костюме, сидящего за столом для совещаний в кабинете моего отца. Он бросает взгляд в окно, прежде чем снова переводит свой настороженный взгляд на меня. Внушительный небоскреб King Industries возвышается над центром Манхэттена, что делает его идеальным местом для правления моего отца. Город раскинулся вокруг нас, неистовый шум и суета полностью заглушаются окнами с толстыми стеклами. Избегая его взгляда, я опускаю взгляд на его резюме, просматривая черный шрифт. Он работал на ряд высокопоставленных семей, известных сенаторов, состоятельных бизнесменов и даже на известную поп-звезду.

— Да, — наконец отвечает он, снова поднимая мой взгляд, чтобы встретиться со светло-зелеными глазами. — Счастливо, вот уже десять лет.

Внутренне я стону. Я не могу нести ответственность за то, что его жена останется вдовой, если что-то пойдет не так.

— Дети?

Он снова кивает. — Вообще-то, три, малышке только что исполнилось пять.

Я резко встаю, скрещивая руки на груди. — Спасибо, что пришли, но я не думаю, что ты подходишь.

Мужчина смотрит на меня широко раскрытыми глазами долгую минуту, прежде чем один из охранников провожает его до двери.